Хроника лишних веков

Я быстро снял маску и увидел перед собой уже не армии на Арене, а очень невысокого человека в просторном голубом комбинезоне с круглой эмблемой на груди, изображавшей синий круг, разделенный косым крестом на четыре сектора. Кажется, человек был пожилым и седовласым, но я не запомнил его лица.

- Оператор, - сказал он, не шевеля бескровными губами, - тебя ожидают на входе в сектор. Позволь указать.

Я поднялся с места - и только тогда заметил, что мое зрительское кресло оказалось в пустом проходе.

Мы вошли в долгий фосфоресцирующий коридор, который кончился прозрачной стеной. За ней среди бесцветной пустыни и под бесцветным небом возвышался вдали сложный геометрический этюд города.

- Оператору следует ожидать здесь, - сказал мой проводник и, остро посмотрев мне в глаза, добавил: - Миссия слуги исполнена.

Моя эпическая интуиция проснулась:

- У слуги есть имя?

Слуга мефистофельски улыбнулся:

- Локи... Локи-Альфа.

И пропал, войдя в стену.

Я же рассудил с опозданием: "Вот он - бог-предатель... тот, который открыл ворота Валхаллы"...

Не прошло и минуты или какой-нибудь иной единицы длительности, как за стеной всплыл дисковидный летательный аппарат, и слабый зеленоватый луч, им испущенный, скользнул по стене. Часть ее растаяла. Диск подплыл вплотную к бреши, ослепил меня лучом белого, молочного света - и я вмиг очутился рядом с пилотом.

Кордмльерские стены "Колизея" стремительно отдалялись. Мы летели над пустыней.

- За Свободным никто не следил? - спросила Рингельд.

Я очень удивился ее вопросу.

- Если б я знал, что нужно быть настороже... Мое внимание привлек лишь тот человек, который привел меня к месту нашей встречи.

- Он - единственный слуга, которому я вынуждена доверять, - сказала Рингельд.

- Значит, без слуг не обходится и здесь, - невольно смирился я с тем, что все космогонии в итоге одинаковы.

- Свободный заметил, какого он роста, - смягчила тему Рингельд. - Он - из низшей касты служителей Программы.

- А что это за цирк, где я побывал?

- Примитивное развлечение операторов, - сказала женщина-атлант. - Внешние войны. Что есть настоящая война, известно лишь воинам высшего Круга.

Я не успел спросить, что значит "настоящая", как она открыла эту грандиозную тайну:

- Внутренняя война. Внутри каждой живой клетки тела. В каждой молекуле. В каждом атоме тела. Бесконечное число столкновений в бесконечно малом делении пространства. Поражение в одном атоме означает аннигиляцию, распад всей сферы тела. Вспышка... Кольцо замкнуто. Путь воина вновь начнется от Инкарнаполиса - через внешние войны планет низших Кругов... Сигурд был первым воином Хариты.

Она замолкла, и я долго следил за стремительным встречным током пустыни...

Прежде, чем из-за горизонта вздыбился перед нами город мощи поистине титанической, затмивший виденных мною левиафанов, я узнал еще кое-что. Мозаика кромешной космогонии пополнилась новыми стеклышками. Я узнал, что легионы из низших каст, операторы и слуги, тоже проходят посмертный круговорот через Инкарнаполис Планеты Истока и по неким врожденным признакам и талантам распределяются по всем освоенным, завоеванным Кругам и планетам вселенной Сферы. Кончают жизнь в низших кастах вполне обывательски, в своих постелях, едва дотягивая до земного полувека, и обязательно от белокровия - таков закон здешней природы.

Меня осенило! "Внутренняя война" - это своего рода противоположность молитве... Антимолитва...

Между тем, Рингельд сообщила, что перед нами не жилой город, а боевой форт. Над фортом в плоти туч зияла ровная круглая прорубь в бездну черного пространства, и в той по-зимнему остро сверкали звезды.

- Да, здесь находится выход в пространство, - подтвердила Рингельд.

