Сыщик поневоле

— Я соврала тебе. Вернее, сказала не всю правду, — глухо сказала она, не поднимая головы. — Я расследую дело маньяка не только из-за баллов.

Она вдруг резко вздернулась, и я увидел искаженное какой-то сильной эмоцией лицо. Карри уставилась на меня, словно хотела прожечь во мне дыры своими глазищами. А затем снова заговорила тем же глухим и монотонным голосом безо всяких интонаций:

— Жертвы маньяка были похожи на меня. Я была знакома с первой из них. Мы познакомились в начале года, вместе ходили на вечеринки. Мы были очень похожи с ней. Очень. Даже глаза почти одинаковые, только у нее они были с желтоватыми искорками. Она очень любила заниматься сексом здесь, в Городке, потому что там, в ее городе подходящих кавалеров не находилось, они все раздражали ее своими запахами. Верга рассказывала, что у нее очень острое обоняние, сильней, чем у животных, и это такое наказание для тонкой натуры. Я уже пару лет подрабатывала сыщиком и когда мы с ней однажды влипли в историю с насильниками, и я увидела ее код в справочном блоке. Когда она погибла, я сразу узнала об этом по коду. И начала расследование. Узнать что-нибудь существенное мне не удалось. В игру Верга так и не вернулась, до сих пор лежит в больнице.

Карри замолчала и, наконец, отвела от меня взгляд. Потянулась, и налила в два бокала немного напитка из графина, пододвинув один ко мне, и двумя глотками опустошив второй. Я взял бокал и пригубил густое терпкое вино. Такого раньше я не пробовал, казалось, что оно сделано не из винограда, а из хурмы, с ярким вяжущим вкусом.

— Когда стало известно о второй жертве, я тут же кинулась на поиски. Удалось узнать, что женщина тоже была похожа на меня — прическа, фигура, только глаза не зеленые, а серые, по крайней мере, по словам очевидцев. Я обошла местные притоны, которые дают кров насильникам. В одном из них напоролась на любителей… В общем, они меня жестоко изнасиловали. Я сдала их суду, а когда вышла из игры попала в психологическую яму. Сегодня вернулась, и вновь наткнулась на тех же насильников, только теперь их было не двое, а трое. Я испугалась и рванула в кафе, где мы с тобой познакомились. Как работает мозг у таких мужчин, хотелось бы мне знать.

— Тут я бессилен, — покачал я головой. — Все люди разные, даже мужчины. Скорее всего, твои враги несчастные люди, обиженные судьбой. Счастливые люди так не поступают.

Меня раздирали противоречивые чувства. Я искренне сочувствовал Карри, но не улавливал в интонациях ее голоса и чувствах того страха, которым была пронизана ее речь. Скорее всего, это было «показательное выступление», рассчитанное на наивного и эмоционально вовлеченного слушателя. Что ж, спектакль ей удался. Почти. И мне хотелось понять, в чем она лукавит, где обманывает или что недоговаривает.

— Все мужчины мечтают о насилии, только не каждый на него решается, — сердито фыркнула она. — Мне нужно понять, где находится переключатель, который превращает робкого добряка в яростного насильника.

— Его нет. Должна быть предрасположенность. Если она есть, то рано или поздно ангел сорвется и превратится в демона.

Я прикусил губу. Традиция ангелов и демонов существовала в реальности Юнты, а здесь, возможно, были другие культурные метафоры. Но Карри ничуть не удивилась, то есть поняла о чем я говорю. Странно… хотя… ну, конечно же, раз во вложенном в меня языке есть эти слова, значит они используются и в этом мира. Я облегченно выдохнул.

— Ты можешь превратиться? — чуть помолчав, спросила она.

— Вряд ли. Мы слишком мало знаем о самих себе. Как можно говорить о «всех мужчинах», если я не могу заранее предсказать даже свое собственное действие.

Чуть наклонившись вперед, я протянул руку, чтобы поправить Карри челку. Она отпрянула, и моя рука зависла в воздухе. А я впервые почувствовал страх этой женщины. Животный, всеобъемлющий, всепоглощающий. Впрочем, длилось это лишь несколько мгновений, а потом Карри расслабилась и посмотрела на меня со странным выражением: то ли ненависть, то ли просто попытка понять что случилось.

