Кто суккуба? Я суккуба?!

Отбросив одежду, чтобы не мешалась на кровати, Клава взялась исследовать и расчесывать пальцами действительно роскошную гриву. У тяжело задышавшего от ее прикосновений Эдди оказались на удивление развитые плечи, на лопатках бугрились заметные мышцы, руки тоже были вполне рельефными — и не подумала бы на него, пока не раздела, ведь всю красоту прятала свободная одежда.

Понимая, что хребет конской части не самая его чувствительная зона, суккуба переместилась вперед, взялась изучать рельефный торс, где под короткой шерсткой имелись все нужные мужчине кубики и даже несколько лишних, располагавшихся там, где у лошадей была грудь. Грудь же человеческая у кентавра оказалась безволосой. С невинными крошечными сосками, которые Клава тотчас и облизала.

— Ой-ой-ай!.. — слабо запротестовал Эдди. Засучил задними копытами по одеялам, но отталкивать суккубу не думал. Только отвернул пылающее лицо и зажмурился, чтобы соблазнительница не маячила перед глазами своей бесстыдной наготой.

Клава не постеснялась, встала на четвереньки, подползла к конскому брюху и подняла ту заднюю ногу, что дергалась сверху. Так и есть — возбуждение в наличии. Она даже присвистнула, померила «обнажившийся клинок» своим локтем в длину: на один локоть «шланг» был в шерсти и еще половина локтя — розовая безволосая нежная кожица с просвечивающими венками.

— Ай! Осторожнее! — заскулил пони.

Клава отпустила ногу, довольно тяжелую и своевольно дергающуюся. Села перед кентавром по-турецки и задумалась, потерев подбородок рукой:

— И как же нам с тобой сподручней трахнуться?

От неприличного словечка Эдди застонал и уткнулся лицом в ворох одеял. Оттуда простонал:

— Не знаю! Если бы ты была кентаврихой, мы сделали бы это стоя.

— Ага, а под конец ты бы на меня прилег всем весом! — фыркнула Клава. — Спасибо, не надо, не хочу быть раздавленной.

Она походила вокруг поникшего пони, прикидывая возможные позы. Если он на боку лёжа, а она у него под брюхом — ей будут мешать его ноги, особенно задний «окорочок». Получить копытом в разгар утех ей не улыбалось. Если он на коленях, а она под ним, стоя на четвереньках — он точно на нее ляжет. Или будет так толкаться, что вытолкает ее из-под себя, придется ей держаться за его передние ноги. Но Клаве и так будет чем заняться, принять конское достоинство — та еще задачка! Опрокинуть кентавра на спину и залезть на его пузо сверху тоже не выход, вдруг она ему так хребет в районе человеческой поясницы сломает? Или он взбрыкнет, забудется и перекатится на бок — тогда опять смотри пункт выше.

Взгляд Клавы случайно наткнулся на стол и кушеткообразный стул на колесиках. И в голове вспыхнула гениальная идея!

— А ну-ка, давай мебель двигать! — растолкала она увядшего было пони.

Вдвоем они быстренько освободили стол от лампы, книг и прочих положенных на письменном столе вещей, и выдвинули его на середину свободной части комнаты.

— Ложись! — указала ему Клава забраться на стол.

Эдди покраснел, пробурчал, что на столах обычно раскладывают секретарш легкого поведения, а не честных парней. Но залез, как велели: задние ноги стояли на полу, грудная клетка конского туловища лежала поперек столешницы, передние ноги локтями опирались о стол, а копыта свешивались.

— Ой! — стукнулся Эдди высоко вознесшейся макушкой о люстру на потолке. Пришлось со стола слезать и немного его передвигать, дабы ничего не мешало.

— Так, ты готов? Я еду! — со смехом уточнила Клава.

— Ну, наверное, — пробурчал пони, переступая задними копытами.

Суккуба опустила кушетку-стул так, чтобы, лежа на ней на спине, свободно проезжать под столом, но при этом ее бедра были бы на уровне брюха пони.

