Дар Персиваля Грейвса

Одновременно с этим они, наконец, спустя череду бесконечных однотипных кирпичных домов и гравийных дорожек вышли на площадь. То, что это место является центром поселка, стало понятно с первого взгляда — здесь было средоточие всех досуговых заведений: несколько аптек, продуктовых магазинов, кафе и ресторан, большая парковка справа с парой машин и раскинувшийся слева выцветший парк.

Гермиона уверенно зашагала в продуктовый магазин — самый маленький и неприметный, спрятавшийся аккурат между кафе и рестораном с неразобранными летними площадками. Магазинчик сложно было приметить, так как часть дорожка к нему была уставлена — а, точнее, уложена ветром — стульями. Если бы не ядовито-зеленая вывеска с надписью «круглосуточно», это узкое здание вполне можно было бы пропустить.

Они вошли, и Гермиона сразу же принялась расспрашивать женщину-продавца. Персиваль же с интересом разглядывал полки, прислушиваясь к разговору краем уха.

— Виноградная — это вам на север, почти на самом краю, у шоссе, — добродушно подсказала она.

— Спасибо, — искренне поблагодарила Грейнджер, убирая список в карман. — Может быть, вам знаком мистер Стаббс?

— Билли? — уточнила женщина и, получив кивок в ответ, продолжила: — Конечно. Только он умер в прошлом году — хороший был человек. А вы, наверное, родственники, — Персиваль увидел, как Гермиона собирается возразить — она уже открыла рот, но тут же закрыла его, — того милого длиннобородого мужчины, который навещал Билли. Лет пять назад это было, кажется.

— Д-да, — неуверенно кивнула Гермиона — актриса из нее была отвратительная.

— Ох, вы так на него похожи! Особенно волосы! У меня прекрасная память на лица. А такого колоритного мужчину попробуй не запомнить, — защебетала собеседница. — У нас-то незнакомцы редко бывают…

Ее речь резко прервалась. Взгляд сначала потускнел, как небо за окном, а потом стал пронзительно хрустальным.

— Идем, — бросила Грейвсу Гермиона.

Отложив на полку шелестящую пачку мармелада, он последовал за ней.

— Обливиейт — это жестоко, — сказал Грейвс.

— Зато действенно, — ответила Гермиона. — Дамблдору тоже следовало это сделать. Похожи, — она хмыкнула, — ну надо же.

Она обновила согревающие чары и зашагала на север.

— Куда мы…

— Пройдемся к дому Стаббса. Если у него остались дети — они могут что-нибудь подсказать.

-

До Виноградной улицы они добирались не меньше часа — Персиваль не помнил, когда в последний раз столько ходил. В отличие от бодрой Гермионы, он ощущал себя уставшим. Мракоборцы тренировали выносливость, конечно, но это не было связано с ходьбой или бегом — зачем, если есть трансгрессия?

Тем не менее, он старался не показывать усталости.

Виноградная и впрямь располагалась у самого шоссе — улицу от дороги отделял лишь сомнительного вида низкий железный отбойник. Здесь, на самом краю деревни, ветер не резался домами и практически сносил. И без того непослушные волосы Гермионы, которые она предусмотрительно собирала в пучок, превратились в огромную гриву, обрамляющую голову как темный ореол. Вздохнув, она взмахнула палочкой, и волосы окутало золотистое сияние. Сначала они распушились и еще сильнее увеличились в объеме, буквально поражавшем воображение, но потом стянулись в тугой хвост и будто съежились от холода, оформившись в тугой пучок.

Только после этого Грейнджер подошла к первому дому на улице и постучала. Спустя пять минут стало понятно, что дома никого нет. Они направились к следующему дому. И к следующему. Из очередного выглянула девушка в переднике, как из американских фильмов про двадцатые годы, и, окинув их внимательным взглядом, подсказала, где находится дом Стаббса.

