Дар Персиваля Грейвса

Персиваль отвернулся. Не то чтобы он собирался отпускать ее одну — от этой мысли сводило зубы. Конечно, он не смог бы. Отпускать Поттера штурмовать что бы то ни было — пожалуйста. Это его не касалось хотя бы потому, что его мнения на счет этих операций не спрашивали. Очевидно, патрули Поттера давно прекратились и трансформировались в подготовку сопротивления, как бы сложно это ни было. А то, что это как раз не было простой задачей, казалось очевидным. Гермиона же не замечала — или делала вид, что не замечает, — каким уставшим возвращался Поттер, но Персиваль из внимания сей факт не упустил.

Все же, решил Грейвс, наверное, в последние дни Гермиона начала что-то подозревать — слишком уж активно она наседала на друга. И сейчас, когда она наконец нашла, чем его отвлечь, он взял и обернул идею против нее. Ни у кого не возникало мысли, что Гермиона откажется от своей затеи — с Поттером или без него.

— Мы планируем начать штурм через неделю, — сказал Поттер, когда молчание затянулось. Грейвс ошарашенно моргнул. — Конечно, я не буду просить вас помочь, хотя лишняя сила нам точно не повредила бы. Тем более от одного из лучших мракоборцев всех времен.

— Лесть тебе не к лицу, — отстраненно бросил Грейвс, анализируя услышанное.

— Это слова Гермионы, не мои, — усмехнулся Поттер.

Персиваль приподнял в удивлении брови, но комментировать не стал.

— Так вот. Единственное, о чем я вас прошу — присмотреть за ней.

— Доверяешь подругу человеку, которому только вчера вернул палочку?

— Полагаю, это лучше, чем тащить ее в логово врага, верно? — вопросом на вопрос ответил Поттер. Грейвс был вынужден с этим согласиться. — Я не думаю, что Гермиона слабая волшебница, — словно в оправдание произнес Гарри, глядя в гущу деревьев, в которой не виделось просветов, — но… если со мной что-нибудь случится, она останется единственной надеждой для волшебников. Все и так слишком устали…

Поттер говорил и говорил, но Грейвс слышал лишь «останется единственной надеждой», повторяющееся, как на заезженной пластинке. Значит, он и в этом ошибся. Поттер не то чтобы беспокоился о подруге — он берег ее для другого. Для других. В случае, если сам не переживет войну, не хотел, чтобы люди совсем опускали руки. Или надеялся, что Гермиона сможет поставить во всем этом точку.

Раз уж так сложилось, что только им известно о крестражах, а начинать в данный момент трубить об этом каждому встречному — плохая идея, если они хотят найти последний, логично было оставить такой козырь.

Поступок действительно разумный и достойный. Но почему-то Персиваль по этому поводу ощущал небольшое раздражение, зудящее на краю сознания. Ему не нравилось, что Гермиону использовали.

-

Уже стало традицией просыпаться от звуков чужих голосов. Сегодня это было особенно неприятно — после вечерней прогулки с Поттером Персиваль забылся в глубоком спокойном сне. И был вырван из него не привычными тихими беспокойными наставлениями Грейнджер, а, кажется, скандалом.

— …со мной!

— Все ты понимаешь, Гермиона. Я не могу пойти с тобой — мне нужно встретиться с сопротивлением, а у тебя имеется подходящая компания. Кто может быть надежнее лучшего мракоборца всех времен в качестве личного охранника?

— Поверить не могу, что ты и правда это запомнил, — возмущенно зашипела Грейнджер. — Это, а не тысячу других действительно важных вещей.

— Важных вещей ты выдаешь по тысяче в минуту, а восхищаешься мужчинами, которые тебя похитили и держали в плену, крайне редко, — возразил Поттер, и в его голосе Персивалю послышалось неуместное веселье. — Что-то я не помню, чтобы ты что-то подобное говорила о Скабиоре.

— Да потому что он полный кре… — возмущенно начала она, но до того внезапно замолчала, что Грейвс подумал, что они догадались, наконец, скрыть голоса. Но Грейнджер продолжила тоном ровным, но с отчетливее различимыми злыми нотками: — У тебя не получится сменить тему, Гарри.

