Свиток 3. Великий шаман
- Автор: Егор Чекрыгин
- Жанр: Попаданцы / Фантастика
- Дата выхода: 2013
- Цикл: АнтиМиры. Фантастический боевик
- Номер в цикле 3
Читать книгу "Свиток 3. Великий шаман"
Судя по роже Большого Босса он бы лучше предпочел меня просто выпороть, да так, чтобы шкура слезла со спины и от страха не захотела залезать обратно. Но сдержался и только, закончив свою речь, раздраженно кивнул Эуотоосику, — мол¸— «забирай свою зверушку… от которой столько хлопот».
Добрый доктор Эуотоосик, только благодаря которому, судя по всему, я до сих пор еще был жив, кивнул в ответ и доброжелательным тычком в спину типа пригласил меня на чай.
Ну в том смысле, что он сидел пил чай, а я стоял на дрожащих от усталости ногах, вытянувшись в местном аналоге стойки «смирно», и отвечал на его вопросы. А за моей спиной грозно стоял Асииаак с развернутым хлыстом оикияоо в руке, что, видимо, должно было служить мне каким-то намеком.
Для начала он расспросил меня о моих верованиях. Дескать, как там у вас происходит общение с духами и какие они вообще из себя?
Ну я изложил общепринятую версию про загробный мир, куда все мы уходим после смерти, чтобы продолжать жить в родном племени, сражаясь с демонами и приглядывая за оставшимся на земле молодняком.
Кажется, мой ответ слегка разочаровал Эуотоосика, но выпытывать подробности он не стал, а вместо этого выстрелил в меня вопросом:
— Так значит ты, Деибииил, все-таки шаман?.. А почему тогда говорил, что только простой воин-охранник, который еще умеет и лечить?
…Ну да, что и говорить, — прокололся. Хотел проканать за простачка, да не вышло. Вот теперь стой и придумывай отмазку!
— Э-э-э… Видишь ли достойнейший оуоо Эуотоосик, — начал я, стараясь всем своим видом и интонациями голоса изобразить то невообразимое почтение, которое я испытываю к данному человеку. — Тут как бы все не так просто, как кажется на первый взгляд, потому что все довольно сложно, и я думаю что…
— Что сложного в том, чтобы ответить на такой простой вопрос! — рявкнул Эуотоосик, хлопнув ладонью по своей ляжке и кивнув Асииааку, после чего мою спину обжег удар хлыста. — Может, плети или угли на коже помогут тебе быть правдивее?
…Сдается, я достал мужика своей болтовней и употреблением множества незнакомых ему слов. И сейчас передо мной сидел не заботливый полковой лекарь, пытливый естествоиспытатель и добрый вивисектор, а грозный рыцарь-оуоо, сокрушивший своим копьем не один десяток противников куда покруче меня.
— Не-е, — испуганно проблеял я. — Не помогут… В смысле, — правдивее чем я уже есть, мне все равно не стать… Потому что я ни разу не солгал Величайшему оуоо Эуотоосику! Просто это ты меня не так понял. Я ведь еще так плохо знаю твой язык…
— Пожалуй, плети могут помочь тебе с этим. — Он опять кивнул Асииааку, и я едва удержался на ногах, когда хлыст снова обжог мою спину.
— Все дело в том, — поспешно заверещал я, — что в нашем и вашем языке, понятия несколько разные. У нас, хохлов, почти все хоть немножечко да обладают шаманскими способностями, такой уж мы народ! Даже такой простой работник копья и дубины, как я, может приоткрыть дверцу между мирами и пообщаться с духами, коли в этом будет насущная необходимость.
…Ведь вокруг нас мир сплошных демонов и нелюдей… взять вон тех же псеглавцев, про которых я тебе рассказывал. Воины они, конечно, очень слабые, но могут такую порчу навести, что коли не будешь знать, как от нее оборониться, в один миг лихоманка сожрет или чирей на жопе выскочит… Ну и, конечно, воину необходимы знания для лечения болезней и ран!.. Нас этому учат, но только умения мои самые примитивные, — настоящие лекари-шаманы, знают намного-намного больше меня… Они даже иногда могут оживить человека, если тот умер совсем недавно… Или заменить ему сердце, или… (слов, обозначающих другие органы, я не знал, и смог лишь потыкать себя в разные места организма)… Ну короче, — всякий ливер, что внутри тела обитает.
