Кто суккуба? Я суккуба?!

— Привет! Как прошло свидание с ликероконьячным бесом? — с напряженной улыбкой поинтересовался инкуб.

— Х-хорошо, — буркнула Клава.

— Что случилось? — мгновенно оказался подле нее Флаф, приподнял ей голову, тронув за подбородок, заглянул в лицо. С ужасом констатировал: — Ты плачешь?!

— У-у… — тихонько завыла Клава. От заботы друга слезы потекли рекой.

— Это Васька? Он тебе что-то сделал? — попытался угадать Флавиан. Тон его не сулил ничего хорошего ее обидчику.

— Нет, Вася хороши-Ы-Ы-ый… — прорыдала она, чтобы он не сделал поспешных выводов и не сорвался на неповинном чертенке.

— Кто тогда? Кто-то тебя избил? Изнасиловал? — Флавиан не понимал, что в ярости трясет ее за воротник.

— Нет! — выкрикнула она, совладав наконец с истерическим комком в горе. — Я сама! Я сама переспала с соседом Васьки! По собственной воле! Хотела проверить! Смогу ли! Правда ли я суккуба! А я не суккуба-а-а!.. Я шлю-ю-ю-ха-а-а!..

Флавиан понял, оставил ее воротник в покое, отошел на несколько шагов, мрачнее тучи. Не глядя в ее сторону, уточнил:

— С тем белобрысым ангелом?

— Да-а! — прорыдала Клава, уголком сознания радуясь, что на ее вопли не вышла Пума и не высунулся с кухни призрак Основателя.

— И как… тебе понравилось? — еще тише спросил он.

— Ага-а-а!..

Клава, брызжа слезами, развернулась и побежала вверх по лестнице. Хорошо, что держалась при этом крепко за перила, а то ноги промахивались между ступеней, могла бы неслабо грохнуться.

Повсхлипывав минут пятнадцать в подушку, вымотавшись и обессилев, Клава быстро заснула.

_______

Заснув рано, проснулась она тоже рано, едва-едва рассвет забрезжил сквозь прозрачные шторы на окне. Сладко потянувшись, зевнув, она погладила крепко спящего рядышком Персика. И вспомнила вчерашний день. Пригорюнилась над своей окончательно потерянной добродетелью. Повздыхала. И поняла, что умирает от голода.

Стараясь производить как можно меньше шума, Клава мышкой спустилась на кухню, чтобы в рассветном полумраке стащить бутербродик или что-нибудь посытнее.

Однако, несмотря на ранний час, на кухне ее ожидало собрание. Встревоженная не выспавшаяся кошка-некромантка топорщила шерсть на загривке и нервно чесалась задней лапой. Флавиан сидел на кресле призрака и тёр виски, словно от головной боли. Призрак, заложив руки за спину, смотрел в окно в сторону кладбища и делал вид, что размышляет о вечном.

— А вы чего все не спите? — удивилась Клавдия.

— У нас чрезвычайное происшествие, — важно сообщил Основатель.

— Одевайся, Клава, тебе придется пойти со мной, — сказала Пума.

— Куда? — Клавдия и не подумала пойти к себе, напротив, она села на ближайшую подушку на полу.

— На работу ко мне. В морг, — отрывисто пояснила некромантка.

— Прямо сейчас? В такой час? — продолжала непонятливо моргать Клава.

— Можно сейчас, можно позавтракать. Хотя не рекомендую плотно есть. С непривычки может, знаешь ли, случиться неприятность, — рассеянно помахала лапой Пума.

— Но зачем?

— Там труп наконец-то появился. Поможешь мне его поднять.

— З-зачем? — Клава была совершенно сбита с толка.

— Чтобы полку в холодильнике не занимал, вот зачем! — повысила голос кошка, выдавая нервозность от необычности ситуации. — Чтобы оживить, чтобы юридически парень числился здравствующим, пусть и мертвым, и нам в Академии статистику не портил бы. Чтобы он рассказал Сирене, как это его угораздило грохнуться с часовой башни и разбиться насмерть, имея на спине крылья! Ну, что глазами хлопаешь? Кстати, мне поручено тебя опросить, как свидетеля. Вот как поднимем, так заодно очную ставку и проведем. Идем, говорю!

Клава беспомощно оглянулась на Флавиана. Тот перестал сутулиться и встретил ее взгляд:

— Погиб Михаэль. При загадочных обстоятельствах. Возможно, ты последняя разговаривала с ним перед смертью.

У Клавы горло перехватило. Пришлось дрожащей рукой взять торопливо протянутый Пумой стакан воды, залпом выпить, стуча зубами о стекло.

— Это я убила его! — всхлипнула она, стукнув опустевшим стаканом о стол. — Это я виновата!

— Что ты такое несешь?!

Пума поглядела на вскинувшегося Флавиана с недоумением: уж очень он разволновался от такого неожиданного и очевидно нелепого признания.

— Я виновата! — упрямо настаивала на своем Клавдия. — Он умер после секса со мной, потому что я заставила его отойти от моральных принципов. Этого он не вынес и покончил с собой от горя из-за поруганной чести.

— Какие еще принципы? — удивилась некромантка. — Я его знала, он был довольно беспринципный хулиган.

— Он хотел заниматься сексом исключительно по старинке, — пояснила Клава, забыв о стыдливости и не замечая замешательства окружающих. — А мне не понравилось лежать, как бревно! Я попросила его взять меня сзади, ну, с тыла. Он заявил, что это извращение! На что я сказала, что все парни имеют привычку чесать себе там, в штанах. Пусть он сделает дружеское одолжение и почешет меня тоже, ну, там.

Флавиан под ее сбивчивые и чересчур громкие показания со стоном закрыл себе руками лицо, да так и застыл статуей отчаяния и безысходности.

— И у нас наконец-то получилось кончить! Если бы я знала, что это его убьет, я бы никогда ему не стала ничего такого говорить! — сорвалась на рыдания Клава. — Я бы не стала просить его! Мой эгоизм его погубил! Что же мне теперь делать? Как я могу быть суккубой?! Теперь, после такой трагедии?! Неужели секс со мной толкает мужчин на самоубийство? Ох, надо позвонить Василию! Срочно! Вдруг он тоже?..

— Василий у Сирены, он в порядке, пишет объяснительную, — сказал Основатель.

— А ты, Флаф? Ты ничего странного не ощущаешь? — скептически обратилась Пума к инкубу. — Не тянет тебя кинуться грудью на копья забора с высоты часовой башни? Нет? Вот и славно. Видишь, Клавочка, твоё предположение не подтвердилось: подавляющее большинство подопытных опровергло гипотезу о вреде секса с тобой, следовательно, эта теория ошибочна. Теперь мы все постараемся успокоиться. Выпьем кофе. И разойдемся каждый по своим делам.

Чтобы успокоить расшатавшиеся нервы, Клава первым делом взялась готовить еду для Персика. Ей самой даже бутерброд в горло не лез. Флавиан также отказался от завтрака и вскоре их покинул, сославшись на плотное расписание.