Тихие ночи

Так и оказалось. Лишь вчерашние слухи, потерявшие частью актуальность. Но несколько любопытных вещей мне удалось узнать, поэтому медяк мальчишке вручил. Позавтракали вместе, я дал необходимые распоряжения.

Затем принялся готовиться к выходу в свет. Дел множество. Дополнительно оценить трофеи — странный клевец, как и ожерелье. Первому в качестве нормального оружия я применение находил с трудом, и как альпенштоку, на какой больше походил инструмент — тоже. Для последнего слишком острый, хоть и с зазубринами. Необходимо узнать про башку адепта, опять у мудрого гоблина. Хотелось сбагрить ее, мне смотреть на нее надоело с первых минут, учитывая запашок, то если бы не меркантильность — плюнул бы на все, и оттащил ее на дорогу еще вчера. Забрать у Джигана арбалет, опробовать его. Вновь вдумчиво пройтись по имеющемуся в его магазине снаряжению и оружию.

Но сначала необходимо посетить лодочника, проплатить ему дополнительно за апгрейд плавсредства по максимуму. Мыслей громадье. Хотелось еще добраться до мастера по пошиву специфического снаряжения, о каком рассказал вчера Джиган. Заглянуть на рынок, в частности к кожевнику, к Талли и, конечно, к Охриму. Тот говорил про большие шатры — вот пару взять. Поговорить с мастером Иммерсом — нужно срочно вывозить добро из покоев мага и от Санти, требовались телеги, а фургон мог день подождать. Навестить Турина по веской причине — беспредел служителей культа. Потребовать разобраться. Понятно, у того сегодня забот выше башки. Но мне ли быть в печали? Узнаю из первых уст от чего у того голова болела.

Взял оба ятагана — статус, в два подсумка распределил деньги. Много денег. К обычному снаряжению добавились отмычки в чехле, очки в коробке и респиратор. Мало ли. Напланировал я множество всего, но вдруг придется в канализацию нырять. Бандольеру брать не стал. Но две парализующие гранаты захватил. Метательные ножи находились штатно в интегрированных сапожных ножнах. Что еще? Гобловскую глефу? А смысл?

В очередной раз помянул недобрым словом Амелию, когда мой взгляд остановился на медицинских саквояжах. Без точного знания что там лежало и для чего предназначалось я даже по наитию пользоваться ничем не собирался, кроме хирургических инструментов. Хоть и понятно, раз гоблы таскали с собой по эликсиру и рулону ткани, речь шла о средствах оказания первой медицинской помощи при ранениях. Но вот это и смущало. Как отреагирует человеческий организм на подобные вещества?

Услышал переливистый свист.

Оказалось, к моим воротам медленно и мерно двигались два вчерашних охранителя или их братья-близнецы. Они без всяких экивоков зашли во двор, где я их ожидал возле колодца.

Поздоровались.

На сердце, конечно, похолодело при их виде. Не должны они были так поступать. Но в случае чего… имелись и на это варианты действий. В перчатке левой руки сжимал парализующую гранату. Но это плохой вариант. В случае чего, чтобы спрятать концы в воду, придется организовывать путешествие в царство Мары и мальчишке. Жаль, что стражники раньше не подошли. Вчера еще примерные планы побега продумал, накидал.

— Тебя вызывает лэрг Турин. Дал два си на приведение себя в порядок, соответствующий главе основного рода, а там в Канцелярию на Малый совет, — пояснил причину старший.

— И при чем тут я? Я разве в нем состою? — даже не пришлось поддельно изумляться.

— А ты не знал? — ответил мне той же монетой в интонациях.

— Нет, я же стал им совсем недавно.

— Ты глава рода Сумеречных райсов, единственный его член, обладающий и тотемом, и родовым оружием, пока являющийся владетелем, соответственно, имеешь право на место за Столом, и обязан присутствовать на подобных мероприятиях, если находишься в Черноягодье. Большой совет собирается из глав всех родов, включая младшие. Обладание тотемом и даже родовым оружием там необязательно.