— Зачем менять сердце? — очень удивился Эуотоосик. — Ты опять лжешь?
— Клянусь тебе, оуоо Эуотоосик. Посмотри сам. Посмотри в мои честные глаза! — Разве такой простой парнишка, как я, сможет обмануть Великого оуоо Эуотоосика, глубоко проникшего в мир тайн и духов?
…Он и правда поднялся с места, подошел поближе и внимательно заглянул мне в глаза. Чего он там почитал, было непонятно. Но явно это не было чем-то уж совсем плохим, потому что убивать он меня не стал, а лишь кивнул и велел продолжать: «… Что там с сердцем?».
— Ну если сердце больное или слабое, — радостно начал вещать я, — то можно взять сердце донора… В смысле, вырезать его у врага и поставить в грудь хорошему правильному человеку и заставить снова биться!
— А как же духи, живущие внутри сердца? — подозрительно глянул на меня коллега. — Как можно подселить чужой дух в тело другого человека и чтобы один из них при этом не умер или не обиделся?
— …Вот в этом и сила наших настоящих лекарей-шаманов. Они умеют договариваться даже с такими духами… Клянусь тебе чем угодно, — я говорю чистую правду, — наши лекари так могут! А еще вылечивать самые серьезные раны и болезни. — (Надо сильно заинтересовать оппонента на случай еще одного прокола.)… Я по сравнению с ними, что крохотный кузнечик рядом с верблюдом-оуоо… — Ничтожная букашка!
…Возвращался я, уже когда почти стемнело. Что ни говори, а день выдался насыщенным и весьма волнительным. И что самое ужасное, — за весь день меня так никто и не удосужился покормить. Видать, думали, что я уже не жилец, и не хотели тратить харчи впустую.
В сочетании с убойной дозой обезболивающего корешка прыжков через костер в состоянии транса и продолжительного разговора с Эуотоосиком, во время которого я еще раза три огреб хлыстом по спине, — текущее состояние организма можно было бы сравнить с неким почти мифическим северным зверьком… В отличие от меня весьма упитанным, я бы даже сказал — «полным». Меня всего шатало и трясло, а свежеполученные удары хлыстом Асииаака как раз вошли в фазу, когда ушедший из крови адреналин полностью уступает место боли. Боли, которая не позволяет уснуть даже такому измученному организму как у меня… Боли, по своей гадостности сравнимой разве что с просмотром индийской мелодрамы, где тянущиеся бесконечно убивающие нервную систему и мозг диалоги взрываются мучительными вспышками-прострелами ужасающих песен и плясок.
…Я знаю, о чем говорю. Помнится, еще там, в Москве, ухаживал я за одной девчонкой, поклонницей подобных фильмов. Поэтому высидел немало сеансов, наблюдая за трагической любовью какой-нибудь полнотелой красотки и ейного пузатенько-усатенького хахеля. Жуть! Если бы не возможность разместить свою ладонь где-то чуть повыше коленки своей спутницы, перспективы сеанса тисканья и поцелуев, следующего за пыткой кинематографом далекой экзотической страны и маячащего светлым пятном в конце туннеля слабого шанса пойти дальше тисканья, я бы обходил кинотеатры с рекламой подобных фильмов за пару кварталов. (Я потом и обходил, еще долгое время.)
…Это я все к тому, что и в сегодняшнем дне не обошлось без кое-каких жизненных ништяков! Разговор-допрос Эуотоосика, дал кое-какую информацию и мне… Когда тебя допрашивают, то по вопросам можно определить кое-что об интересах и информированности самого допрашивающего. Эуотоосика сильно интересовала Великая Окраина, а главное, — народ, который ее населяет.
Он заставил меня рассказывать множество подробностей о нашей жизни, обычаях, законах и отраслях промышленности… Эх, где моя чудесная возможность врать все что взбредет в голову? Нет, ясное дело, что и сейчас я врал от всей души (а куда мне было деваться), только врать надо было теперь очень осмотрительно. Пусть в аиотеекском я еще и не достиг полного совершенства, но и отнекаться полным незнанием теперь не получалось, — если не лезть в философские дебри и стихосложение, — изъяснялся я на нем вполне достаточно хорошо.
