Сыщик поневоле

Глава 9. Сыщица

10001 = 17 = 15

Хорошо, что метатель табуреток напомнил мне о жилье. Сегодняшнюю ночь мне, наверное, придется провести здесь, и хорошо бы поспать хотя бы пару часов. В беседках и кафе это вряд ли получится… Как жаль, что магия здесь не работает. Лег бы на травку, поставил вокруг себя сферу невнимания, и спи себе. Только сейчас я вдруг начал осознавать, как тяжело живется в мирах, забывших магию.

Выйдя из бакалейной лавки, я огляделся. По улице изредка проезжали автомобили и шли редкие прохожие. Достав железку из кармана, я стал направлять ее на встречных людей.

Час в Городке с оплатой трех, два часа с оплатой трех, четверть часа с оплатой двух… Никто из них для моих целей не годился. Когда я уже отчаялся, мне, наконец, повезло. Пять суток с оплатой пятнадцати. То, что нужно!

Я обратился к парню, изображая неуверенность.

— Прости, не подскажешь…

Молодой человек, симпатичный: пепельные, с не очень распространенным здесь типом внешности: светло-серые, словно пепел, волосы спадали на плечи, глаза более круглые, чем у других, и слегка раскосые взирали на мир с веселым вызовом, а поверх традиционного светло-серого балахона топорщилась жесткая разноцветная жилетка.

— Подскажу, коли смогу, — улыбнулся он и лукаво прищурился.

— Не знаешь, где мне найти кого-нибудь из местных? Тех, кто часто бывает в этом квартале…

— А что их искать? Вот он я, — теперь уже откровенно рассмеялся он.

— Здорово! Может быть, ты был здесь три или четыре дня назад?

— Был. Видел. Знаю.

Ответ меня озадачил, что я тут же старательно изобразил на своем лице.

— Да ладно, не тушуйся. Новичок? Влип? Стал сыщиком?

Я открыл рот и вытаращился на него.

— Ну…

— Все понятно. Знаешь, как часто тут такие ходят? Новичка же каждый старается обидеть, подсадить на штрафы. А если у человека есть в реале дела, то у него один выход: либо стать преступником, либо сыщиком. Тех, кто встает на скользкую дорожку быстро находят, они ведь даже спрятаться не умеют. А те, кто считает себя умным берутся за сыск. Здесь, — он кивнул на бакалейную лавку, — произошло преступление. Я видел пару детективов-самоучек, но у них ничего не получилось. Теперь вот ты заявился. Понятно зачем.

— Слушай, ты так умно все разложил! — восхитился я. — А почему ты сам сыщиком не стал?

— У меня все есть. Свой дом, свой бизнес. Зачем мне отнимать очки у наивных новичков?

— Если есть время, расскажи, что здесь произошло?

— Самого нападения не видел, вернулся когда прибыл страж порядка из Суда. Кроме него здесь никого не было. Я заглянул через окно — он осматривал хозяйку, Шилу. Хорошая женщина, заводная. Мы с ней и Иргусом, ее работником, неплохо ладим. Шея у нее была свернута в сторону, как у манекена. Страж убрал тело, осмотрелся и вышел, захлопнув дверь. Немного походил вокруг, никого не нашел, и исчез. Через полчаса появился первый сыщик. Заглядывал в окна, бродил вокруг, понял, что ничего не найдет, и отвалил. Вскоре подгреб еще один сыщик, понастойчивей. Ходил тут кругами, потом сел за столик вон в той забегаловке. Но ничего у него не вышло. Дамочки повалили одна за другой. Пару он отшил, а с третьей ушел.

Я посмотрел туда, куда он указывал. Метрах в ста от бакалеи, возле кафе на улице стояли полдюжины столиков, за двумя из которых сидели женщины. Кстати, кто-то из постоянных клиентов мог видеть то, что здесь произошло. Хотя второй сыщик мог уйти с такой свидетельницей.

— А ты все это время наблюдал?

— Интересно ведь. Вот мой дом, — он кивнул на желтый, очень узенький домик, стоящий не прямо напротив бакалейной лавки, а чуть в сторону.

