Сила крови IV

Глава 11

'Из-под копыт вылетала грязь весенней распутицы. Отряд нахлестывал коней, на лицах всадников отображалось отчаяние. Многие со страхом оглядывались назад, ожидая увидеть погоню.

Впереди показался каменный мост. Бурные воды быстрой реки с грохотом разбивались о берег. На лице предводителя мелькнула злая усмешка. Они все же успели уйти, после реки станет легче. Но вспомнив кого за ними послали, командир грязно выругался. Богато одетый, он как и все нес на себе грязь и усталость провалившегося похода. И как прочие понимал, что если догонят пощады не будет.

— Людвиг скачите вперед, — велел предводитель.

Скакавший рядом с ним спутник протестующее вскинулся, несмотря на страх, он не хотел отпускать своего господина.

— Так надо, — надавил молодой вождь, по его губам скользнула грустная улыбка.

— Но, ваша светлость…

— Вперед, я вас догоню. Обещаю, — больше ничего сказать он не мог, потому что это была его ошибка, и расплачиваться за нее придется ему.

— Восточные дикари оказались не такими уж слабаками, да Людвиг, — устало улыбнулся предводитель, мягко придерживая коня.

Мимо без слов проскакали другие всадники. Кто-то даже не заметил, что лидер отстал, кто-то предпочел сделать вид, что так и надо. Но никто кроме верного Людвига не сделал попытки притормозить. На лице каждого до сих пор отпечатывался страх, что погоня близко. А она приближалась, каждый чувствовал это всеми фибрами души, как бывало, когда человек оказывался на краю гибели.

— Вы их не остановите и даже не задержите, с ними Бронислав, — угрюмо выдохнул свитский, сохранивший верность даже в момент приближающейся смерти.

По лицу предводителя скользнула жесткая улыбка, показывая, что в седле не расклеившийся трус, а все еще сын курфюрста. Пожалуй, впервые за последние несколько часов, и это как ни странно придало ближнику сил. На целую секунду он вновь поверил, что все будет хорошо. Что они выберутся из этих проклятых земель, чьи обитатели показали себя настолько беспощадными воинами.

— Не стоило нам идти в этот поход, — на прощание сказал лидер, окончательно останавливая коня, как раз посередине каменного моста, переброшенного через бурную реку.

— Я дождусь вас на том берегу, — пообещал Людвиг и поскакал следом за остальными.

В ту же секунду каменные плиты под копытами лошадей вздрогнули. Первыми начали осыпаться перила, следом взметнув брызги вверх упали глыбы из толстых свай, похожих на необъятные тумбы. Простоявший не одно столетие каменные мост начал стремительно разрушаться. Ведь даже камень не мог противостоять Силе крови наследника древнего рода.

Бурные воды уносили падающие булыжники, с каждой секундой провал становился все шире, отделяя два берега друг от друга.

Отряд остановился на другой стороне. Но несмотря на это молодой предводитель отряда почему-то продолжал испытывать страх. Он знал кого за ними послали и понимал, что обычной рекой, даже самой бурной, этого человека не остановить…'

Я встряхнулся, прогоняя видение.

Им это действительно не помогло, никому. Ведь Мещерские не знали пощады и не отпускали тех, кто пришел на их землю с мечом. Отряд догнали и перебили всех до единого. Бронислава не остановила река, как и разрушенный мост, — он построил себе другой за мгновение ока.

Судьба вторгшегося войска оказалась суровой, старший сын саксонского курфюрста не нашел ничего лучшего, чем сделать себе имя, организовав военный поход на восток, и заплатил за это жизнью.

Сброд, который с трудом можно было назвать солдатами, считал это легкой прогулкой и поплатился за это. Те, кому повезло выжить, закончили жизнь на крестах, распятые по древнеримскому обычаю, вдоль идущих на запад дорог Мещерского княжества.

Самого же сынка германского князя Борислав казнил как обычного вора, не оказав ему почести поединка. Затем голову отправил отцу. И саксонский курфюрст оказался таким же идиотом, как его дурной сын — не нашел ничего лучшего, чем взбешенным бросится мстить.

Чтобы попасть в искусно расставленную ловушку, где всех германских солдат истребили как бешенных псов. А немногочисленные пленные присоединились к своим собратья на деревянных крестах, вдоль дорог.

Через пару месяцев последовала ответная любезность — похода на запад, к которому присоединились дружины еще нескольких русских князей. Они прошлись огнем и мечом по Саксонии, вырезая всех и вся, оставляя после себя пепелище. То что сын курфюрста хотел сделать с русскими землями, сделали с его собственными.

Урок пошел впрок, еще целый век западные кланы не смели тревожить рубежи русских княжеств, зная что в противном случае оттуда придет смерть…

— И живые позавидуют мертвым, — тихо произнес я, в первую очередь обращаясь к самому себе.

Видение о прошлом промелькнуло в мгновение ока, напомнив эпизод с которого начался «Призрачный мост». В тот раз Бронислав, сын князя, впервые применил этот прием, позволив своим людям пересечь бурлящие воды реки. Отряд преодолел препятствие почти не задерживаясь, что позволило настичь беглецов в тот же день. И сейчас мне предстояло повторить трюк далекого предка, в совершенно другое время и совершенно при иных обстоятельствах.

Хотя, германцы сейчас в этом тоже участвуют. Что свидетельствует о некой иронии в этой истории.

