Вселенная в кармане

Глава 11.

С того самого дня Оля самозабвенно погрузилась в исследование новых возможностей.

В азарте любопытства под руководством главного дворцового мага она тренировалась в материализации всё новых видов защитных щитов с разными свойствами, рисуя для этого мысленно воображаемые опасности. Маэглин Всемогущий сначала очень осторожным, а потом всё более усиливающимся магическим воздействием испытывал её творения на прочность и выглядел вполне довольным успехами подопечной.

Довольно скоро Ольга научилась создавать свою защиту совершенно осознанно и наслаждалась ощущением того, как зарождающиеся от Искры энергетические потоки большой горячей волной выплёскиваются наружу, образуя по её воле защитные сферы разной плотности и назначения. Единственное, чего ей никак не удавалось, это создать сферу, хотя б приближенную по размеру к той, которая защитила её с Сирином и шутом. Размер её созданий не сильно превышал её собственный размер, и расширяться они отказывались. Для себя Оля это объяснила тем, что сейчас нет необходимости никого защищать. А как только она возникнет, сферы подстроятся сами собой.

Эльф уже много раз подробно объяснял, что дар волшебника является его энергией, частью личности, такой же неотъемлемой, как способность разумного существа мыслить. А значит, волей-неволей свойства порождённых магией явлений полностью определяются личностью создателя. Однако Оле магия продолжала казаться непостижимым чудом. Любуясь своими творениями, она не могла поверить, что сама является источником волшебства.

— Смешные вы, люди, — говорил эльфийский наставник, который в связи с успехами подопечной в обучении значительно подобрел и приобрел привычку вести с ней после занятий долгие неспешные беседы. — Большинство из вас проживают жизнь как во сне, не понимая даже сотой доли своих возможностей. В определённой степени, думаю, тому виной краткость человеческой жизни, мешающая накопить сколько-нибудь серьёзный объём знаний. Но, казалось бы, раз жизнь так коротка, используй каждую минуту, расти Искру, познавай себя, открывай мир. Так нет, всё с точностью наоборот. Тратите драгоценные мгновения на придуманную вами же самими рутину мелких бессмысленных дел, откладывая всё большое и по-настоящему важное на какое-то завтра, которое никогда не наступит.

«Вроде и прав, но бесит, — думала Оля раздражённо. — Легко ему поучать с высоты своей тысячелетней жизни. Без магии попробовал хотя бы посуду за собой каждый день мыть, а потом уже рассуждал о наших бессмысленных рутинных делах». Она опасливо покосилась на учителя, не услышал ли он крамольных мыслей, но тот был слишком увлечен нравоучениями и на Олины мысли внимания не обратил.

Поскольку занятия часто затягивались допоздна, Оля покидала дворец уже ближе к ночи. С той прогулки она ни разу не увиделась с женихом. Окончательно расстроиться по поводу очередного исчезновения Сирина не давали своеобразные приветы, которые начали приходить от него в самые неожиданные моменты. Вечером на следующий день после свидания, когда Ольга сидела в дворцовой карете, чтобы отправиться домой, кучер положил ей на колени небольшой букет мелких синих цветов похожих на земные незабудки. На следующее утро у кабинета эльфа её поджидал лакей с коробкой незнакомых сладостей. Это происходило ежедневно и к каждому подарку прилагалась небольшая цветная карточка с пламенной надписью наподобие

«Блеск глаз твоих звездой стал путеводной».

Или такой:

«Пусть каждую минуту греет

Тебя любви моей негаснущий огонь».

Сначала знаки внимания от жениха её искренне радовали. После эйфории первого свидания в сознании громко зазвучал голос разума, предостерегающий от очередного впадения в иллюзии, милые подарки казались бесспорным подтверждением взаимного притяжения.

Однако с каждым днём сюрпризы начали вызывать всё больше вопросов. Было неясно, почему, находя возможность передавать их невесте, пылкий влюблённый не мог выкроить минутку, чтобы увидеться с нею лично. И потом, поразмыслив над тем, что она успела узнать о Сирине из их недолгого общения, Оля поняла, что совершенно не представляет его за заполнением карточек с возвышенными надписями. Не вязалось это с характером прямолинейного и немногословного воина.

За ужином Ольга теперь чаще всего задумчиво молчала, вяло ковыряясь в тарелке и вызывая крайнюю обеспокоенность Тихона. А каждый вечер перед сном она долго рассматривала помолвочный перстень, связавший их с араольцем судьбы. Прозрачный камень равнодушно сверкал многочисленными гранями, филигранное плетение белого и чёрного металла складывалось в странные письмена. Порой надпись выглядела живой и подвижной, как бегущая строка на информационном табло, и Оле казалось, что вот-вот и откроется её смысл. Но перстень надёжно хранил свои секреты.

А иногда Ольга думала о тех девушках, которые носили кольцо до неё, представляя себе уходящую в глубь веков череду смуглых черноволосых красавиц, рядом с которыми стояли статные синеглазые мужчины.

Интрига с подарками разрешилась неожиданно. Однажды, выйдя из кабинета эльфа чуть раньше обычного, Оля обнаружила в коридоре шута, который вручал бесстрастному лакею перевязанную розовой ленточкой коробку и о чём-то его инструктировал. Нежданная встреча с одним из немногих знакомых ей здесь людей, вернее, нелюдей, так её обрадовала, что она с трудом поборола желание броситься шуту на шею.

Вид шут имел на сей раз совершенно здоровый, радуя глаз прежней энергичностью и румянцем во всю щёку. Его одежда, украшенная мелкими бубенчиками, выглядела значительно менее торжественно, чем в прошлую встречу, и состояла из множества лоскутов невообразимых цветов, от сочетания которых рябило в глазах. Головной убор отсутствовал, являя миру буйную рыжую шевелюру.