Он ничем не отличался от остальных — все такая же кладка из бежевого кирпича, такой же аккуратный белый забор, окантовывающий газон. На подъездной дорожке стоял автомобиль, что порадовало Гермиону.

Перед тем, как постучать, она повернулась к Грейвсу:

— Мы — журналисты. Пишем статью о жизни в приютах в военный период. Я знаю, эта тема сейчас актуальна. Так что… просто сделай более заинтересованное лицо, ладно?

— Нет темы интереснее, чем приют в военные годы, — съязвил Грейвс.

Гермиона закатила глаза и постучала.

-

Через час выяснилось, что, заинтересованное или нет, лицо Грейвса хозяйку дома не волнует. Пока его оккупировали ее дети — мальчик и девочка лет трех-пяти, — она, попивая чай, самозабвенно вещала о дедушке Билли. А Гермиона, кажется, даже не притворялась — она и впрямь увлеклась, и ловила каждое слово собеседницы, делая записи.

Откровенно говоря, Персиваль не мог припомнить, когда вообще в последний раз имел дело с детьми. Он вдруг осознал, что, наверное, никогда не проводил с ними столько времени — бесконечно долгого времени.

Слава Мерлину, эти конкретные дети хотя бы не вызывали отвращения — вели себя воспитанно, не кричали, не плакали. Щебетали на своем, изредка обращаясь к Персивалю, и показывали ему свои игрушки. Он, конечно, никогда бы не продал свои принципы за игрушки. Даже за такие эффектные: у не-магов, как оказалось, книги тоже умеют петь и демонстрировать сказки, куклы — разговаривать, а машинки — ездить. И все это без волшебства! И их было так много, словно пол усыпали разноцветным конфетти.

Уже к вечеру, распрощавшись с хозяйкой дома, они вышли к шоссе и трансгрессировали в палатку.

Грейвс тяжело вздохнул. После теплого и светлого дома из кирпича и черепицы находиться в брезентовой холодной палатке не хотелось.

Правда, пока он переводил дух, сидя на диване и читая записи Грейнджер, та стремительно преображала холодную атмосферу — согрела воздух, зажгла свои волшебные огни и принялась готовить ужин, отчего со стороны «кухни» поплыл приятный аромат.

Отложив блокнот, Грейвс помассировал переносицу и перебрался за стол.

— Для чего тебе было слушать ее, если ничего полезного не узнала? — поинтересовался он, наблюдая за Гермионой, суетящейся у кухонных шкафчиков.

— Ну, во-первых, я действительно отправлю эту историю в какое-нибудь издательство, — пробормотала Грейнджер. Персиваль удивленно приподнял брови. — Некрасиво было бы с моей стороны просто избавиться от всего, что она мне рассказала. А во-вторых, теперь у нас имеется четкая цель на завтра — мы отправимся в Девон. Карла упомянула, что дедушка часто рассказывал о ферме в Девоне. Но в Девоне много ферм, мы не сможем проверить их все. А еще в этом графстве живет Эми Бенсон. Если нам удастся поговорить с ней, то трансгрессировать далеко не придется. — Она оторвала взгляд от сковороды с овощами. — Я чувствую, что мы на верном пути, — с энтузиазмом проговорила Гермиона.

Некоторое время прошло в молчании. Тишину нарушали только резкие порывы ветра, хруст сухих веток деревьев вдалеке и скворчащие звуки со сковороды. Грейнджер, полная нерастраченного воодушевления, скользила по кухне, параллельно набрасывая список покупок. Атмосфера была настолько привычной, что казалась домашней.

— Послушай, — внезапно произнес Персиваль, и Гермиона моргнула, — допустим, мы найдем крестраж. А как вы собираетесь его уничтожить?

Она зависла, сжав в руках полотенце. Перевела взгляд на овощи, помешала их.

— Ну, — пробормотала она. — Ни клыка василиска, ни меча Гриффиндора у нас нет. Так что не остается ничего, кроме Адского пламени.

Брови Грейвса взлетели.