Аппарат нырнул в титаническую геометрию крепости и замер, коснувшись тверди, среди полей стального блеска, под черной аркой, вздымавшейся выше воображения Жана Эйфеля.

Колба пилотской кабины растворилась - и сверху в нас ударил мощный пучок интенсивно-лунного света. Не сдержав любопытства, с риском ослепнуть я различил в вышине сияющий треугольник с мутным лунным бельмом внутри.

Нечеловеческим стальным звуком раздалось слово-вопрос, адресованное явно одной лишь Рингельд... Вероятно, я услышал его мысленное эхо.

- Цель?

Рингельд спокойно ответила:

- Планета Истока.

- Чин иерархии? - вопросил некий страж.

- Престол касты, - отчеканила Рингельд, замерев изваянием. - Канал Омега. Право наставника скаутов.

- Обратимость канала нарушена. Четвертый Рим закрыт, - изрек страж. - Контроль права.

Рингельд подставила свету открытую ладонь. Сверху в нее уколол красный луч. И погас.

- Второй контроль, - потребовал страж.

- Опусти голову, Свободный, - велела мне Рингельд.

Я опустил... и слегка содрогнулся. Рядом со мной поднималась другая рука Рингельд - облаченная в страшную боевую клешню. Рука поднялась. Мощно сверкнуло над нами, гулко лопнуло, сгущенный лунный свет погас. Наш аппарат сорвался со стального поля во мрак.

Пронзив встречный тоннель, мы очутились под "входом в пространство", среди легиона боевых "ос"-дирижаблей. Одну из них мы захватили без боя. Но надо признаться, что я не заметил в этом боевом порту ни одной живой души.

Мы взлетели.

- Нас не преследуют, - в унисон моему удивлению растерянно сказала Рингельд.

Никакого лунного света не было, но она оставалась белее милосского лика.

- А кто-то должен преследовать? - вопросил на это иванушка-дурачок, он же Свободный с большой буквы.

- Мы нарушили Первый Закон, - безжизненно сообщила Рингельд.

- Может быть, ваш поступок был слишком неожиданным для тех, кто должен начать преследование?

- Я отлучена от Инкарнаполиса... - донеслась до меня мысль Рингельд, не имевшая отношения к вопросу. - Уже отлучена.

Мне было трудно представить тяжесть такого приговора. Я понимал смутно: "отлучение", вероятно, означало потерю права очередного рождения... то есть... что? Исчезновение?... некая консервация души в самом глубоком круге здешнего ада?

- Но ведь выбор сделан тобой, Рингельд, - сказал я, вспомнив, что в античном разговоре богов и героев нет обращения на "вы".

- У меня не было выбора, - совсем заинтриговала меня Рингельд. - Этим мы отличаемся от Свободных... Посмотри вниз, Свободный!

Харита, планета Белого Круга, выглядела со стороны как бильярдный шар с ущербом в виде круглого темного пятнышка. То было отверстие над фортом. И вот оно стало быстро затягиваться мутно-голубоватой дымкой.

"Пространство закрывается! - с легким трепетом догадался я. - Кто-то закрывает его..."

- Сбывается, - молча прошептала Рингельд.

- Есть пророчество вне Предания? - опять догадался я.

- Да... Оно возникает в памяти каждого воина, как только он восходит на Белый Круг.

- Программа?

- - Нам не положено называть... - качнула головой Рингельд. - Пророчество гласит: "В день, когда закроется пространство, падут врата Валхаллы..."

- Конец мира? - не нужно было быть пророком, чтобы предвидеть это.

- Не знаю! - отрезала Ригнельд. - Нет шага назад.

Как-то буднично выглядел тут конец света... тихо. Может, таким он и должен случиться?

Мы неслись в кромешной тьме чужого, беззвездного космоса и молчали.

Когда я заметил во мраке тонкую радужную ленточку, Рингельд подняла руку и сказала:

- Граница Круга.

Радужный диск возник в воздухе прямо перед ее лицом. Я заметил некий ритуальный жест - Рингельд словно бы вычертила на диске не известную мне руну. В следующий миг весь космос полыхнул белой вспышкой.