— Дави на газ и не в коем случае не останавливайся, — велел я Курцу. Пальцы жестко схватили ближника княжны за плечо, сжав стальными прутьям. Я наклонился вперед. — Ни в коем случае не вздумай тормозить! Понял меня⁈

Курц кивнул, полицейский перехватчик стремительно набирал скорость. Мы вновь неслись по эстакаде, но на этот раз прямиком к обрыву. Майя вцепилась за боковую ручку и что-то шептала под нос. Курц угрюмо смотрел вперед, но послушно набирал скорость, разгоняя внедорожник все сильнее. И лишь Вилора сохраняла какое-то подобие спокойствия. Кажется она знала, что последует дальше и не испытывала от этого особого восторга. Как впрочем и страха.

Или хорошо его прятала, — подумалось мне. Старшая дочь герцога не могла не читать исторические хроники и наверняка знала, чем закончилась дурость чванливого сынка саксонского правителя.

Впрочем, сейчас это уже неважно. Прошлое в прошлом…

— Не останавливайся! — бешено заорал я, в какой-то момент почувствовав, что нервы сидящего за рулем тевтона не выдержали и он готов нажать на тормоза.

Курц вздрогнул, нога германца впечаталась в пол, буквально равняя с ним педаль газа. Словно получив дополнительный пинок, полицейский перехватчик вздрогнул и еще больше ускорился, хотя казалось что это уже невозможно.

Быстро приближался обрыв. Горящие обломки уничтоженного пролета подсвечивали дорогу не хуже фонарных столбов. За обрывом темнела пустота, и далеко за ним в метрах пятидесяти виднелась вторая половина неразрушенной эстакады. Пролом оказался невероятно широк, начинка взорвавшегося реактивного снаряда хорошо поработала, закрывая нам путь.

— Нет! — все-таки не выдержала Майя, закричав и попытавшись вцепится мне в руку.

Жестким толчком отбросив девчонку назад, я прищурился, ощущая, как разлитая вокруг энергия невидимого пространства проявляется в реальном мире.

В ту же секунду время замедлилось, по воздуху прошла рябь. Плоскость реальности на мгновение сменилась, перемешав восприятие верха и низа.

Свет потускнел. Ночное небо пропало, как и залитый огнем мегаполис, как водный канал далеко внизу, и отмеченная красными огоньками граница периметра, вместе с приближающимися ховербендами с десантом на борту, и вообще всего, что оставалось в обычном мире.

Когда совершается переход из материальной реальности в Астрал это похоже на смешение нескольких пластов бытия. Краски тускнеют, воздух становится твердым, как стена. На долю секунды соединяются два измерения, одно прорастает в другое, позволяя совершить переход. Появляется тропа, скрепляющая чужой мир и наш. Тот самый, что некоторые необразованные людишки считали обителью призраков.

Все происходит мгновенно, а потом приходит привычный порядок вещей. Посторонний этого даже не заметит, настолько все происходит быстро.

Но здесь и сейчас процесс растянулся, что даже обычные люди заметили проявление пласта чуждой реальности.

— О боги! — выдохнула пораженная Вилора.

Она была больше всех подготовлена к увиденному, но даже она не выдержала. Курц судорожно вздохнул. Майя всхлипнула. Окружающий мир за окнами машины пропал. Но эстакада никуда не исчезла. Мы одновременно неслись по ней и в то же время находились где-то еще. И понимание этого факта наполняло разум нечеловеческим ужасом.

Границы мира потеряли четкие очертания, стали зыбкими, как сама рябь. Вытащить кусок Астрала, наделить его материальностью — нетривиальная задача, невыполнимая для большинства одаренных. Но не для наследника рода Мещерских, искусных чародеев и воинов.

Здесь и сейчас я накладывал печать, делая Астрал частью этого мира. Две реальности соединились, в одной точке пространства. Стали одним целым создав квинтэссенцию обоих миров. Привычные физические законы отступили, заменившись чем-то большим, чем обычная материальность.

Огромного участка пролета подвесной эстакады не было, обрыв вел в пропасть. Но в то же время здесь и сейчас этот отрезок получил твердую поверхность. Потому что я так захотел.

Наложенная печать жадно высасывала силы, но я терпел, удерживая кусок изменившегося пространства в строгих границах.

Это был не обычный боевой аркан, а нечто совершенно иное, отличное от привычного проявления магии. И оно требовало плату, ненасытно поглощая отданную энергию.

— Я вижу его! Вижу! — пораженный шепот Курца, громом прогрохотал в салоне машины.

Неожиданно установилась мертвая тишина.

И над обрывом появился мост. Застыл, превращаясь в призрачный монолит. На мгновения показались изящные ажурные конструкции, сплетенные из серых сгустков прозрачного дыма.

Мост, сотканный из мерцающей серой хмари, возник прямо над местом разрушенной эстакады.

Время растянулось и стало подвижным, вроде бы даже приобрело умение двигаться назад. Казалось это продлилось бесконечно долго, но на самом деле все заняло считанные секунды.

— Вперед! Вперед! — закричал я, чувствуя, как отмеренные вечностью мгновения исчезают.

«Призрачный мост» — не заклинание и не погружение в Астрал, это совмещение двух планов разных реальностей. И чем дольше оно длится, тем сильнее оказываются последствия.

Мы этого не видели, но эстакада за нашими спинами стремительно разрушалась. Куски бетона и стали обращались в зернистую пыль, что невозможно измерить на весах, настолько исчезающе малым она оказывалась.

Материальные объекты распадались на атомы. Еще недавно казавшиеся твердыми предметы обращались в прах, его подхватывал ночной ветер, грязной пленкой швыряя в воды канала внизу.

Летящий слева ховербенд испуганно вильнул в сторону, он разогнался больше своего идущего со стороны города собрата и получил преимущество, надеясь первым настигнуть беглецов.