— Ты умеешь его вызывать?

Не то чтобы он сомневался — все же Обливиейт тоже было сложным заклинанием. Как и заклинание Патронуса.

— Нет, — ответила Грейнджер. — И Гарри тоже — ненавидит темные искусства. А ты?

Грейвс кивнул. Что ж, задавая свой вопрос, он уже мысленно был настроен на то, что ситуация развернется подобным образом. К тому же, если уж в его возвращении действительно виновата Бузинная палочка, а она сейчас в руках у Волдеморта, то, наверное, примерно таким и задумывалось предназначение Грейвса.

-

Поттер вернулся раньше, чем обычно. Персиваль не был уверен, но ему показалось, что хлопок трансгрессии был особенно громким и одновременно деликатным — как покашливание, чтобы обозначить свое присутствие.

Пока Гермиона кормила Поттера и делилась событиями и открытиями, Грейвс вышел прогуляться. Отойдя на достаточно далекое расстояние, он прикрыл веки и, настроившись, трансгрессировал. От обилия одинаковых домов, обитых белыми панелями, зарябило. Стряхнув наваждение, Персиваль воровато огляделся и спешно направился к тому месту, где находился нужный ему дом.

Спустя примерно пять минут он понял, что найти его не может. Прошелся назад к точке трансгрессии, и снова в нужную сторону. Лишь на третий раз он вспомнил, что Гермиона целенаправленно высматривала сокола на почтовом ящике.

Дом, наконец, был найден.

Сказать, что Дадли удивился, увидев его, — не сказать ничего. Появление незваного гостя без компании Грейнджер явно взволновало парня. Но он пытался сохранить лицо и достоинство, так же, как и вчера, вежливо пригласив Персиваля войти. Правда, ни в гостиную, ни в кухню не приглашал. Они остановились буквально в шаге от входной двери.

— Чем могу быть полезен? — осведомился Дадли. — Гермионе нужно найти еще какие-то адреса или…

Персиваль поднял ладонь вверх, останавливая поток речи.

— Что произошло вчера? — без привычных английской манере долгих блужданий вокруг да около спросил он.

Дадли выпрямился и скрестил руки на груди.

— Разве что-то произошло?

Персиваль прищурился.

— Полагаю, если девушка выбегает из дома с таким потрясенным лицом, это можно счесть за происшествие, — холодно проговорил он. Как бы невзначай достал палочку. — Мистер Дурсль, так что же случилось?

Дадли перевел опасливый взгляд на палочку и нахмурился.

— Повторюсь — ничего, о чем необходимо было бы знать просто помощнику.

— Допустим, этот этап мы уже прошли, — процедил Грейвс. Сохранять спокойствие становилось все труднее и труднее. Ему не хотелось переходить к откровенным угрозам — все-таки угрожать не-магу палочкой было низко и недостойно.

Услышав последнюю реплику, Дадли заметно побледнел.

— Вы и, — он сглотнул и запустил пальцы в волосы, — Гермиона?

Грейвс нахмурился. Неприятная догадка посетила его мысли.

— Да, — просто ответил он.

Лицо Дадли исказилось от боли. И Персиваль уже не был уверен, что хочет знать ответ на свой вопрос, потому что догадывался о том, что прозвучит…

— Мы расстались около полугода назад, — старательно сдерживая эмоции, проговорил Дадли. — Но я... После того, как все началось, я уговаривал ее уехать, но она не могла бросить Поттера. Но я надеялся…

Он не договорил, отмахнувшись.

Смотреть на это было решительно неприятно. Говорить было нечего. Грейвс лишь похлопал Дадли по плечу и осторожно выскользнул на улицу.

Ему было не про себе от того, что он вывалил все это на Дадли, но виноватым себя не чувствовал. Ничто не мешало Гермионе рассказать обо всем и не доводить до такой ситуации. А вот ему стоило подумать, почему Грейнджер захотела скрыть такой факт из своей биографии, как отношения с не-магом.