Якудза из другого мира. Том XII. Часть вторая

Глава 9

'Поэтому тот, кто хорошо ведет войну, подобен Шуайжань.

Шуайжань — это чаншаньская змея.

Когда ее ударяют по голове, она бьет хвостом,

когда ее ударяют по хвосту, она бьет головой;

когда ее ударяют посредине, она бьет и головой, и хвостом'

Сунь Цзы

Через пару дней мы отправились в путь. Так как гравилет был необходим приюту, то мы отправились пешком. Шуя-Сити находилась в шестидесяти километрах от нас, так что за день должны были дойти.

Мастер Шуруп сказал нам, что отдал кейсы с костюмами родной сестре, которая в то время гостила у него. Она нам отдаст их по прибытии в Шую-Сити, а также обеспечит жильем на время отбора. Потом нас уже разберут кланы, если удастся пройти.

Хотя, не было никаких «если» — удастся пройти и точка!

Норобу пожал каждому руку на прощание и подмигнул мне:

— Шин, чтобы не случилось… В общем, мы всегда будем рады видеть тебя в приюте.

Другие ребята закивали, поддерживая слова главы приюта.

Я хотел было расчувствоваться — вон как они меня любят, а потом понял — они совсем не верили в меня, а так говорили только из жалости. Только из жалости!

— Норобу, я вернусь только за тем, чтобы вывести вас из нищеты! Каждому сироте я куплю по квартире, а приют «Вокзал Мечты» сделаю самым богатым! Я постараюсь как можно быстрее стать Серебряным Лордом и тогда…

Норобу только печально улыбнулся и потрепал меня по взъерошенным волосам:

— Ты хороший мальчик, Шин. Постарайся не влипать в очень большие неприятности. Мелкие тебя не минуют, но вот от больших уворачивайся. Может, передумаешь, пока не поздно?

Я заметил насмешливый взгляд Кена. Он стоял поодаль в своей излюбленной позе — прямой как жердь, со сложенными на груди руками. Надменный и высокомерный — просящий кирпича по смазливой роже. И снова во мне колыхнулась волна ярости…

Да что же это такое? Почему в меня никто не верит? Да, я пока не умею управлять наноидами так же лихо, как Кен, но у меня уже получается вызывать огненный меч! Это только начало, а дальше я натренируюсь так, что меня фиг кто догонит!

— Норобу, я не буду повторять свои слова. Я обязательно вернусь Серебряным Лордом или… не вернусь никогда. Это моё решение! И я от своих слов не отступлю!

— Береги его, Кен, — обернулся Норобу к брату. — Чую, что натворит он ещё бед…

— Я пригляжу за ним, — кивнул белобрысый засранец.

Как будто я маленький ребенок и вот-вот должен сделать лужу. Да как же так можно не верить в человека?

Кровь бросилась в лицо. Щеки запылали. Сейчас бы упасть на пол и биться головой о доски до тех пор, пока не смогу убедить родных людей в своей правоте. Да только не хотелось портить прощание. Не хотелось, чтобы они меня запомнили таким истеричным. Поэтому я через силу заставил себя улыбнуться и произнести:

— А я пригляжу за Кеном, чтобы он не очень высоко задирал нос. Вдруг зацепится им за потолок, поцарапает ещё… покрытие.

Конёк позади меня хихикнул. Эта неожиданная поддержка заставила схлынуть раздражение. Пусть они все не верят в меня — главное, что я сам в себя верю.

Лилия обняла на прощание и как приятно было прикосновение мягкой кожи к щеке. Внутри колыхнулся теплый мягкий ком. Я обнял её в ответ и почувствовал, что вовсе не хочу её отпускать. Так бы и стоял, вдыхая аромат луговых трав, идущий от волос. Сжимать в руках теплое, податливое тело и…

— Ну всё-всё, отпусти, а то мне неудобно перед ребятами, — в грудь уперлись мягкие ладошки и начали отталкивать.