— Ладно, Гермиона, — послушно проговорил Поттер, избавившись от эмоций. — В любом случае все уже решено…

— Да как…

— Я договорился с мистером Грейвсом…

— Ты договорился…

— И он согласился тебя сопровождать.

— Согласился! — фыркнула она. — А, может, я не согласна с этим решением! Кто вообще назначил тебя командиром?! Да с чего ты взял, что я вообще с ним куда-то пойду после того, что было в Америке?

— Я подумал…

— Нет, ты не подумал, Гарри Поттер! Да я лучше пойду и сдамся Вол… сам-знаешь-кому!

— Гермиона.

— Чем куда-то отправлюсь с ним!

— Гермиона!

— Думаешь, я не знаю, что ты задумал? Думаешь, не вижу, каким уставшим ты возвращаешься? Я знаю тебя лучше, чем себя. И могу назвать точные дату и время, когда вы нашли способ избавиться от слежки и прекратились твои патрули. Решили вспомнить времена отряда Дамблдора?

— Ох, Гермиона, ну…

— Так вспомни и тот факт, что мы были детьми. А сейчас вы взрослые люди! Так и ведите себя по-взрослому, черт возьми! Да, я не Рон, чтобы сбегать от тебя при первых трудностях, но я не собираюсь терпеть твое безрассудство!

— А, может, было бы лучше без тебя!

Брови Грейвса взлетели, и он невольно покосился в сторону тента, служащего ему дверью. Он услышал ну очень много неприятного этим утром, в свой адрес особенно — в ушах до сих пор звенело признание Гермионы, что он по-прежнему ей неприятен.

Но от сказанного Поттером обожгло лицо.

— Повтори, — тихо сказала Грейнджер каким-то не своим голосом.

Лицо обожгло во второй раз.

Прекрасно помня об эмоциональности Грейнджер и понимая, что не готов позволить ей натворить глупостей, что бы там она о нем ни думала, Грейвс стремительно выпутался из одеял и вышел из комнаты.

— Мне было бы куда проще, если бы не приходилось волноваться о тебе, — холодным, как куски льда в Антарктиде, тоном произнес Поттер. — Я просил тебя не возвращаться. Просил ведь, Гермиона.

— Вот как, — холодным, как сто кусков льда в Антарктиде, тоном отозвалась Грейнджер.

Грейвс понял, что подоспел крайне вовремя — Гермиона потянулась к палочке.

— Да, — заявил Поттер, усугубляя и без того сложное положение. — Мне было бы проще…

— Достаточно, — встрял Грейвс, и оба подпрыгнули — не заметили его появления. — Думаю, вы оба сказали достаточно.

Он подошел к Гермионе и мягко коснулся ее подрагивающего плеча. Ее рука замерла на полпути к карману мантии.

— Поттер, будь осторожен на патруле, — сказал он в стиле Гермионы — та каждое утро всегда повторяла эту фразу как мантру.

Переведя взгляд с Грейвса на Гермиону и обратно, Поттер кивнул. Он быстро вышел из палатки.

Оставшись наедине с девушкой, которая находилась на грани истерики, Грейвс в полной мере осознал глупость своего поступка. С другой стороны, если бы эта парочка разнесла на эмоциях палатку — им негде было бы жить.

Грейнджер всхлипнула — этого Персиваль ожидал, хотя и не знал, как правильно с этим разобраться. Нет, в прошлый раз в Америке его спасли Сомниус и магические путы, но то, что стоило использовать этот метод на Гермионе сейчас, не был уверен.

Чего он не ожидал, так это того, что Грейнджер рванет за Поттером — тот, очевидно, был еще где-то поблизости — хлопка трансгрессии не было слышно.

Грейвс сильнее вцепился в плечо Гермионы и резко потянул ее назад так, что та впечаталась в его тело. Ему было не до церемоний и мыслей о утренних реакциях организма — важно было успокоить девчонку и, возможно, переключить ее внимание. Грейнджер с этим явно не была согласна. Она забилась в хватке, пытаясь вырваться, но, когда все же послышался тихий хлопок, всхлипнула и просто осела. Упала бы на пол, если бы Грейвс не подхватил ее.