— Здорово! А что еще видел?

— Да ничего особенного. Часа через полтора пришел уборщик. Очень колоритная личность. Открыл дверь, повозился там немного, но вскоре ушел. А вечером явился Иргус. Зашел, заперся, и больше не выходил. Сидел там эти дни, как пришитый. Хотя, может, просто вышел в реал, я же не следил за ним. Вот лишь сегодня после обеда открыл лавку, я видел, когда уходил. Она и сейчас открыта, видишь?

— Вижу. Я заходил к нему, но он ничего не знает. Даже о том, что Шилу убили. Странно, что она не вернулась, вроде бы убитые могут сразу вернуться в игру?

— Ну, не сразу. Их там обследуют доктора, проверяют, насколько сильным был стресс. Если все в порядке, то через пару часов могут снова отпустить в ванну, если захочется. Действительно, странно, что она не вернулась. Ведь могла видеть аватар убийцы. Она славная, вряд ли бы стала скрывать что-то от докторов или стражей. Хотя… вышел он из игры, сменил мордашку, ищи его свищи…

Парень говорил чуть пренебрежительно, с легкой иронией. Чувствовалось, что ему очень нравится роль знатока, поучающего наивного слушателя.

— Не расскажешь мне о жизни в Городке? — спросил я в надежде, что смогу лучше понять причины вот таких грабежей.

— Нет, не сегодня. У меня был хлопотный день.

Не прощаясь, он вразвалочку направился к своему дому.

Почему мне показалось, что парень что-то недоговаривает? Вроде бы все, что он говорил, было довольно логичным. Никакой фальши я не почувствовал, но грызла меня какая-то неудовлетворенность его ответами.

Немного подумав, я немного прогулялся, зашел в магазин сувениров и купил там небольшой блокнот и карандаш. Потом я вернулся к ранее замеченному кафе и уселся за один из столиков. Есть мне не хотелось, и я заказал только какой-то оранжевый сок. Потягивая напиток, достал из кармана блокнот и принялся записывать известные мне факты.

Писал я иероглифами, как привык с детства. Здесь, насколько я успел заметить, письменность была той ужасающей формой превращения звуков в буквы, что и в реальности Юнты. Если здесь иероглифы неизвестны, всегда можно сказать, что я просто рисую картинки для отдыха или медитации. А если ими пользуются и здесь, вряд ли линии моей реальности совпадут с местными, так что прочитать написанное мною никому не удастся.

10010 = 18 = 16

— И ты здесь, мой партнер-неудачник?

Я так увлекся записями, что перестал обращать внимание на окружающее. На Городок уже опустилась ночь, точки-огоньки красиво подсвечивали улицы, в окнах домов то там загорался и гас свет. Это было невероятно красиво. Рядом с моим столиком стояла разъяренная Карри, попросившая защиты в кафе, а потом безуспешно занимавшаяся со мной сексом. Она была одета во все тот же халат, небрежно завязанный широкой атласной лентой. Короткая стрижка подчеркивала ярко блестевшие изумрудные глаза.

— И я. Как и ты, — пробормотал я, раздраженный тем, что меня отвлекли в самый неподходящий момент.

Тут глаза ее вдруг блеснули — она увидела железяку, лежащую рядом с блокнотом.

— Ты… тоже сыщик? — заинтересованно спросила она, с великой непосредственностью усаживаясь за мой столик.

— Что значит «тоже»?

— Как и я, — она достала из кармана своего халата такую же железную коробочку как у меня, и положила ее перед собой.

Час от часу не легче.

— Что расследуешь? — поинтересовался я.

— Маньяка. Слышал?

— Да.

Какого черта она лезет в такое неприятное дело? Только ради баллов? Да, заработать на маньяке можно много миллионов, но сейчас в дело включились «настоящие следователи», так что вряд ли ей что-то светит.

— Очень хочу его найти. Приглядела здесь хорошее место, хочу построить свой дом. Не просто дом, а настоящий замок. Не самый большой, но очень красивый, а у здешней публики фантазии ни на что приличное не хватает. А ты ради чего занялся расследованиями?