…Как я уже давно понял, чтобы грамотно врать, надо врать про то, что знаешь. Поэтому в качестве образца для «Великой Окраины» я выбрал собственное представление о жизни древних славян, щедро сдобрил его суржиком и украинским колоритом, и скормил Эуотоосику… Разве что вместо картошки на грядках у нас росли котлеты по-киевски, сало мы состругивали с мамонтов, а жрецы-лекари, оказывается, умудрялись делать сверхсложные операции на своих капищах-госпиталях. (… Нужно ли объяснять, что последняя тема особенно интересовала моего собеседника?)… Впрочем, его интересовали и другие вещи вроде того умеем ли мы лить бронзу и с какими образцами хохляцкой промышленности я мог бы его ознакомить?.. Например, сделан ли мой кинжал и амулеты в Великой Окраине?
Пришлось соврать, что все свое оружие я потерял во время бури. А то, что было, — отобрал у какого-то мужика на берегу… Вот разве что несколько неприметных украшений еще напоминают мне о родных краях. Но остальные, мол, это местная выделка, взятая в качестве добычи. После чего я продемонстрировал штуки три-четыре наиболее необычных амулета из своей коллекции, включая ключи от московской квартиры и рублевую монетку. А заодно скормил байку про имевшиеся у меня раньше кинжалы из небесного металла и, увидев внезапную заинтересованность Эуотоосика, постарался поподробнее описать железо, в том числе и процесс ржавчины… Кажется, опять попал в точку, — добрый доктор железо раньше видел, — лишний плюс мне и лишний факт в копилочку знаний о аиотееках.
Потом он осведомился, все ли имеют схожий цветом с моим, волосяной покров?.. Я честно признался, что большинство, хотя встречаются и исключения.
— А как высоко вы поднимаетесь на Гору… как ты ее назвал — Пуп Земли?
— Высоко залезать не получается, — Не без грусти, пояснил я. — Говорят, что как только поднимешься выше облаков, становится очень холодно и нечем дышать. Опять же, гора плотно поросла лесом, в котором водятся страшные чудовища, вроде упырей и москалей, способных загрызть путешественника в одно мгновение или тайком сожрать все его запасы еды. Так что простым людям туда лучше не соваться.
…В общем из этих и последовавших еще вопросов я сделал вывод, что Эуотоосик пытается связать Пуп Земли со своей мифической горой, а хохлов с некой ветвью великого аиотеекского народа, то ли оставшегося возле горы из-за лени, то ли оставленного охранять путь обратно. Отсюда и его интерес к нашим обычаям и верованиям. Он явно чего-то из меня выпытывал, надеялся услышать нечто, что подтвердит его теорию. Увы, я не знал что он хочет услышать, а соответственно, не мог это сказать… А было бы неплохо набиться в родственники аиотеекам… Вот только уж больно языки наши отличаются… Хотя ведь русский тоже достаточно певуч по сравнению с языком, на котором говорят местные племена. Но до аиотеекского ему, конечно, еще очень и очень далеко!
На следующее утро Асииаак сразу дал нам понять, что праздник кончился. (… Для нас. А для большинства аиотееков он еще продолжался.) Моя ли это была вина или просто так сошлось, но с утра пораньше нас выстроили на голодный желудок в один ряд и прочитали лекцию-нравоучение, объяснив, что мы сами виноваты в том, что нас сейчас осталось так мало. Аиотееки-оикия, которые в отличие от нас, ленивых скотов, на занятиях не филонят, получили лишь несколько ранений, а мы, бездари, уроды и помет плешивой козы, умудрились потерять больше половины воинов, которые почти полгода жрали со стола аиотееков и своей смертью нанесли им немалый урон. И что самое ужасное, из-за нашего разгильдяйства погиб коренной аиотеек, оикияоо второй оикия. Поэтому он, Асииаак, раньше относившийся к нам со снисхождением и чуть ли не материнской лаской-заботой, больше потворствовать нашей лени не собирается и будет учить нас, не жалея ни своих сил, ни своего хлыста, ни уж тем более спин таких подонков и лентяев, зачатых в противоестественном союзе скунса и шакала, как мы!