— Стыковку начинаю! — воскликнула Клава.

Придерживаясь за столешницу, она весело покаталась вперед-назад, подмигнула смущенному до крайности кентавру — и скользнула в импровизированный тоннель растопыренными ногами вперед.

Стол оказался меньше шириной, чем длина ее туловища, так что голова Клавы, ее шея и бюст остались видны между передними ногами кентавра. Наклонившись вперед, Эд смог дотянуться до ее грудей, робко тронул сосок — и тотчас отдернул руку, испугавшись собственного порыва.

— Ничего-ничего, мне приятно, продолжай, — ободрила его Клава, с задумчивым видом ерзая под столом.

Получив разрешение, он неуверенно положил обе ладони на ее покачивающиеся груди, пусть для этого ему пришлось довольно сильно ссутулиться.

Клава не сильно обращала внимания на эту ласку. Куда больше ее занимала проблема «стыковки». Очень уж толстый и длинный оказался у пони орган размножения. Она вспомнила лекцию Сирены: мол, между конских ног у кентавров располагается настоящий фаллос для брачных отношений, а еще где-то спрятан псевдо-пенис для игр и удовольствий…

Клава отринула сомнения и опасения. Ведь говорил же ей Флаф, что ее тело приспособится к любому партнеру! Значит, и этот шест она сейчас возьмет без шеста.

Она поднатужилась, пошире развела колени, расслабилась, выдохнула — и с наскока наехала на мягко тыкавшийся ей между ног орган. И впрямь! Чудо! Она не почувствовала боли, только приятное, как всегда, напряжение в растягивающемся лоне. Клава поелозила на гладком упругом «шесте», приноравливаясь. Немного покаталась вперед-назад, совсем чуть-чуть, на ширину ладони по длине. И решила, что ничего так, можно продолжать.

Под сдавленные стоны Эдди она рискнула насадиться еще немного глубже. Кстати, идея с каталкой ей пришлась по душе и в процессе нравилась всё больше и больше! Можно было держаться снизу за стол и легко двигаться на хорошо крутящихся колесиках.

Она усмехнулась, глянув на кусающего губы Эдди — ему, видимо, тоже всё нравилось.

Недаром помянутый, псевдо-пенис, он же недоклитор явил себя прямо перед лицом Клавы: то, что ей показалось складкой шкуры между передних ног, оказалось подобием мошонки. От Клавиных усилий эта псевдо-мошонка тоже припухла от прилившей крови, в ней раздвинулась щель — и обнаружился еще один член, правда, этот был без яичек. Но Клаве было достаточно тех, меховых, тяжелых, похожих на бильярдные шары, зашитые в шкуру, которые сейчас шлепали ее по ляжкам. Всё-таки целиком до основания «шланг» она в себя не смогла «с разбега» засунуть, только гладкую половину. Но, судя по реакции, Эду и этого хватало для первого раза.

Настоящий член ходил в ее лоне, как мягкий поршень, теперь кентавр сам взял дело «в свои руки» — стал правильно двигать крупом, подхватив амплитуду толчков от суккубы. Ей же оставалось удерживаться на месте, крепко вцепившись в крышку стола. И это было, пожалуй, близко к удовольствию — такого мощного во всех отношениях любовника у нее еще не было! Даже оборотень со своим узлом перед пони меркнет.

«Клитор» выполз из своей меховой «норки» на длину Клавиного указательного пальца и продолжал удлиняться, делаться толще. Она полюбовалась снизу вверх на кентавра, который в блаженстве немного откинулся человеческим туловищем назад и бездумно пощипывал себя за соски, гладил грудь и торс, наверняка не соображая, что делают его шаловливые пальцы. Она решила, что слишком много наслаждения не бывает — и взяла его «клитор» в рот, принялась посасывать.

