Наследие Древнего. Том 2

Глава 10

Чудовище разъярённо взвыло, склонило голову и понеслось на нас, как бык на тореадора. Леонид даже глазом не моргнул и пальцем не пошевелил — перед ним, словно сама собой, соткалась серебряная стена, и создание Франкенштейна врезалось в неё башкой со всей дури. Треснул череп, даже с расстояния пары метров было прекрасно видно, как расходится кость, а через трещину вытекают мозги. Но чудовище не заметило повреждений. Оно слегка покачнулось и снова бросилось в атаку, только в этот раз попыталось обогнуть преграду. Серебряный барьер последовал за ним, отталкивая его подальше от нас.

Монстр распахнул пасть и… откусил шмат от магической стены. Он в буквальном смысле ел магию! К счастью, раны не затягивались, но чужая энергия явно пополняла его силы. В выпученных от ярости глазках показались признаки интеллекта — чудище, судя по всему, обдумывало, как бы к нам подобраться. Но через секунду его исчерченная шрамами морда исказилась бешенством, и он рванул на баррикады с дикой, неудержимой злобой, по серебряному барьеру стекали струйки крови.

Леонид озадаченно нахмурился, и рядом с ним материализовался юноша. Очень знакомое лицо, обрамлённое кудрявыми волосами: грубые черты, волчьи янтарные глаза, суровое выражение, тёмная щетина на подбородке. которая грозится вот-вот превратиться в бороду. Я озадаченно пытался понять, где я его видел, а потом перевёл взгляд на императора и хмыкнул: Спутник Леонида был им самим же, но в молодости. Я открыл рот, чтобы с издёвкой пошутить, но внезапно моё тело скрутила судорога. С трудом устояв на ногах, я стиснул зубы. Было очень больно.

В солнечном сплетении было очень горячо, жар растекался в грудной клетке, а потом охватывал руки и ноги. Изнутри распирало что-то необъятное, невероятно могущественное — то, что я чувствовал с самого первого дня пребывания в этом мире, но до этого момента оно либо спало, скованное цепями, либо изредка давало о себе знать слабыми трепыханиями. Я сжал кулаки, но не смог сдержаться — очередной судорогой меня выгнуло дугой, я едва устоял на ногах, приподнявшись на цыпочках.

Боковым зрением я видел как справа от меня ме-е-е-е-едленно появляется человек. Точнее, Спутник. Мой Спутник. Сначала возникли стопы в кожаных сапогах, потом — лодыжки, икры и колени. Всё выше и выше, и очень скоро рядом со мной стояла молодая версия Древнего. Высокомерный взгляд, хищные черты лица, ярко-алые глаза и скривлённые в усмешке губы. Он был одет только в сапоги и лёгкие хлопковые штаны, его мышцы были обвиты блестящими цепями, которые вгрызались в его кожу и плоть. Я мысленно рассмеялся, а ведь мы с Леонидом — те ещё нарциссы! Что-то ни у одного человека не припомню Спутника в виде его самого. Хотя… Учитель из Ордена Чести. Тоже был тем ещё гордецом.

Создание Франкенштейна как раз дожирало магический барьер, когда наши с Леонидом Спутники переглянулись, будто обладали собственным разумом, и шагнули вперёд. Они вытянули перед собой руки, выставив ладони, и осклабились. Я слегка поёжился — очень уж они были похожи в этот момент. Леонид тоже это заметил и поморщился с досадой — ему, очевидно, такое сходство не нравилось. Спутники ударили одновременно, и от их чудовищного удара создание Франкенштейна распылило за одно мгновение. Спутники опять переглянулись, и мне показалось, что они сейчас пожмут друг другу руки, но странный момент прошёл, и они растворились в воздухе.

— Неплохо получилось, — хмыкнул я и потянулся к своей магии. Теперь я мог её прекрасно чувствовать. Она, как бурлящее море, перекатывалась с головы до пят. Забавно, после битвы с Далджей она была ещё тоненьким и слабым ручейком, но истощённый поток внезапно наполнился силами и бурно зашумел, запузырился, расширился. Что-то послужило катализатором. Хотя почему что-то? Катализатором явно стал Спутник Леонида. Если вспомнить серебряный барьер, который создал император, то вывод напрашивается один: он такой же уникальный маг, как и я, и владеет четырнадцатым Созвездием. И я как-то совсем не сомневаюсь, что тайну магии он тоже разгадал — Леонид уж точно не глупее, чем Далджа.

