Святки без оглядки

Глава 21

Князь Долгомышкин оказался совсем молодым, самодовольным, заносчивым франтом. Ума на первый взгляд не много, а вот понтов — хоть черпай экскаваторным ковшом.

«Мажор», — сразу окрестила его Снеженика, едва увидев, как тот брезгливо морщит длинный аристократичный нос, оглядывая недостроенный сруб, предназначенный под здание администрации.

Народу в этот сруб набилось предостаточно. В основном мужики да вездесущие бабки, собирающие последние сплетни. Молодежь же резвилась на ярмарке.

Вот уж не ожидала Снеженика такого размаха. У Вадьки в Авдеевке селян раз-два и обчелся, а тут… Как на площади в базарный день. Все кричат, хохочут, пестрят разноцветными нарядами. Торгаши завлекают покупателей, девки поют, на небольшой площадке накрыт стол, ломящийся от угощений. По дороге со свистом проносятся сани с голосящими парнями, визжащими девками и хохочущими детьми. Цветные ленточки, вплетенные в гривы лошадей и упряжь, развиваются по ветру.

Снеженика, в сопровождении девчонок и деда Данилы, который по случаю праздника тоже принарядился в армяк с ярким кушаком и даже прихватил гармонь, все никак не могла закрыть рот от изумления. Вздрагивала и жалась к обочине, когда мимо проносилась очередная повозка и не могла объяснить, почему она — житель двадцать первого века, завсегдатай клубов и тусовок, робеет и чувствует себя здесь диким волком.

А вот Звездоцапу, который сопровождал ее повсюду, похоже, все нравилось. Он сидел у нее на руках, вертел головой и то и дело порывался выскочить и включиться в общую тусню, догоняя очередные сани.

Пройдя через толпу ряженых, они зашли через недостроенный вход в здание администрации. В срубе были возведены только стены и крыша, сквозь пустые оконные проемы намело снежка, но собравшиеся селяне все быстро утоптали.

Мужики курили, что-то громко обсуждая, бабки ворчали, а князь Долгомышкин стоял в центре залы возле наспех сколоченного стола, на который на всякий случай навалили всё сразу: пироги, чернильницу с пером, кучу бумаг и бутылку водки, и пытался держать речь.

На фоне местных мужиков он сильно выделялся — весь из себя ухоженный, отмытый и элегантно одетый, словно сошедший со страниц учебника по литературе. Первая мысль — того и гляди побьют, почему-то даже у нее руки зачесались.

Ему бы на балах танцевать да музицировать на рояле. Сразу видно, что понятия физический труд и бытовые проблемы в его лексиконе либо отсутствуют, либо считаются ругательными, тем удивительней казался тот факт, что именно этого праздношатающегося дворянчика командировали в эту глухомань. Однако хитрый взгляд выдавал в нем картежника и кутилу, что немного объясняло, за какие именно «заслуги» он тут оказался.

Девки сразу указали на Федоську. Нарядная чернобровая девица стояла недалеко от стола и не сводила глаз с князя. Судя по выражению лица — этот хлыщ ей сразу же пришелся по душе, а первого взгляда на девку Снеженике хватило, чтобы понять: они два сапога — пара.

Снеженика с компанией пристроились у стеночки, рядом с главной сельской сплетницей — глуховатой и очень вредной с виду бабкой Матреной.

— Дык это тебя государь-амператор прислал нами править? — тут же выкрикнула бабуся.

Долгомышкин элегантно стянул перчатки.

— Что? Почему император? Меня прислал губернский съезд, — надменно прогундосил он.

— Ась? Кого он съест? — уточнила у деда Данилы бабка Матрена.

— Съест, говорит, все, что наготовили на праздник! Голодный! — не растерялся дед Данила.

— Ух ты, прожорливый, ирод… — утерев двумя пальцами уголки рта и подслеповато щурясь, крякнула бабка, а Долгомышкин продолжил:

— Я, как представитель губернского дворянства, должен буду проконтролировать формирование сельского схода…

— Куды он сходит? — снова вопросила бабка.