Закатив глаза и мысленно проклиная эту эмоционально незрелую парочку, он поволок Гермиону к дивану.

В конце концов, она вцепилась в него, как в единственного, кто был рядом. И зарыдала, уткнувшись носом в его плечо.

— Полагаю, на поиски приюта ты меня с собой не берешь, — сказал Грейвс — единственное, что сумел из себя выдавить.

Она разрыдалась с новой силой, и он пожалел о том, что Мерлин даровал ему способность разговаривать.

— П-простите, — захлебываясь слезами, произнесла Гермиона, по-прежнему не отрываясь от его плеча — ее дыхание обжигало шею. — Я н-не хотела в-вас обидеть. П-просто…

Она не договорила. Просто продолжила рыдать. Грейвс взглянул в сторону своей комнаты — там осталась палочка. Идея с Сомниусом уже не казалась ему такой уж плохой.

Вздохнув, он успокаивающе похлопал Грейнджер по спине.

Наверное, подумал Грейвс, он совсем ужасен, раз даже такие прикосновения казались ему приятными.

Когда она начала успокаиваться, он решил попытать удачу еще раз — последний, так он себе и сказал.

— Уверен, Поттер погорячился.

— Я знаю, — буркнула Грейнджер ему в шею, отчего спина и плечи покрылись мурашками. Горячее дыхание Гермионы контрастировало с прохладой утреннего воздуха. Это бодрило. — Знаю, но от этого ненамного легче.

— Понимаю, — согласился Грейвс. — И все же думаю, что тебе стоит проверить свою теорию, — сцепив зубы, сказал он. — Обещаю, если она окажется провальной, я ему ничего не скажу.

Грейнджер тихо хмыкнула. Она отстранилась, робко улыбаясь — на фоне покрасневших и припухших глаз и растертых слез улыбка казалась приклеенной и неестественной.

— В-вы пойдете со мной?

— Только если ты этого хочешь, — твердо сказал Персиваль.

Вообще-то он не представлял себе вариант, при котором Грейнджер отправляется на поиски одна. Мир не-магов казался безопаснее магического, но не настолько, чтобы отпускать ее без сопровождения — в крайнем случае, он бы пошел за ней под дезилюминационными чарами, так, что она об этом и не узнала бы. Но говорить об этом вслух он не собирался. Поттер уже продемонстрировал, что случается, когда кто-то решает за Гермиону, и Персиваль не собирался повторять его ошибок.

— Хочу, — горячо закивала Гермиона.

Она отстранилась окончательно, и по влажной от слез коже Персиваля прошел холодок — осень вступила в свои права, и в палатке стало ощутимо прохладнее.

— Я правда не имела в виду то, что сказала.

Кивнув, принимая ее ответ, Грейвс поднялся с дивана.

— Выдвигаемся через двадцать минут. Хватит этого времени, чтобы привести себя в порядок?

-

— Конечно, я понимаю, что Гарри это сгоряча, — бормотала Гермиона, пока трансфигурировала одежду Грейвса — мало того, что он не брал с собой теплые вещи, так еще и те, что взял, сильно отличались от одежды, которую носят не-маги, благо Гермиона оказалась талантлива и в трансфигурации.

Она почти полностью успокоилась, но ей явно нужно было выговориться и оправдать друга в глазах Грейвса, поэтому тот смиренно ожидал, когда она закончит. И говорить, и трансфигурировать.

— Когда-то я переживала из-за того, что они не видят во мне девушку. Теперь — жалею об обратном. Эта его забота… она порой переходит разумные границы. В конце концов, это война — ей не важен пол. Темный Лорд хочет истребить таких, как я, независимо от того, женщина перед ним, мужчина или ребенок. Да и я сама виновата, — продолжала она. — Нельзя говорить мужчине, что его план — плохой. Даже если он действительно плохой, — добавила она тихо.