Пушки к бою

Глава совета решительно поднялся.

– Юмма, видеосеанс на всю станцию, срочно.

Во всех помещениях и местах, где были установлены экраны вещательных мониторов, поменялась картинка. На ней во весь свой невеликий рост стоял пухлый, с глазами навыкате, невзрачный глава совета. Чтобы он выглядел больше и солиднее, камера снимала его снизу. Либерий вытирал платком пот со лба и хотел выглядеть внушительно.

– Граждане станции! – хорошо поставленным голосом заговорил Либерий. – Настал час тяжелых испытаний для всех нас. Мы хорошо сражались и показали врагу, что мы можем постоять за себя, и он отступил. Но потом вероломно вернулся. Он потребовал ужасных вещей! Нет, я говорю не о деньгах и припасах. Я говорю о его требовании отдать им в рабство сотню наших сограждан. Он хочет получить сто рабов. Я как глава совета станции не могу распоряжаться жизнями своих граждан. Поэтому наглый ультиматум бандитов отвергаю. Мы будем сражаться и победим. Я с вами, граждане станции. – Экран сменил картинку, и стали видны радующиеся люди, которые махали руками и восторженно кричали.

– Ну теперь-то, Вилборт, ты сможешь навести порядок на станции? – устало спросил Либерий. Тот кивнул. – Хорошо… Хотя, веи, хорошего мало. Ну уж как есть… Всех этих крикунов надо загнать в убежища. Пусть там сидят и не мешают.

– Сделаю, вей Либерий. – Вилборт поднялся, и в этот момент по станции стала звучать музыка, и хор мужчин стал торжественно исполнять не слышанную раньше песню «Смело, товарищи, все по местам»…

Неизвестная песня заставила людей на станции замереть. Среди толпы раздалось два голоса, и все обернулись на подпевающих. Это Ранч и Жордин, хозяин кафе пятого грузового терминала, прижав кулаки к груди, пели вместе с хором.

Глава совета увидел эту картину и прижал руки к ушам.

– Я не могу это слышать и видеть, – простонал он. – Избавьте меня от этого. – Экраны в зале совета погасли…

Но песня заставила людей распрямить плечи и высоко поднять голову. Они уже не страшились пиратов, и каждый готов был идти в бой и потребовать себе винтовку…

Станция ожила. По ее жилам-коридорам побежал яростный огонь гнева, обращенный на врага. Он захлестнул все тело, сцементировал волю людей и пропитал идеей умереть, но не сдаться…

Песня потерянной Земли звучала не только на станции «Мистфайр». Она звучала на ОДК «Варяг» в обработке искина и в исполнении Эдика. Ее слушали на пиратском рейдере.

– Что там происходит? – задал вопрос капитан. – Они что, собрались сражаться и погибнуть?.. Ваше мнение, старпом?

– Видимо, так, вей капитан. Корабли прикрытия покинули станцию и располагаются для обороны. ОДК заходит нам в хвост. Они послушались совета этого Сюра. Вей капитан, мы выйдем на рубеж открытия огня через один час и одиннадцать минут. Считаю своим долгом доложить. Запаса тяжелых ракет хватит на два часа боя. Останутся термоядерные фугасы. Но если мы уничтожим станцию, на нас станут охотиться все флоты мира. Клан уничтожат. Одно дело – пограбить станцию, это делают многие, другое дело – ее уничтожить. Это не прощают. Вряд ли глава клана одобрит такое.

– Я тебя понимаю, Бамбур. Но на станции этого не знают. Им надо дать понять, что наши намерения вполне серьезные, вплоть до уничтожения станции. Откроем огонь сразу двумя десятками ракет. Одна будет с термоядерным фугасом. Ее, конечно, собьют, но взрыв будет знатный и нагонит на них страха. Потом предъявим более жесткий ультиматум. Они начнут торговаться… Думаю, на станцию нас не пустят, побоятся, но требования выполнят.

– Это вполне вероятно, вей. Есть анализ по ОДК.

– Говори.

– Переделать его в ракетный крейсер возможно, но безумно дорого. Там экипаж десять человек. Для ракетного корабля нужно минимум полсотни специалистов. И дешевле купить списанный фрегат, чем переделывать рудовоз. Сюр знатно блефует. Надо признать, он мастер своего дела. Я видел его тренировки с Умбаро и могу сделать вывод, что он обладает способностью убеждать.