От дополнительного, внезапно обрушившегося на него острого удовольствия Эд вскрикнул — и заходил крупом активнее. Клава сама бы ойкнула, если б у нее не был занят рот. А так у суккубы только глаза округлились, ощущая, как «поршень» стал вколачиваться в нутро всё сильнее, всё резче, всё глубже. В мозгу ее, который стал медленно и верно застилаться туманом оргазма, мелькнула трусливая мысль: а не вытолкнет ли он ее желудок через горло, так-то стараясь? Но по-настоящему паниковать не было желания и причин — как ни стыдно признаваться перед самой собой, Клаве это ощущение огромного члена в себе ужасно понравилось. Ее суккубья сущность ликовала и пела!

Пытаясь не уплыть в бессознательный туман, и также стараясь сосать, а не кусать гигантский «клитор», сочащийся пряным вязким секретом, Клава сосредоточила внутреннее зрение и постаралась рассмотреть энергетические каналы в любовнике. Так и есть: сперва совершенно незаметные ниточки благодаря ее стараниям превратились в ясные потоки, бурные, сильные, как весенние горные реки. Выходит, она вправду помогла пробудиться в нем магии!

Осознание этого, чувство исполненного долга и глубокого удовлетворения делом своих рук и прочих органов, вкупе с небывалой телесной наполненностью захлестнули ее такой волной блаженства, что Клава на несколько минут потеряла самосознание в океане искрящегося небытия…

Спустя полчаса отдыха, понадобившегося обоим партнерам, Клавдию, распластавшуюся на спине кентавра, осенило:

— А ведь земные лошади и пони умеют нагибать шею вниз и щипать траву под копытами! Ты тоже так сможешь?!

— Щипать траву? Неа, — усмехнулся Эд. — А поднять рукой что-то с земли — это запросто.

Воодушевившись сим ответом, суккуба немедленно разложила кентавра в новой позе: на кровати, на спине кверху копытами. А главное — мужской его торс оказался в привычном для нее положении! Клава снова забралась на кентавра, облизываясь в предвкушении. На сей раз ей было довольно удобно откинуться поясницей на крутую лошадиную грудь, а оседлать сравнительно тонкую человеческую талию. Эд лежал смирно, руки по швам и ноги, как у зайчика, копытного. Ждал. И с интересом смотрел за елозящей по нему суккубой. Клава с удовольствием отметила, что парнишка стал гораздо меньше смущаться.

Несколько долгожданных поцелуев в губы, заставившие его, прежде нецелованного, распалиться и раскраснеться заново. Его ладони, повинуясь ее рукам, шмякнулись и крепко сжали ее груди — теперь так, как надо, как обоим удобно! И его псевдо-пенис, который был на самом деле ничуть не хуже прочих членов, ею испробованных, так правильно и уверенно уткнулся в ложбинку между ягодиц.

— А теперь второй заезд! — дурачась, объявила суккуба.

Эд продолжал пожирать ее влюбленными глазами.

Клава, лукаво улыбаясь, немножко привстала, «послюнявила» пальчики сперва у себя во рту, кокетливо строя глазки облизнувшемуся пони, затем запустила их во всё еще влажное и не вполне сошедшееся после «поршня» лоно. Собрав соки и смазав задний вход, направила в себя псевдо-пенис. Опустилась, вобрав полностью, прикрыв глаза и наслаждаясь приятным ненавязчивым скольжением внутри.

И кентавр застонал, прикусив нижнюю губу, не забывая, однако, массировать ее груди и пощипывать за бесстыдно торчащие соски.

— Что же ты со мной делаешь! — прошептал он, видимо, сокрушаясь о своей похищенной невинности. — Как же я теперь буду?..

Клава изогнулась на его «клиторе», поглядела назад — так и есть: среди поджатых и подрагивающих четырех ног выше всех снова вознеслась «пятая нога» в «розовом чулочке». В голове разрезвившейся суккубы мелькнула шальная идея: а не впустить ли после «ключика» в «заднюю дверцу» и этого «удава»?

К счастью для ее тела, второй заезд вымотал всадницу до того, что она просто рухнула на одеяла и мгновенно заснула. Как справился со своим «удавом» бедный брошенный ею на полпути кентавр — этого она уже не увидела.