— Я уже спрашивал, но задам вопрос еще раз. Ты страшно закрепощена, не хочешь расслабиться даже ради удовольствия. Что было причиной этого? В самом начале? Можешь вспомнить?

— Мы говорим не обо мне, — резко и слишком громко ответила она, но тут же перешла на свой безэмоциональный речитатив: — Я хочу расследовать это дело, найти извращенца, отомстить за тех двух женщин и… да, получить баллы награды. Сейчас меня волнует только это.

— Расскажи, как ты проводишь расследование. Пусть я и совсем новичок, но, может быть, сумею что-то подсказать.

— Я кое-чему научилась за два года. Здесь все совсем не так, как в жизни. Другие правила, другая информация, другие свидетели, другие потерпевшие… Когда я в первый раз расследовала дело об изнасиловании, то убедилась, что верить никому нельзя. Потерпевшая неправильно описала и насильника, и его действия. В тот раз расследованием занимались трое сыщиков, вначале мы гонялись друг за другом, кто кого опередит, но потом решили объединиться. И тут выяснилось, что жертва каждому из нас излагала новую историю. Втроем мы сумели установить преступника, но было поздно, он вышел из игры. Призовых баллов ему начислено не было, потому что инициатором ситуации была женщина, которой хотелось побольше заработать. Она договорилась с псевдо-насильником, а потом помогла ему скрыться. Так что ни он, ни она своих баллов не получили. И это очень опасно. Потому что они могли войти в игру под другими аватарами ради мести.

Я начал сознавать, в какое безнадежное дело ввязался. Действительно, как вести расследование, если любой преступник может поменять свой аватар? Ты гоняешься за тощим мужчиной средних лет, а рядом ходит старик с окладистой бородой и потешается над твоими усилиями? Ерунда какая-то получается.

— Но как же вы тогда вообще что-то расследуете?

— Собираем информацию, — презрительно скривила она губы. — Знакомства никому еще не мешали. Пока у тебя их нет, у тебя нет шансов.

Карри была права. А не может ли она помочь мне своими связями? Только вот мне нечего предложить ей в обмен на услугу. А она, похоже, больше привыкла брать, чем отдавать.

— Ты сказала, что когда-то работала с другими сыщиками. На какой основе вы договорились сотрудничать?

— Зачем тебе?

— Хочется, чтобы ты помогла мне. А я тебе.

— Ты же утверждаешь, что ничего не знаешь о маньяках!

— Не знаю. Но могу, например, защищать тебя, если опять решишь сунуться в какое-нибудь опасное логово…

Она неожиданно расхохоталась. Перепады ее настроения были столь стремительны, что я никак не поспевал за ней. Или просто ничего не понимал.

— Слушай, еще немного, и я поверю, что ты здесь и вправду новичок.

— Я сказал тебе это с самого начала. Я новичок, я действительно ничего не понимаю. И… еще я очень не люблю врать.

— Да ведь врать — это самое интересное в жизни! — расхохоталась она еще пуще.

Мне показалось, что наш разговор зашел в тупик. Карри веселилась и помогать мне явно не собиралась, а я ломал голову, зачем вообще пришел сюда. Лучше бы продолжил расследование, вдруг бы мне где-то повезло.

А у нее вдруг снова изменилось настроение.

— Ты меня сегодня очень обидел. Обидел, и… заинтересовал, — сказала она сухо, с некоторой долей злости в голосе.

Я вопросительно посмотрел на нее, но она не спешила продолжать. Поглядывала на меня, не пристально, скорее оценивающе.

— Говоришь, любишь правду? Тогда скажи, кто ты такой и откуда свалился на мою голову?

Теперь пришла моя очередь смотреть на нее оценивающе. Продолжить разговор или просто встать и уйти?

— Меня зовут Джеса. Я уже представлялся сегодня. Я приехал сюда далекой глубинки по делам и должен завтра после обеда уехать обратно. Так получилось, что я оказался в городе без документов и денег. Один знакомый предложил мне переночевать в клубе, где цены на ночлег самые низкие и даже подкинул двести кар. Но чтобы воспользоваться дешевым жильем, по условиям клуба, мне нужно было принять участие в игре. Я не знал, что такое виртуальные игры и сунулся в первое попавшееся место, просто чтобы провести время. И попал в этот Городок. Здесь влип в историю, подсел на штраф, и вынужден зарабатывать, чтобы выбраться на свободу, в смысле, из игры. Вот и все. Чистая правда.