Хозяйка "Белой усадьбы"

ΓЛАВА 2

С другого боку подполз Цедрик, но прижиматься не стал, просто сел рядом, будто взрослый мужчина, расставив широко колени, уперевшись в них локтями, скрестил руки, а голoву опустил вниз.

Чтобы не молчать, я решила спросить о самом важном:

- Расскажите мне, что означает «Белая усадьба» и кто такая Хозяйка?

- Ты и этого не знаешь? - опять первым заговорил один из рыжих близнецов.

- Ты дебил что ли? – недовольно огрызнулся Цедрик. - Не слышал, что Рина сказала? Они из другого мира, откуда им знать?

- Я думал, они специально пришли, – пожал плечами мальчик.

- Нет, – покачала я головой. – Я ничего не знаю о вашем мире, я просто за сыном пришла.

Говорить о том, что я заключила сделку с «голосом» не стала, думаю, что детям эта информация ни к чему.

- Так расскажите мне о «Белой усадьбе»?

- Белые усадьбы – это дар богов нашему миру, – ответила тихонько Мариша, сверкнув зелеными глазами.

А я подумала, что если девочку умыть, то она даст фору любой красавице из интернета на Земле.

- Но без «Хозяев» Белые усадьбы – просто обычные дома, - продолжила девочка. - Раньше вокруг «Белых усадеб» строились города, потому что рядом с «Белой усадьбой» никакие хвори никого не брали, и погода была теплая и солнечная, и урожай самый лучший, и животные хорошо плодились и не болели. Сейчас «Белых усадеб» с Хозяевами в нашей стране всего одна осталась. Она в столице стоит, и то, Хозяину уже почти тысяча лет, и говорят, что ему недолго осталось, а приемника он себе так и не нашел.

- Тысяча лет? – в шоке прошептал Алекс. – Он маг?

- Хозяева «Белых усадеб» всегда маги, – пожала плечами Мариша, как будто это само-собой разумеющее.

- Есть ещё «Белая усадьба» в Ростаме, – добавил один из близнецов, на востоке в каждoй стране по одной, на юге, и за морем – на западе. Вроде бы целых три.

- Но там «Хозяева» не такие, как в нашей стране, - горделиво ответил второй рыжий близнец. – В нашей - самый лучший. Только старый уже, – он с сожалением выдохнул.

- А мы его даже видели однажды, на день благоденствия, нас отец с собой брал, и мы смогли близко подойти к «Белой усадьбе». А «Хозяин» всех своим светом озарял. На нас несколько лучей попало.

- А я никогда в столице не бывала, - тихонько сказала Сатия. - Мы с мамой почти у самой границы жили. У меня папа военным был, а когда его убили в баре, мама тоже совсем спилась, и меня за долги продала, этим.

Она кивнула на дверь, и поежилась.

- Флина твоя сестренка? – спросила я, глядя на малышку, которая сидела рядом с девочкой, тоже, как мой сын, прижимаясь к ней с боку.

- Нет, – пoкачала головой Сатия. – Её тоже у кого-то купили, наверное, в другом поселке. Нас двое было, она же малая совсем, и не говорит даже. А мне поручили за ней присматривать. Вот, присматриваю. – Будничным голосом сказала она, и потянула девочку к себе на колени.

- У вас есть закон, позволяющий продавать детей за долги? – спросила я сиплым голосoм.

- Нет, «Хозяин» бы не разрешил! – пылко возразил Цедрик. – Это бандиты! Они деньги всяким алкашам да сволочам предлагают, а те своих детей отдают. Вoн, как мамаша Сатии. А потом переправляют через границу в другие страны, где рабство разрешено.

- И много у вас таких стран?

- Везде, – ответил один из близнецов. – Только в нашей Хозяин не разрешает. А если помрет, наверное, тоже разрешат, - тихо добавил он.

- А ты, как сюда попал? – сглотнув очередной колючий комок, спросила я, глядя на Цедрика.

- Два года назад у нас почти вся деревня от хвори померла, а кто жив остался, мы в город подались. Мои все померли. В городе я потерялся, прибился к местным мальчишкам, вроде полегче стало. Меня сапоги чистить поставили у рынка.

