В теле пацана. Книга 4. Империя Шатура

Глава 14 Чем больше о ней узнаю

Не думал, что в приготовление ужина входит побег в продуктовую лавку. Ольви настояла, чтобы подождал её в доме.

Оставила меня в своей жилой квартире на третьем этаже и умотала, переполненная нездоровым энтузиазмом. Уверен, что обратно вернётся магически. Мне вдруг показалась, что она и рада найти себе единомышленника, который не шарахается от магии. И не следует законам Градира.

А жаждет нарушить его, взбунтоваться, улететь куда — нибудь вместе с ней и позабавиться.

Ольви призналась, что в академии была хулиганкой!

Минут пять высидел на месте, а затем любопытство взяло верх, и я пошёл исследовать квартиру. Три большие комнаты, спальня с огромной кроватью, полки, забитые свитками до отказа. Очень опрятно дома, ничего нигде не валяется. При том, что в мастерской у неё рабочий бардак, здесь всё вылизано. Общая тенденция прослеживается — дверей межкомнатных попросту нет.

Наткнулся на огромную коллекцию кубков в стеклянном серванте. Интересно за что?

Стал вчитываться в таблички. Ого! Всё за магические достижения и соревнования. Нашёл даже командные и индивидуальные награды за магические бои. Не думал, что такое бывает! Первые места всё!

Охренеть, Ольви.

Я бы тоже, будучи великим чемпионом, с сосунком тупым возиться не стал. Собирался уже назад. И один кубок мне показался странным.

Запрятанный за большими, выбивается из общей тематики. Быстро осмотрев сервант и убедившись, что контуров нет, открыл дверцу и полез за ним, затаив дыхание.

На кубке балерина позолоченная в прыжке. И надпись:

«Лучшей актрисе юных дарований балета измени Беринга Шатура леди Ольви Гунуа Деньес».

Охереть. Смотрю на дату. Четыре цикла назад вручено! Ей примерно уже было восемнадцать лет в земном исчислении! Значит ли это, что она в разврате на сцене участвовала⁈ Или то отдельные закрытые показы? Вообще я поражён, она ещё и балерина!!

По дивану белая крыса пробежала! Я чуть не вскрикнул с испуга. А она вдруг у подлокотника ближайшего встала на задние лапы и смотрит на меня с заинтересованностью.

— У какая наглая, — шиплю на неё. — А ну пошла отсюда.

Никакой реакции. Может, это низшая форма оборотня — шпиона? Чур меня! Выскакиваю из комнаты в гостиную — кухню.

Ужин, ужин, ужин.

Какой ужин с женщиной своей мечты без выпивки? Колдую литровую бутылку вискаря. И спохватываюсь! Этикетка, мать её! Я ж ей пиво колдовал, там такие же буквы, она легко проведёт аналогию.

Вырастил ноготок золотой, стал шкрябать. Понял вскоре, что так только хуже делаю. Ибо этикета очень плохо отходит. Полез по кухонным шкафам тару подходящую искать. Нашёл кувшин стеклянный, чтобы перелить, а он в пыли. Покрутил краны мойки, вроде как Ольви делала. И как бахнет вода в умывальник, а оттуда рикошетом мне в лицо и на одежду. Кое — как закрыл под обильными брызгами.

Весь мокрый от пояса и выше. А ещё злой, как собака. Этикетку мокрую содрал остервенело, скомкал и в урну.

— Ой, — раздаётся с прохода от Ольви. — Кристофер, что случилось?

Оборачиваюсь, улыбаясь как идиот.

— Да вот, руки хотел помыть, — посмеиваюсь горько.

— А заодно искупаться, — выпалила Ольви с улыбкой. — Давай переодеваться, что уж теперь.

С этими словами она поставила сумки и двинула в комнату.

— Не стесняйся, заходи, — добавила, когда поняла, что я за ней не пошёл.

Усадила на диван, как маленького.

— Снимай всё мокрое, я принесу что — нибудь, — скомандовала и двинула в смежную комнату, где у неё спальня.

Стал раздеваться неуверенно, помня, что у меня в пиджаке все три камня Дракона, которые я таскаю с собой постоянно, дабы не спиздили или не убились, что ещё хуже. Рубашку сдёрнул. Она идёт с полотенцем! А у меня на шее её кулон.