"Неужто!.." - мелькнула апокалиптически озорная мысль.

В НАЧАЛЕ БЫЛО

Планета Истока

Я ошибся - путешествие благополучно продолжалось.

Перед нами сиял выпукло-голубой лик Планеты Истока. Земля... Или ее копия.

Несколько крутых долгих маневров заставили меня закрыть глаза и побороться с тошнотой. Когда я вновь поднял веки, внизу уже расстилался знакомый пейзаж: леса, леса до горизонта.

Аппарат завис над кронами вековых дубов. Прозрачный пол "осы"-дирижабля под нами исчез, учтивый воздушный вихрь опустил нас на шишкинскую полянку.

Я с удовольствием вздохнул. Пахло моим миром... Даже если это была лукавая копия... Но, может, и сам я был всего лишь копией того человека, что замерз в манчжурских сугробах?

Те миры, которые я недавно пронзал метеором, как будто не имели никаких запахов. Здесь пахло всем родным - чуть ли не дымом Отечества... Но: Антарктида, не мало CI-й век, а может - и весь МI-й... "и все это прелесть бесовская", - ни в шутку, ни всерьез предупредил я себя.

Рингельд, щурясь, обследовала ясные голубые небеса и сказала:

- Никого!

- Врагов не стало, верно? - тихо удивлялся я ее милой недогадливости.

Она посмотрела на меня и болезненно улыбнулась:

- Возможно, все они собраны в одном...

Я обиделся сразу и крепко:

- Предполагайте все, что вам заблагорассудится, сударыня... Но не вы ли сами называли меня "Свободным"?

- Да, - без колебаний признала Рингельд. - Извини, Свободный... Нам пора.

У края поляны, прежде чем войти в лесную чащобу, она повернулась назад и вскинула боевую клешню. Сгусток бело-синего огня ударил "осу" точно в прозрачную голову. Гигантская магниевая вспышка затопила мир, а когда я прозрел, лишь крохотные сверкающие капельки еще падали на траву. Огромной межзвездной машины как не бывало.

- Слишком многое остается для меня загадкой, Рингельд, - не выдержал я.

Она скрыла глаза под маской-"ареной", и настроение мое сразу упало. Она двинулась по тропе, а я побрёл за ней... Впрочем, "побрёл" душой, а телом-то еле поспевал за ее размашистым петровским шагом.

- Всем известно, что Свободные почти как боги, - сказала она, словно додумав какую-то очень важную мысль.

- Кто это внушил вам? Сами боги? - уточнил я.

- Да.

- Однако боги не смогли предотвратить ваш побег...

- Я была уверена, что даже не успею покинуть дом...

- И вот еще вопрос: откуда в вашем гардеробе... то есть в доме воина Белого Круга взялся костюм простого оператора... да еще нужного размера?

Рингельд резко повернулась и нависла надо мной. Я задрал голову и подумал: "В сущности, просто гуляет по лесу большая тётя с малышом".

Рингельд порывисто сняла маску.

- Ведь тебе, Свободный, известно, что я - изменник! - прокричала она, плотно сжав губы.

Мы долго смотрели друг на друга - я - вверх, она - вниз. И я постиг, в чем мой грех: этот мир с его диковинным часовым порядком, кастами, Кругами, аренами был так чужд мне, так глубоко неизвестен, что я невольно принимал его обитателей за неодушевленных марионеток.

Вот к какому неожиданному выводу я пришел: наверно, мы так же думали про японцев в девятьсот четвертом году... а потом на те вам - Цусима!

Я так и сказал Рингельд, невольно перейдя про себя на "ты", чтобы очеловечить ее:

- Прости меня. Ваш мир так не похож на наш, что я до сих пор вас за людей не принимаю.

- Да... Ты - Свободный, - впервые улыбнулась надо мной Рингельд.

Грустная была улыбка.

Я пришел к выводу, наконец, что мертвенная бледность - просто расовая черта женщин-воинов.