— Неплохо, — согласился Леонид. Он подошёл к созданию Франкенштейна, небрежно пнул его носком чёрного, начищенного до блеска ботинка и сказал: — Магические эксперименты над людьми. Использовали мёртвую материю. Созвездие Скорпиона? Не только, но Скорпион, определённо, лежит в основе. Как увлекательно.

Я оглянулся на аристократов, жмущихся по углам, и уточнил:

— В Коалиции разрешены такие эксперименты?

— Конечно, нет, — Леонид снисходительно улыбнулся. — Несколько столетий в тюрьме отшибли тебе все мозги? Ах да, во время суда ты был немного не том состоянии, чтобы следить за дебатами. Ты вообще слышал свой приговор? Хотя… Без разницы. Просто знай, что на суде тебя признали результатом магических экспериментов, и после их запретили на всём континенте. Можешь гордиться, Древний очень напугал жалких людишек.

— Древний, может, и напугал, но какое это имеет отношение ко мне? — я сохранил невозмутимую мину и покосился на аристократов, которые уже отошли от шока и навострили уши.

— Не стесняйся, — он повернулся к своим потрёпанным графам, герцогам и викингам, развёл руками и наигранно тяжко вздохнул: — Простите, но вы видели слишком много. Если бы ваши языки были чуть короче, то, возможно… Хотя нет, кому я вру? Желание посплетничать всё равно бы застило ваш разум. Рассказать кому-нибудь, что на долю секунды, но императора всё-таки потеснил чей-то проклятый эксперимент, — разве это не счастье?

Он говорил вкрадчиво, успокаивающе, притупляя осторожность, смысл его слов расходился с умиротворяющим тоном, но это ускользало от внимания. Во всяком случае — от внимания аристократов. Я-то насторожился и даже приготовился защищаться, но не пришлось: Леонид ударил по своим подданным, да так, что они и моргнуть не успели. Секунда — они сидят и настороженно наблюдают за императором, вторая — разлетаются на куски, будто взорвавшись изнутри.

— Похоже, что их разорвал этот монстр? — уточнил Леонид.

— Самую малость, — я приподнял брови. — Но кто будет сомневаться в словах императора?

— И то верно, — он негромко рассмеялся и произнёс: — Запомни. Я приду к тебе через год. Надеюсь, к тому времени ты вернёшь себе форму. Жаль, Орден Чести теперь тебя не найдёт, тебе бы не помешали тренировки. Если что-нибудь сотворишь… Не знаю, чем сейчас ты промышляешь. Убийства, насилие, воровство? В общем, отдай стражникам это, — Леонид достал из рукава небольшой свиток и протянул его мне. — Личное разрешение императора на любой произвол. Все будут считать, что это твоё тайное задание.

— Бонд. Джеймс Бонд, — я повертел свиток в руках, рассматривая восковую печать с оттиском в виде феникса, и добавил громче: — Ты не боишься превратиться в чудовище? Пусть будут прокляты все Созвездия, но в мире столько всего… невероятного! Всегда можно остаться человеком и не растерять вкус к жизни. Если тебе надоело всемогущество, просто откажись от него! Надень ограничитель магии, разбазарь всё богатство, отправься путешествовать с пустыми карманами!

— Рассуждаешь как сентиментальная клуша, которая насмотрелась идиотских спектаклей, — хмыкнул Леонид. — Ради чего мне отказываться от своих достижений? От того, что добывал кровью и потом? Нет, кажется, ты не понимаешь… Знаешь, я самую малость тебе завидую. За годы в тюрьме ты не постиг все глубины скуки и однообразия. А вот я — да! И это не моя проблема, а мира! Зачем мне подстраиваться под них? Зачем становиться таким же ничтожным? Я не собираюсь отказываться от своей сути.