Ничего лучше не придумал, рукой грудь прикрыл.

— Да видела я уже твой красивый торс, — говорит Ольви деловито, подсаживаясь ко мне на диван. — Мы же взрослые люди. Давай посушу волосы.

Послушно даю шевелюру, которую она накрывает полотенцем и старательно, аккуратно начинает сушить. Перебирает локон за локоном, заключая в ткань. Кажется даже, что увлекается, а я продолжаю сидеть в напряжении, зажав кулон.

Пусть думает, что угодно, но если увидит его — это крах!

Довершает процесс, от которого мне было очень приятно. Убирает полотенце. Смотрит прямо в глаза с иронией.

— Скромник? — Спрашивает, наблюдая, как я всё ещё прикрываю грудь.

— Душевные шрамы, прости, — выпалил.

Потупила взгляд. Протянула бежевую сорочку с рюшами.

— Это мужа, она чистая, — прокомментировала.

— Спасибо, — брякнул и выхватил пиджак, который она ловко решила умыкнуть. — На спинку стула повешу, высохнет.

Посмотрела с подозрением.

— Вот держи, спасибо, — протянул ей рубаху.

Ольви приняла её бережно и пошла в другую комнату. А я быстро напялил сорочку. Млять, вырез сверху большой! Что за подстава. Снимаю кулон, в карман кладу. Впервые ощущаю себя таким уязвимым, ибо никогда в жизни ещё так не делал.

Магичка вернулась переодетая в домашнее, смотрит на меня с задором.

— А тебе идёт, — выпалила.

— Завтра же пойду на пробы в театр, — ответил с улыбочкой.

— Даже не думай, сэр инвестор, твоя сцена теперь это предприятие «Наискра»! — Заявила Ольви и прошмыгнула на кухню, откуда донеслось. — Располагайся, где удобно, я займусь ужином.

— Благодарю! — Выдал, явив себе расчёску.

— Ой, а что это за бутылка?

— Мой вклад в празднование нового проекта, — ответил, начав расчёсывать лохмы.

— Хм… я тоже взяла вина. Но я полагаю, твоё дороже и вкуснее, судя по бутылке.

— Крепче и веселее, — выпалил я.

— Со времён академии не пила, — раздаётся негромкое признание и дальше ещё тише: — Что я делаю?

Последнее явно адресовано не мне.

Мысли такие же посещают, ибо вечер многообещающий. Но ведь она замужем. Все всё знают. А девушка уже взрослая и явно не хватает ей мужского общества.

Ольви с ужином возится около часа. За это время я три раза видел ту долбаную крысу, которая прошмыгивала по своим делам на кухню и обратно. При том, что девушка так ни разу и не взвизгнула, а значит, настолько увлечена, что не заметила.

— Кристофер, всё готово! — Раздалось, наконец, взволнованное!

Мысленно потирая ладоши, двинулся на кухню. Я уже по запаху понял, что будут рёбрышки, картошка жаренная и салат. Но всё так красиво оформлено! Ещё и закуски всякие нарубила с овощами, сыром и ветчиной. Сервировка, бокалы! И лицо Ольви довольное.

Свечек только не хватает.

Да и мы оба в простенькой одежонке.

— Это моё любимое блюдо, — прокомментировала с горящими глазами и одновременным волнением. — Рецепт из Леванта, где я часто бываю.

Нет, ну зашибись. Старый ты пердун.

— Давай пробуй, уверена, удивить сумею, — добавила и сама стала накладывать мне.

— Даже не сомневаюсь, — ответил с лёгкой улыбкой, распечатал бутылку и стал разливать.

И как, млять, мы так разминулись? Иначе бы ты мою рожу запомнила.

— За твой проект, — объявляю, поднимая бокал.

— За наш проект, — поправляет деловито Ольви, стукаясь со звоном, и мне даже становится стыдно, потому что я не особо в нём заинтересован.

— За наш… — исправляюсь. — Эй, эй, не хлебай столько!

Но поздно! Ольви вливает сразу грамм сто, глотая, как вино!

Однако реакция совершенно не естественная для первого раза. Она с задумчивостью вылавливает нотки, даже не закусив. И только в конце уже выдыхает, кривясь.