Я отпустил её с неохотой. Всё-таки было в неё что-то такое загадочное, трогающее за душу. И мне показалось, что она с сожалением посмотрела на фигурку собаки на моей груди, как будто жалела, что рассталась с ней.

После прощания мы покинули приют. Я ещё долго чувствовал спиной взгляды. Чувствовал, но не оборачивался. Кен шел рядом, всё такой же прямой и спокойный.

Возвышающиеся дома провожали нас глазами окон. Мне чудилось, что в каждом из них стоит человек и показывает на нас пальцем. Возможно, даже говорит:

— Вон! Смотрите! Идет Кен и никчемыш Шин. И этот дурачок думает, что станет Серебряным Лордом!

Я с трудом сдерживал желание оттопырить средний палец и показать своё отношение к неведомым наблюдателям. Чтобы противостоять этому желанию, я задал вопрос Кену:

— Слушай, брат, вот мы живем в совершенном мире. У нас есть гаджеты, которые могут выполнять любое желание. Мы способны сделать всё, что угодно. Так почему же в нашем мире до сих пор существуют бедные? Почему существуют банды и грабители? Почему такие крутые спецы, как экзекуторы, не перебьют всю эту шваль?

Кен шел, уставившись под ноги.

— Так почему так выходит? Ты слышишь?

— Шин, слышу. Что я могу на это ответить? Ты сам видишь, что люди разделены на кланы. Всё поделено между фракциями, каждый клан отвечает за свою территорию и свою обязанность. А ресурсы принадлежат высшим кланам. Вряд ли они будут делиться захваченным добром со всяким сбродом. А если сброд сам захватит добро, то…

— То станет высшим кланом?

Кен ничего не ответил.

— Подожди, а почему же ты не хочешь остаться и помочь приюту? Ты же можешь засеять поле, заставить наноидов поработать от души, а потом собрать такой урожай, какой не снился никому в Южа-Сити. Все сироты будут накормлены.

— Увы, в этом отношении нам просто не позволят собрать урожай. Пара кланов будут науськаны на нас, откроется судебное дело в отношении незаконного владения землей, и в итоге урожай соберут эти кланы или же урожай будет уничтожен. Это называется балансом в природе — всё, что произрастает на земле, должно получить разрешение от высших кланов. Иначе должно быть уничтожено, как наносящее вред экологии. А если ты воспротивишься, то за тобой придут экзекуторы. Придут и заберут хроносалютем. Сделают человека похожим на тебя. Был раньше один человек по имени Андрэ Гринёв. Тоже хотел счастья для всех… О нём, как о старинном Робин Гуде, и о его банде до сих пор слагают легенды. Только, как и Робин Гуда, его ждал печальный финал… Но память об этом человеке жива даже через пятьдесят лет, как не пытаются власти стереть и очернить любое упоминание.

— То есть, бедность выгодна высшим кланам? — я проглотил подколку.

— Да, — кивнул Кен. — Пока народ борется за выживание, сражается между собой за место под солнцем, ему не до политических игр. Голодным народом легче управлять…

Я посмотрел на свой хроносалютем. Вызвал небольшую кучку наноидов. Попробовал с их помощью сдвинуть камень с дороги, но черный рой наноидов не смог даже на миллиметр оттолкнуть булыжник. Наноиды отказывались мне повиноваться. Получалось только призвать огненный меч. Он-то и рассек булыжник напополам. Вроде бы дело сделано, но совсем не так, как я планировал.

— Хоть это у тебя получается, — заметил Кен. — Специально взял такое же оружие, какое у тебя было на Арене Чести?

— Как-то само получилось, — ответил я честно.

— Забавно.

После этого краткого выражения эмоций Кен замолчал. Он молчал вплоть до самого выхода из города. Нас окинули сотнями глаз бесстрастные камеры у ворот. Они фиксировали как прибытие людей, так и уход. Считали стадо…

За городской стеной возвышался дикий лес. Высоченные сосны подпирали небо, колючие кустарники выставили тонкие ветви. Разлапистые ели раскинули зеленые ладони над чахлыми кустиками черники.