— Штрафами обложили, я мне надо выбраться отсюда поскорее.

— Много задолжал?

— Шесть с лишним тысяч.

— А, ерунда… Пары мелких дел хватит. Только зачем отсюда уходить?

— Дела в реальном мире.

— Дела? Хорошо, что дела, а не девица, — рассмеялась она.

— Одно другому не мешает, — сухо сказал я.

— Ерунда. Ты такой весь из себя славный любовник, вряд ли твоя девица выпустит тебя из своих коготков. Да и процесс доставляет тебе удовольствия, так что ври, да не завирайся.

Я не стал разубеждать Карри. Секс и любовь разные вещи, но в некоторых био- и техномирах их отождествляют. Хорошо, что Юнта думает иначе.

— Ты где ночуешь?

— Нигде. Мне бы завтра к обеду отсюда выбраться…

— Значит времени у нас остается вагон. Пойдем ко мне. Секс у нас был, займемся чем-нибудь другим. Ужин, разговоры, потом в койку и можешь бежать по своим розыскным делам. Может я тебе что подскажу, может ты мне. Все-таки маньяки — всегда мужчины, а как у вас голова устроена, женщине никогда не понять, только страсть и ярость, либо совсем мякиш. Карри легко поднялась, и качнула головой, торопя меня принять решение.

Что ж, почему бы нет? У нее настолько причудливые представления о мужчинах, что разговор может оказаться довольно забавным. Да и в деле, возможно, она мне поможет разобраться.

10011 = 19 = 17

Да, Карри здесь неплохо обосновалась. Дом ее был довольно просторным — в ширину на три окна, здесь это встречается редко, чаще на одно-два, видимо участки стоят немало. На первом этаже прихожая без окна и большой зал с несколькими креслами у стен. Были здесь также пара небольших столиков и два дивана — один огромный, угловой, второй тоже немаленький, широкий. Судя по ширине диванов, они, скорее предназначались в основном для секса. На пастельных светло-розовых стенах развешаны очень яркие постеры, абстрактные рисунки с хаосом пересекающихся линий.

— Располагайся, я, так и быть, угощу сыщика-скитальца. Ты мне, я тебе.

Только сейчас я заметил в самом конце зала, частично скрытую лестницей, небольшую дверь, которая, вероятно, вела в кухню.

Я начал прогуливаться вдоль стен, разглядывая картины. Все они дышали агрессией, недоброй силой, так что плохо вязались с уютными диванами и креслами. Это меня удивило и озадачило.

Карри появилась, катя перед собой небольшой столик на колесиках.

— Передвинь кресла, люблю разговаривать так, чтобы видеть лицо собеседника.

Мы устроились напротив друг друга в креслах, нас разделял невысокий столик.

Здесь было электричество, как и в мире Юнты. Но в доме Карри казалось, что его не существует — электрические светильники были выполнены в виде факелов и ламп, имитировавших живой огонь. Приглушенный, колеблющийся свет создавал интимную обстановку.

— У тебя очень красиво, — сказал я.

— Спасибо. Я меняю интерьеры по нескольку раз в год. Просто экспериментирую, мечтая о замке и подбирая различное оформление для его залов и подвалов.

— Подвалов?

— Хм, а какие же замки могут быть без зловещих подвалов? — расхохоталась она.

В ее смехе мне почудилось что-то жестокое и отчаянное. Зеленые глаза на мгновенье зажигались в момент, когда на них падал отблеск факела. Эффект это производило завораживающий.

— Ты очень несчастна… в личной жизни? — неожиданно сам для себя спросил я.

Ее смех резко оборвался. Меня самого пробила дрожь, но в следующую секунду я понял, что Карри просто опустила вниз лицо. Показалось вдруг, что передо мной не живая женщина, а долго простоявший на солнце выцветший манекен из витрины магазина.

Мгновенный переход от полной жизни самоуверенной женщины к безвольной кукле мог произойти только в игре. А потом я вдруг вспомнил, что такое уже было именно с Карри, когда в кафе, едва закончилось время, отведенное игрой на оплаченный секс, мои тактильные и прочие ощущения вдруг отключились.