Я же хлопаю чутка, чтобы горлышко промочить и сразу же закусываю рулетиком с ветчиной. Ммм, вкуснятина!

— Ну и крепкая же дрянь, — говорит всё же магичка, а затем, глядя пристально со всей серьёзностью заявляет: — Напоить меня хочешь?

— А ты накормить меня хочешь? — Парирую также серьёзно, окидывая руками шикарный стол.

Улыбается, глаз с меня не сводя. Сверху вниз лицо моё изучает. Я тоже на неё смотрю. Уводит вдруг взгляд с заметной неловкостью.

— Прости… — раздаётся. — В Градире так не принято. Много всего не принято.

— Но я же из Градира.

— Поэтому мне проще, — ответила. — Давай покушаем.

Нет, давай лучше ещё выпьем! Поднимаю бокал.

— Давай за тебя выпьем, чтобы сбывались твои мечты…

Ольви опрокидывает бокал полностью. И мне за неё становится страшно. Но по ней не видно, что пьянеет. Кушаем спокойно, иногда она посматривает на меня. Особенно изучающе, когда я только начинаю пробовать основное блюдо.

Конечно, далеко до рёбрышек в той таверне.

— Ну как⁈ — Спрашивает, дыхание затаив.

— Очень вкусно, — выдаю почти правду.

Приправы у неё хорошие, а вот сами рёбрышки жестковаты. Но я делаю вид, что очень удивлён. Наяриваю за обе щёки, чтобы её не обидеть.

Вскоре мне самому становится так хорошо, что хочется быть развязным и расслабленным, как всегда. Но я держу лицо, и стараюсь не выдавать свои пошлые шутки.

Тем временем Ольви становится задумчива. Будто что — то тяготит её, и в состоянии алкогольного опьянения это что — то утягивает её мысли к себе.

Но нет, крошка, я слишком долго ждал, чтобы вот так вот проводить с тобою время! Поэтому спрашиваю:

— То есть в академии ты отрывалась на слабаках?

Ольви улыбается уголком рта. Смотрит виновато.

— Да, я гоняла всех, — отвечает с ироничным видом. — Завела себе трёх глупеньких, но красивых подружек в качестве свиты и ходила по академии, как по своим охотничьим угодьям. Все разбегались на этаже, когда я там появлялась.

— Так, а за счёт чего ты выезжала? Неужели они не могли объединиться и наподдать тебе по заднице?

— Кристофер, я этим не горжусь. Зачем тебе это знать? — Раздалось с укором.

— Вообще — то к образовательной сфере я тоже себя отношу. Целый профессор перед тобой сидит.

— Ты серьёзно⁈ — Ахает Ольви.

Да по ней видно, что она в восторге.

— Да, я по части фехтования и особой математики, — выпалил.

Магичка вперёд подалась, руки подбородком подпёрла.

— Так всё интересно! И я почему — то верю.

— Ну так возвращаясь к моему вопросу. Почему такое превосходство в академии?

— Я была чемпионкой по боевой магии, у меня врождённый аномально большой резерв, отличная память и умение быстро соображать в экстремальных ситуациях. Мой авторитет был непоколебим. А в академии, где преподаёшь ты, есть проблемы подобного рода?

— Были, но я их устранил, — ответил сразу.

— Вот как! И кто это был?

— Дочь ректорши.

— Ого! Красивая, дерзкая и берущая всё, что захочет, натолкнулась на тебя?

— Именно так всё и было.

— И как ты с ней справился? — Спрашивает Ольви не без намёка на пошлость. По глазам вижу!

— Надругался над мамашей и отшлёпал дочь на публике, — выпалил и спохватился.

Потому что Ольви ахнула и следом руками рот закрыла, вероятно, чтобы не вырвалось из него нечто непристойное в ответ.

— Кристофер, ты не шутишь⁈ — Уточнила магичка, едва сдерживая смех. А сама уже покраснела. — Ладно с мамашей. Расскажи, как всё было с дочкой. Мне жуть как интересно!

— Тогда надо выпить ещё! — Объявил и подлил нам обоим.

Выпили за хороший вечер! У Ольви глаза горят, щёки розовеют. Такое ощущение, что я её из какого — то омута вытащил. Оживил.