— А ты откуда это знаешь? — спросил с интересом, но шевельнулась паранойя.

— Я из старой гвардии лэрга Турина, а у него не забалуешь. Сотник всегда экзамены проводит по знанию местных законов, реалий и так далее, поэтому мы выучили загодя, по его учебнику.

Вот это поворот! Оказывается, он еще и наставления для своих писал.

— Не знаешь, по какому поводу предстоит совещаться?

— Не знаю, — ответил главный в двойке, — Нас сразу с постоялого двора сюда отправили. Отсыпались немного. Ночью не до того было, пожар случился. Исчез трактирщик и его слуга, остальные на месте, но там бардак. Поговаривают в народе заливал вином горе от потери племянника вместе со слугой, с ним напился в бане, там и сгорел. А самого сотника мы не видели еще, в Канцелярии не были. Но не думаю, что всех глав рода из-за этого собирают.

— Есть хотите? Многого предложить не могу, но каши и прилла вдосталь! — показал на огромный котел я, — Надо еще пару дел сделать, а потом тоже с вами чай попью.

— Было бы неплохо, — ответил младший в тандеме, а старшего выдало урчание живота, — Ничего еще не жрали со вчерашнего вечера, кроме этого, мрочьего логова, оказалось, нигде не кормят у вас, и ничего не продают. Где-то есть еще какое-то место для пропойц, но мы про него послушали-послушали, решили — лучше голодное брюхо, чем лекарь или день по кустам.

— И то верно.

Все запер. Проверил. Рюкзак забрал. Дополнительно проинструктировал Сима относительно колес, торжественно вручил ключ от замка. Смысла в котором для нормальных воров — ноль, через проломы в крыше даже великан пролезет, а не юркий щуплый мальчишка.

Затем мы выпили по кружке прилла с разомлевшими немного бойцами. Те оказались в принципе нормальными ребятами. Старшего в двойке звали Остином, он был около тридцати — тридцати пяти лет от роду, второй — Танг моложе приблизительно на десять. Первый брюнет с проседью, а младший — русоволосый ариец. Вот тебе и братья-близнецы.

В общем, так и получилось, что выдвинулись мы через пару си.

Я шел впереди, не замедлялся, но и не ускорял шаг. Охрана держалась в трех шагах позади. Смотрел по сторонам, слушал обрывки разговоров. Конечно, большинство говорило пока о своем, но чем ближе к центру подходили, тем чаще слухи касались ночных событий. При чем только мальчишника. И только поведения в отношении к страже и между гуляками. Скорее всего, про таверну уже обсосали, о подвигах Амелии не известно широкой общественности, но Юна почему не упоминалась?

Странно.

Довольно показательными для меня стали две сцены, хотя более мелких не счесть.

Проходил мимо колодца, расположенного на перекрестке, где два стражника глазели на молодую фигуристую бабенку, какая доставала ведро с водой, отчего юбка очень и очень хорошо обрисовала нормальные такие, можно сказать накаченные, ягодицы. Да и грудь была не маленькой. Рядом с ней болтали две подружки. Вообще, это место такое, здесь не только воду черпали, а новости кувшинами и слухи бочками. Токовище? Вроде так говорил дед, может, я и ошибался, столько лет прошло.

— Какие красавчики! Посмотри, Инна, кольчугой блестят, мечами гремят. Глаз любуется. Да и лицом недурны, а сзади-то, сзади… Эти плечи… Эта талия… — неожиданно громко обратилась к подружке, а гарнизонные бойцы расправили плечи, один залихватски завертел ус.

— Страшно мне за них! — поставила на землю ведро третья, — Страшно. Времена нынче такие, дикие…

— Да, да, уважаемые стражники, к вам обращаюсь! — те хоть и покраснели, уже пожалев о своей остановке, но головы повернули, — Вы близко к чужим воротам не подходите, а то затащат вас куда-нибудь, завлекут, потом и не выползите. И на угощение вином не соглашайтесь… От него потом, поговаривают, задницы болят!

И смех.

И еще одна драматическая сценка на мосту.