Птицы с недоверием следили за нашими фигурами. Провожали взглядами, находясь начеку. Птицы впитали с яичной скорлупой тот страх, который пришел с изобретением наноидов. Молодые люди чуть не истребили всех голубей и воробьев, когда получили свои хроносалютемы. Возможно, именно поэтому хроны начали давать после достижения восемнадцати лет. В то время, когда приходит ответственность за содеянное и понимание, что хорошо, а что плохо.

Впереди разлегся серый язык дороги. Раньше по ней ездили машины, но когда появились гравилеты, то дорогу забросили. Ремонтировали редко и из трещин теперь гордо выскакивала молодая поросль, а по краям возвышался рядами зонтиков ядовитый борщевик.

— А сколько нам ещё до Шуя-Сити? — спросил я, когда мы прошли пару километров.

— Ещё пятьдесят восемь километров.

— Тогда… Тогда помчались наперегонки?

Я рванул с места и услышал позади топот ног. Кен не отставал от меня. Даже начал догонять. Но куда ему до меня — я же тренировался как вол. Чтобы меня догнать — одного желания мало. Нужно было ещё тренироваться от души.

На протяжении пяти километров мы бежали так быстро, как могли. Потом Кен начал отставать. Я уже начал радоваться победе, когда услышал, что шаги позади меня стихли.

Неужели Кен сдался?

Я обернулся на бегу и едва не выругался — Кен использовал дисколеты и теперь неторопливо приближался. Он парил над асфальтовой дорожкой, легко лаврируя между выросшими из трещин кустиками.

— Это что? Ты нарушаешь правила! — завопил я, когда Кен обогнал меня.

— Если я нарушаю правила, которые ты придумал, то как-нибудь это переживу, — улыбнулся в ответ брат.

Я прибавил хода, но как ни старался — не мог оторваться от парящего Кена. Зато он на повороте взял, да и обогнал меня.

Эх, как же было неприятно видеть, что тебя обходит человек, который просто стоит на дисколетах. Его несли наноиды, а вот меня только мои две ноги.

И ноги уже начали немного уставать… Всё-таки десять километров не шутки… Нет, я могу бежать весь день, но не на пределе же скорости!

Словно издеваясь, Кен коснулся хроносалютема и с обочины взлетел небольшой чурбачок. В воздухе он очистился от мха, гнилых ошметок и влажных комьев земли. Бревнышко подлетело к Кену, а тот удобно уселся на нем, как на сидении качелей. Под ступнями дисколеты — под задницей бревнышко — чем не гравилет?

— Если хочешь, то я могу подвинуться, — бросил Кен, не оборачиваясь.

— Да ты… Да ты… Да я… Смотри!

Я показал налево от дороги. В той стороне находилась Преображенское-вилладж. Небольшая деревня, где жила пара десятков фермеров со своими семьями. Сейчас в той стороне стояла плотная завеса черного дыма. Как будто жгли армаду покрышек. Дома и заборы были скрыты за непроглядной тьмой.

И там раздавались жалобные детские крики.

— Что это за фигня там творится? — склонил голову Кен.

— Давай посмотрим!

Я круто затормозил и поменял направление бега. На ходу вызвал огненный меч. Кто знает — что творится за темной пеленой? Надо быть готовым ко всему!

Кен спрятал дисколеты и побежал следом за мной. Всё-таки в воздухе он чувствовал себя не так уверенно, как на земле. Возможно, пока не чувствовал. Кен быстро учится, поэтому вскоре он сможет рассекать по воздуху быстрее старого гравилета. А я?

А я добежал до черной стены и остановился, поджидая брата. Странно, что клубы черного дыма шли строго по одной границе, не пересекая и не отходя от неё. Явно это работа человека. Вот только кому понадобилось так заморочиться?

Только тому, кто хочет скрыть свои тайные делишки от чужих глаз!

Ринуться вперед и прорваться через дым раньше Кена? Но нет, мы братья и должны всё делать вместе. К тому же я не доверял этой странной пелене. Что-то в ней было нехорошее.