— По нужде, говорит, сейчас сходит и сразу, значит, пироги есть начнет, чтоб больше влезло, — подмигнул дед Данила, а Снеженика прыснула в кулак.

— Вам — вольноотпущенным крестьянам должно сформировать сельский сход и выбрать старосту, — продолжал надрываться князь. — Вы выбрали?

— Дык нет… — засомневались в толпе.

— А почему? — надменно вскинув бровь, поинтересовался князь. — Указ из города во все села отправляли.

— Дык как барин Сосновский помер, наследников и не оставил… Кто этим будет заниматься?

— Оооо! — Долгомышкин возвел голубые глаза к потолку. — При чем тут барин? Старосту, говорю, выбрать надо! Из вас, из крестьян!

— А! Ну так бы сразу и сказал! — засуетились мужики. — Ермолай Потапов самый старый у нас, ему, почитай, годков девяносто уже, правда, не видит совсем, да соображает через раз. Но ежели надобно, сейчас его сюды доставим!

Князь сделал несчастное лицо.

— Отвечать за распределение земель, повинностей, — терпеливо объяснил он, загибая пальцы, — и по другим вопросам. Ведь есть у вас вопросы?

— Есть! Дык Ермолая нести, аль не надо?

— Вопросы локальных проблем! — взорвался князь.

Народ пошушукался и допёр.

— Переправу через реку бы доделать, — осторожно предложили из толпы, а остальные тут же подхватили:

— Дорога на мельницу раскисла!

— А ежели неурожай?..

— Вот! — довольно заключил Долгомышкин, потирая руки. Ефим! — он оглянулся в поисках своего помощника. — Где Ефим? Паразит… Опять гуляет… Так, кто из вас обучен грамоте? Писать кто-то умеет?

— Я умею! — неожиданно для всех, а в первую очередь, для себя самой заявила Снеженика. Сама напугалась, чего сказала, но увидев в наступившей тишине удивленные глаза Федоськи, приободрилась и виляющей походкой направилась к столу.

Народ, завидев у нее на руках знаменитого Клёкота Петровича, робел и расступался, и путь этот она проделала как королева по красной дорожке под восторженные взгляды мужиков и завистливые — баб.

Усадила на край стола петуха и взялась за перо. Блин! Перо — не ручка, вот где можно опозориться! Макнув его в чернильницу, коряво вывела: Указ.

Князь сунул нос в листок и остался доволен.

— Значит, пиши… По его губернаторскому повелению…

— …по царскому хотению, вези меня, печь, домой! — автоматически продолжила Снеженика и, поймав удивленный взгляд князя, кокетливо улыбнулась, похлопав ресницами: — Да, да? Немного отвлеклась, простите…

Нос князя покраснел и пошел пятнами, он глупо улыбнулся и прокашлялся:

— Так… О чем это я?

— Вы хотели сказать, что губернатор по указу императора повелевает организовать в деревне сельский сход и выбрать старосту для решения местных административных и организационных проблем, который будет подотчетен лично вам, как лицу государственному и властью наделенному, — снова очаровательно улыбнулась Снеженика.

В зале повисла гробовая тишина. Под балками крыши чирикнул воробей и тут же стыдливо заткнулся.

— Гляди-ка, чья такая будешь? — удивился князь, наблюдая, как она невозмутимо и ловко выводит пером слова.

— Местная, — уклончиво ответила она, подув на лист. Посмотрела со стороны — просто ужас, все вкривь и вкось и куча клякс, но князю вроде нравится. Подумав, она щедро добавила твердых знаков — причем где попало и побольше — стало еще красивее, и князь, довольный, подмахнул ее писанину.

— А теперь пиши…

— Я вам не писарь! — ловко прервала она его, поднимаясь. — Полно, князь, праздник же! Отдохните!

Она закинула за спину косу и, подобрав петуха, удалилась: грациозно и женственно. Князь так и замер с открытым ртом, а в толпе восхищенно присвистнули вслед.