— Понял, понял, — я поднял руки, сдаваясь. — Зачем прогибаться под мир, пусть лучше он прогнётся под тебя. Но пока ты мечтаешь о недостижимом, кто-то активно пользуется тем, чем располагает, — я кивнул на дохлого монстра. — Трон под тобой шатается. Не потому ли ты хочешь уйти сам и уйти красиво — с фанфарами, массовыми смертями и взрывами, — чтобы тебя не убили раньше? Не хочешь очернить имя Леонида Спасителя бесславным проигрышем?

— Задира, как и прежде, — он окинул меня одобрительным взглядом с головы до пят. — Возможно, я ошибся и в тебе осталось намного больше от того Древнего, чем я предполагал сначала. Но если тебе любопытно, то…

Он щёлкнул пальцами, и вдруг со стороны парадной лестницы раздались сдавленные стоны и тихий стук. Леонид повторил маневр с Отщепенцами — по ступеням, головой вниз, невидимая сила тащила парня лет двадцати пяти. Он барахтался, размахивая руками, и пытался вырваться, но тщетно — его швырнуло к ногам императора, и тот равнодушно поставил каблук ему на горло, надавил. Парень захрипел, царапая императорские ботинки. Леонид ласково улыбнулся.

— Спешка — главный враг победы, а злость — лопата, которой мои недоброжелатели копают себе могилу, — он поломал гортань несчастному парню и с удовлетворением вздохнул, смотря, как тот мучительно умирает. — А ещё не стоит делать десять дел одновременно. Мой глупый враг пытается совмещать всё и разом. Напасть на меня, протестировать своё уродливое и бесполезное творение… Глупец.

— Ты мог выпытать имя его хозяина, — я показал на мёртвого парня.

— Конечно, — Леонид направился на выход. — Но зачем, если я могу растянуть удовольствие?

Он не попрощался, и я тоже промолчал — развернулся и потопал за Мерри. С ним ничего не случилось, он всё так же лежал у стеночки, слегка припорошенный пылью. Я похлопал его по щекам и, когда не помогло, поднял на руки. Ну, и куда идти? Так-с, старичок повёл Лорану и Дзена налево. Попробую поиграть в следопыта. Либо встречу знакомое лицо, либо буду долбиться в каждую дверь, притворяясь дурачком, пока не найду своего верного ученика, мечтающего меня прикончить. На этой мысли я споткнулся, а мозг забуксовал. Я прыснул со смеху — получается, если мы с Леонидом убьём друг друга, то таким образом оставим Дзена ни с чем.

В первых трёх комнатах, попавшихся мне на пути, никого не было. А вот в четвёртой я наткнулся на Брана и статную седую женщину в длинном пышном платье. Бриллиантовая корона подчёркивает блеск ярко-голубых глаз, классический профиль сразу говорил об аристократическом происхождении, поджатые губы придавали ей строгий вид. Всё в ней было хорошо, если бы не нервный тик. Он привлекал внимание и раздражал. Дама сидела в кресле, высокомерно задрав подбородок. Перед ней на коленях стоял Бран и лобызал её изящную ручку, беспрерывно признаваясь в любви:

— Герцогиня Мариэль, вы самая прекрасная дама на свете! Самая прекрасная! — бормотал он, задыхаясь от чувств. — Давайте сбежим? Я не шучу! Мне плевать на ваше происхождение, не думайте, что я хочу выбиться в Синий Квартал на ваших плечах! Не думайте! Мы с вами сбежим и поженимся вдали от сословных предрассудков! Прибыли артели хватит! Моя дочь нуждается в матери, и я уверен, что вы… О! Кому как не вам я могу доверить мою любимую дочь? Она — самое дорогое, что у меня есть!

Изредка герцогиня Мариэль тяжело вздыхала и говорила:

— Ох, прекратите…

И тогда Бран демонстративно хватался за сердце, закатывал глаза и притворялся, что падает в обморок. Мариэль слегка оттаивала, принималась его успокаивать, и Бран заводил шарманку по-новой, но в этот раз целовал ручку герцогини чуть выше, чем минуту назад. Таким образом он к утру как раз доберётся до декольте. Они так увлеклись этим романтическим представлением, что не заметили, как я зашёл внутрь и положил Мерри на диван. Наблюдать за ними было весело, но в какой-то момент я ощутил себя так, словно подглядывал за каким-то таинством. Смутившись, я поспешил выйти.