— Добрый вечер! Так приятно видеть вас в добром здравии, — подойдя ближе, поприветствовала Оля заметно смущённого знакомца.

— И вам доброго вечера, госпожа Ястребова, — шут отвесил демонстративный поклон, во время которого бубенцы пришли в движение, издав мелодичный звон.

— А давайте где-нибудь поболтаем, выпьем чаю? Я тут знаю одну очень уютную гостиную. Помнится, вы рекомендовали мне попробовать сорбет из лепестков розы.

Она подошла к лакею, отобрала у него коробочку с розовой лентой, сказав скорее утвердительно, чем вопросительно: «Это же мне», и направилась знакомой дорогой в голубую гостиную, где происходил их первый разговор с Сирином.

Удобно расположившись на небольшом диванчике, пока шут отдавал распоряжения по поводу чая, Оля занялась распаковкой подарка. В коробке обнаружилась премиленькая записная книжка в украшенном бисером переплёте, к которой прилагалась карточка с надписью:

Нет ночи для меня, ведь ярче солнца светит

Любимый образ тот, что в сердце я храню.

— Что ж, господин шут, самое время поведать, зачем вы храните в своём сердце мой образ?

После первого момента смущения оборотень уже полностью пришёл в себя и, устроившись в кресле напротив, уверенно заговорил:

— В этом я не оригинален, госпожа Ястребова. Я уже вам говорил, что во дворце о вас судачат абсолютно все. А сейчас ещё больше, чем раньше. Ум, красота, магическая сила, которой я лично обязан жизнью, — шут проникновенным жестом прижал руки к груди, — всё приковывает к вам внимание и делает вас центром моих мыслей и днём, и ночью. Да продлит Всесущий ваши счастливые дни, ибо только…

— Такая откровенно грубая лесть, господин шут, редко работает, — прервала Оля на полуслове цветистую речь, — и, честно говоря, я слишком устала, чтобы поддерживать ваши игры. Не пытайтесь уйти от вопроса. Для чего вы осыпали меня подарками с романтическими признаниями. Вы же в курсе, что у меня есть жених, правда?

Шут присел на край кресла напротив разгневанной собеседницы и вздохнул.

— Не уверен, что вы меня сейчас правильно поймёте, но нельзя ли оставить наш разговор в тайне от господина Ависа?

Видя, что Оля ещё больше нахмурилась, он продолжил уже совершенно другим, встревоженным голосом, лишённым всякого пафоса:

— Боюсь, Сирин меня убьёт. Ну или пошлёт ко всем чертям и больше никогда не будет со мной разговаривать. И никакие десять лет дружбы не помогут.

Брови шута поднялись домиком, уголки рта опустились, от чего лицо приобрело по-детски расстроенное выражение, при виде которого стало понятно, что он намного моложе, чем показалось Оле в начале знакомства. Шут продолжал:

— Понимаете, король отправил вашего жениха в Инферно с секретной миссией государственной важности. Вызвал рано утром и всё так было быстро решено, что Сирин не успел вам ни о чём сообщить. Я его тогда провожал до портала, и он говорит, переживаю мол, что пропаду вот так неизвестно на сколько, ничего госпоже Ястребовой не объясняя. Я и хотел, чтоб вы не подумали ничего плохого, как-то скрасить время его отсутствия, ну, чтоб вы считали, что эти небольшие знаки внимания от него и знали, что он не перестаёт о вас думать. А сейчас он может решить, упаси Всесущий, что это я к вам подкатывал. Даже вы, вон, так решили. Сколько раз обещал себе не лезть в чужие сердечные дела и вот нате, снова на те же грабли.

Сокрушённо покачивая головой, он замолчал, по-видимому, погрузившись в мысли о злосчастных граблях, каковые встречаются на жизненном пути на каждом шагу.

Еще до окончания повинной речи самозваного Купидона стало очевидно, что судьба в его лице послала Ольге бесценный подарок. Из всего сказанного она сделала вывод, что, во-первых, шут — старый друг Сирина и должен знать о нём больше, чем кто бы то ни было, а во-вторых, как лицо, постоянно находящееся при монархе, он наверняка детально осведомлён о происходящем при дворе, в том числе и о расследовании, а значит, может поделиться крайне полезной информацией. А самое прекрасное — это что чувство вины и страх перед гневом Сирина не позволят отказать любящей невесте друга в небольшой просьбе.

Вообще-то Оля не считала себя мастером интриг, однако сейчас грех было не воспользоваться моментом. Начать она решила издалека:

— Если это не противоречит дворцовым правилам, не против перейти на ты? Как тебя зовут?

Вспомнив советы земных психологов о том, как производить благоприятное впечатление на окружающих, она посмотрела шуту прямо в глаза и широко улыбнулась.

Он поёжился и отвёл взгляд, но быстро ответил:

— Можно и на ты, почему нет. Я — Бэзил Фелидай Линикс Бон-Бон младший.

— Ты правда оборотень?

— Да.

— А в кого оборачиваешься?

— Мой зверь — рысь.

— О, — оживилась Оля, — я так и знала, что котик. А Бэзил, это как Василий, Васька, в общем, по-нашему. А можешь показать своего рыся?

— Во дворце оборачиваться запрещено.

Возможность трансформации из человека в животное взбудоражила Олино воображение. Хотелось выспросить всё и про звериную ипостась, и про отличия оборотней от людей, и про процесс превращения. Однако разговор никак не желал клеиться, спотыкаясь об односложные ответы шута. Тот настороженно поглядывал на собеседницу в попытке понять, чего от неё можно ожидать и согласится ли она хранить в секрете его неудачную попытку заменить временно отсутствующего жениха.