– Хорошо, я тебя понял, Бамбур. Значит, ОДК не берем во внимание?

– Да, не стоит, вей капитан.

– Тогда всем приготовиться к началу атаки.

– Сюр, – пришел доклад от Любы. – Я уложила Руди в гель стазикапсулы. Насколько больше нормы будут перегрузки? Мне надо подготовить реанимационные комплекты для тебя и Гумара.

– В пределах тридцати процентов, Люба.

– Сюр, это очень опасно для ваших организмов…

– Я знаю. Но мы зарезервировали повышение мощности компенсаторов на эти тридцать процентов. Так что реальное повышение перегрузки будет не выше пятнадцати процентов… Я на это надеюсь.

– Надеешься? А что показывают расчеты?

– Расчеты, Люба, бывают не всегда правильными…

– В смысле? В них заложены неверные установочные данные?

– Не совсем. Данные верные. Неизвестно, какое максимальное ускорение сможет дать наш корабль. Это же рудовоз, а не крейсер. У него нет двойного корпуса, балок усиления… брони, поэтому я тебе сказал максимум, что сможет выдать наш корабль, и это с большим допущением.

– А просчитать согласно спецификации корабля было нельзя?

– Нельзя, Люба.

– Почему?

– Гумар бы запаниковал.

– Сюр, ты сумасшедший, если идешь на такие авантюры.

– Может быть, но иногда немного сумасшедшим быть полезно. И я уверен, что у нас все получится.

– Хотелось бы… Отбой.

– Отбой.

Сюр специально вывел Любу на свою линию связи. Он не хотел, чтобы их разговор был слышен остальным. И он, конечно, хорошо понимал, что то, что он задумал, весьма чревато неприятными последствиями. Но зато давало такой оглушительный эффект, что это перечеркивало все его опасения и сомнения.

Прием нырка, как называл его Оверграйт, был использован им в сражении с контрабандистом. Корвет на максимальном ускорении уходил в короткий гиперпрыжок, появлялся у корабля противника, наносил короткий, но мощный удар и уходил снова в прыжок. И так несколько раз, постепенно уничтожая систему ПРО чужого корабля. Этим действием он принудил бандита сдаться и получил выговор от командира эскадры за ненужный риск.

Нечто подобное Сюр планировал повторить с «пиратом». Он не стал делать расчеты возможных результатов подобных маневров. Они могли показать, что вся его затея пустая трата времени и ненужный риск. Но Сюр полагался на свою интуицию и, как всегда, верил ей.

– Вей капитан, – доложил Эдик, – «пират» заходит на боевой курс. Объект атаки – станция «Мистфайр». Мы находимся у него в хвосте. Он не обращает на нас внимания. Есть вызов со станции.

– Переключай на меня.

– ОДК «Варяг», говорит комендант станции Ссаил Ароон. Как слышите? Прием.

– Слышу вас, Ссаил, на связи капитан ОДК Сюр Землянский.

– Капитан, это все странно, но я хотел бы знать, чем вы можете помочь станции?

– Я атакую «пирата» с левого поврежденного борта, он не сможет вас прицельно атаковать.

– У вас есть чем атаковать? Не будете же вы его таранить?

– Если придется, то буду, – спокойно ответил Сюр.

– Это шутка?

– Нас слушают, Ссаил. Я обещал реальную помощь, и я ее окажу.

– Хотелось бы на это посмотреть, бледнолицый говнюк, – вклинился в их разговор капитан «пирата». – Особенно когда ты будешь нас таранить.

– Приготовь запасные штаны, черная задница, они тебе пригодятся, и жди в гости, – огрызнулся Сюр.

Ссаил вздохнул.

– Ладно, Сюр, я надеюсь на чудо.

– Поверь, Ссаил, я еще тот волшебник.

– Ну-ну… Отбой.

Время тянулось очень медленно. Сюру хотелось, чтобы все началось быстрее, но спешить было нельзя. Искин вычислял координаты объекта, который должен занять стационарную орбиту, рассчитать его скорость и определить нужную точку выхода из гиперкороткого прыжка.