— Ты слышал, Онг, что говорят? Все умерли на проводах, до единого! — женщина лет пятидесяти, обратилась к спутнику.

— Эх, молодежь нынче пошла, слабая…

— И не говори, старый, вот вы были сильны. Ты у меня сколько? Пять дней прощался с холостяцкой жизнью? И никто из вас не умер. И даже ниже поясницы никаких ранений, а… — и глухой звук удара заткнул насмешнице рот.

Не получилось блеснуть острым языком, наслушавшись окружающих.

— Мрочье семя, еще пасть откроешь, будешь одними деснами говно жрать! Рот открывай, но никогда не забывай с кем речь ведешь! А я тебе говорю про другое, — когда в раскоряку поднялась с земли та, — Слабая молодежь, потому что заветов предков не чтит, а вместо этого их всячески попирает своим недостойным поведением. Мы — пили, вспоминая павших товарищей в страшных битвах с мертвецами, с орками, с хуманами, с морскими чудищами. Да с кем только мы не бились! К двадцати годам, если выжил, то весь в шрамах и ветеран. Вспоминали мы войну и удаль молодецкую, храбрость и трусость, грязь и боль. Пели песни. Хорошие песни. И там бабам не место, не для их ушей разговоры те. Мешали бы только. А сейчас на проводы хоть мамок с сиськами приглашай. Отмирает традиция. Мда, отмирает, — мужик лет пятидесяти от роду, по местным меркам старик, знал как приводить в чувство благоверную.

— Прости меня, Онг! С дуру я… с дуру! То Эйден дернул за язык!

— Знаю, поэтому и не стал убивать. Бабы болтают, собаки лают, ветер носит...

Прошли мимо. На меня сегодня мало кто обращал внимания. А я слушал.

Глэрд за всю свою, пусть и недолгую жизнь, но таких скоплений людей в Черноягодье не видел. На мой взгляд, сейчас перед зданием Канцелярии собралось около тысячи, максимум тысяча двести. Галдели, орали, говорили.

Однако мои сопровождающие разделились, один как ледокол рассекал толпу впереди, я следовал за ним, а замыкал Остин.

...За длинным столом в Канцелярии, теперь мне стало понятно его назначение, чинно расселся весь цвет Черноягодья. Главы родов. Тридцать два человека, представлявших зверье от таких гигантов, как Мамонты, и до Шершней. В основном старики, убеленные сединами. Все оделись в лучшие одежды, заплели свои косы, никто никого не лишил оружия, более того, часть предпочитала рядом с родовыми клинками повесить и очень, очень дорогие образцы. Судил по обилию драгоценных камней, блеску золота и прожилкам черного серебра. Массивные цепи на шеях, пальцы унизаны разнообразными кольцами, но теперь после поверхностного знакомства с возможными арсеналами не судил о их стоимости по внешнему виду. А так, елки новогодние.

Мальчишка часть присутствующих не знал совершенно, они были с той стороны Центрального канала, о другой только слышал. И это к лучшему. Трудно бороться вроде бы с собственными же представлениями о том или ином человеке.

— Ты, Глэрд, как самый молодой и неопытный глава рода, сядешь справа от меня. Чтобы никому обидно не было! — приказал Турин, — И засвидетельствуй свой тотем! Остальные это уже сделали. Другим на Малом совете — не место.

Материализовал райса.

Поприветствовал всех жестом, и занял указанное почетное место. Сразу напряжение на лицах, бывшее прежде, чуть спало. Видимо сакральное что-то. Нужно разобраться со всеми этими гласными и негласными правилами этикета.

— Итак, все собрались. Больше ждать некого. Чтобы не было кривотолков, поясню сразу причину нахождения мэтра да Кроваля здесь. Он поддерживает Амулет Истины, помните, каждое лживое слово за этим столом будет стоить дорогого. Ибо разговор у нас пойдет серьезный. Очень серьезный, — ну и большинство такой вид на себя и напустило. Покивало. Приняли, что маг — это функция, а не участник. А до этого шумели и на этот счет. Я старался все отмечать, все запоминать и все слышать.