Сюр сидел и тоскливо смотрел в темный монитор, расчерченный на квадраты. Без интереса рассматривал зеленые и красную звезды, двигающиеся по монитору. Принял сообщение, что ОДК синхронизировался относительно «пирата», и мысленно подталкивал противника занять боевую позицию: «Ну давай шевелись, кляча старая. Хуже нет, чем ждать и догонять».

– Сюр? – нарушил его ленивый мыслительный процесс Гумар.

– Чего?

– У тебя все готово?

– Думаю, да…

– Ты сомневаешься?

– Немного, Гумар.

– Почему?

– По кочану.

– Это как?..

– Просто у меня нет ответа, почему я немного сомневаюсь. Наверное, потому, что я живой человек, а не андроид.

– Понятно. Сознаюсь, меня, Сюр, потряхивает. Нервозно как-то, и твой замысел мне неизвестен. Поделишься, что ты собираешься делать?

– Нет.

– Почему?

– Ты опять напьешься… Отрубишься и потеряешь сознание…

– Все так плохо?

– Нет. Но ты можешь подумать, что да.

– Я уже так думаю, Сюр. Жаль, что я не успел попрощаться с Руди и нашим ребенком…

– Вот поэтому я тебе ничего не рассказываю. Ты паникер и пессимист. Нужно верить в хорошее, Гумар. Так легче жить.

– Я бы рад, брат. Но… что, по-твоему, является хорошим?

– Верить, что мы победим и что у тебя родится сын или дочь. Мы будем богаты и счастливы… Проживем полную событий и радостей хорошую жизнь и умрем в один день.

– Вот в последнее я больше верю, Сюр.

– Не будь нытиком. Нытики девушкам не нравятся.

– Прости, Сюр. Просто хотел и с тобой проститься.

– До свидания, Гумар.

– До свидания, Сюр… Э-э-э-э… А ты куда?..

– Ты хотел попрощаться? Я с тобой попрощался. Не мешай мне. Передай тело Молчуну.

– Ага, хорошо…

– «Пират» выходит на огневую позицию. Расчеты прыжка закончены, – доложил Эдик.

– Полный вперед! – скомандовал морским земным термином Сюр, и Эдик его правильно понял.

Сюр едва успел крикнуть: «Гумар, держись!» – как огромная сила тяжести вдавила его в ложемент. В первое мгновение Сюру показалось, что его раздавило в лепешку. Он попытался сделать вдох, но вместо этого воздух выдавливало из него, как из футбольного мяча под прессом, с негромким сипением и стоном. Еще немного – и Сюру почудилось, что он услышал треск ломаемых ребер, но чуть позже, когда он посинел от недостатка кислорода, неожиданно стало легче. Молчун взял тело под свой контроль. Уплывающее в беспросветность сознание вернулось, и Сюр, сделав большой и глубокий вдох, услышал, как скрипит и стонет от непомерной перегрузки его корабль. Испугавшись, что он может развалиться, Сюр хотел дать команду отбой, но в этот момент ОДК ушел в прыжок, и после легкого головокружения наступило желанное облегчение. Сюр проглотил набежавшую в рот слюну и почувствовал соленый привкус крови. Обвел затуманенным взглядом рубку. Андроиды были на своих местах, но один из офицеров-тактиков лежал на пульте. Его руки безвольно висели как плети, касаясь пола. Первым на это среагировал Эдик. Он дал команду дрону-матросу убрать поврежденный андроид, и его место занял дрон-универсал Миша.

– Через две секунды выход! – прозвучал голос Эдика, и Сюра вновь вдавило в спинку ложемента. Но на этот раз было легче. Его тело контролировал Молчун. Мышцы надулись, создавая подушку безопасности, напряглись, и в спину вошла игла с энергетическим коктейлем. Голова прояснилась. Сюр глянул в экран монитора и, не выдержав нагрузки на психику, заорал: «А-а-а-а!..» Со своего места ему громко вторил, словно его кастрировали без наркоза, Гумар. Орать им было отчего. Не более чем в десяти километрах от них высился огромный левый бок «пирата». У него были отдраены люки пусковых шахт в броне, и он в любой момент мог нанести упреждающий удар. А сами они находились между станцией и «пиратом». Видимо, масса «пирата» была больше, чем посчитал искин, и их выкинуло гораздо ближе к станции, чем рассчитывал Сюр, и совершенно с другой стороны «пирата». Прямо под подготовленный залп ракет.