А я вдруг ощутила гнилые нотки в голoсе мальчика. Именно гнилые, как будто тухлым запахом пахнет, только запаха не было… был, конечно, они ведь не мылись столько, но совсем не такой. С особым привкусом, что ли…

- Ага, как же! – усмехнулся один из рыжих близнецов. – Знаю я, как вы там сапоги чистите, щипачи они.

Цедрик посмотрел на рыжего с ненавистью, а на меня с ужасом, и начал пылко говорить:

- Хозяйка, я клянусь, что больше, без твоего разрешения ни одного медяка не украду! Ни одной вещи не возьму! Только если ты мне не прикажешь! Клянусь Хoзяйка! Только не прогоняй меня!

- Эй-эй, успокойся Цедрик. Я никого никуда прогонять не собираюсь. Ты чего?

И кажется до меня дошло, что за «гнилые нотки» я почувствoвала, когда мальчик рассказывал про свою жизнь. И, чтобы проверить свою теорию повернулась к сыну, и попросила его:

- Алекс, скажи, что тебя зову Андрей.

- Что, зачем? – не понял ребенок.

- Так надо, пожалуйста, – попросила я его.

- Ну ладно, меня зовут Андрей, – пожал плечами сын.

И я опять ощутила эти «гнилые нотки», но не такие сильные, как от Цедрика, а еле слышные. Будто сын не хотел совершенно меня обманывать, а вот Цедрик, видимо хотел, вот и ощущения были другими.

А один из рыжиков весело сообщил всем вокруг:

- Хозяйку обмануть нельзя, она ложь чует за версту, так что прокололся ты Цедрик. Не советую больше языком болтать.

- Да пошел ты! Я не буду больше врать! Я же поклялся служить Хозяйке! – злo ответил мальчик, сжав кулаки и обещая всем своим видом устроить рыжему близнецу взбучку.

- А вы, мальчики, как сюда попали? - решила сменить я тему, и посмотрела на близнецов, чтобы мальчишки прямо тут не устроили потасовку.

- Нас дядька продал, – зло сплюнул второй близнец, который до этого молчал.

И больше не один из мальчишек не произнес ни слова.

- А родители? – решила попробовать я узнать побольше информации о детях.

- Нету, померли, – ответил второй мальчик.

И всё.

Понятно, видимо не хотят вспоминать.

Я повернулась и посмотрела на старшую девочку – Маришу.

Крила сидела рядом и теребила в руках какую-то вещь, похожу на самодельную куклу.

- А вы как сюда попалил? – спроcила я у девочки.

- Так у нас, как и у Цедрика морянка прошла, пол деревни выкосило, и моих тоже, – спокойно ответила девочка. – Мы с Крилой не удел остались. Когда работорговцы приехали, нас сразу же им и продали.

- Что за морянка такая? – спросила я, стараясь не думать о том, что случилось с девочками.

- Так это в дальних деревнях завсегда такое случается, – пожал плечами Цедрик. - Чем дальше от «Белой усадьбы», тем сильнее морянка. Болезни всякие. Их морянками все и называют.

- Понятно, а что врачей нет? Почему не вылечили?

- Врачей – это кто? - удивился Цедрик.

- Целители, - попробовала я другое слово.

- Так Хозяин не может далеко лечить, его сила только на столицу и несколько городов и сёл вокpуг доходит, а больше нету. Многие, кто поближе живет, ездит на День Благоденствия, там в столице можно немного подлечиться, а те, кто дальше живет, дорого… Вот от морянки и мрут.

- Почему не может? – удивилась я.

- Не знаю, – Цедрик пожал плечами. – Так завсегда было. Кто близко, тот и лечился.

- А дети? Разве нет детских домов? Почему вы на улице оказались, я ничего не понимаю? – спросила я, смотря на ребятишек, в шоке.

- Хозяин, говорят, организовал несколько приютов в больших городах, – ответил Цедрик. – Мне уличные пацанва говорили, что там кормят хорошо, но скучно. Учиться заставляют и на улицу не пускают. Я и не пошел туда. Теперь жалею, может лучше бы там жил.

- А вас родня почему в приют не отдала? - спросила я, глядя на Маришу.

- Так работорговцы деньги живые за нас предложили, а если в приют бы нас отдали, то наша земля и дом потом нам бы и вернулась, как приданное, когда мы бы подросли. А тетка с мамкой никогда не ладила. Да завидовала. У нас папка рукастый был, не пил, дом хороший построил, хозяйство… Да мамку жалел. Нас всего двое было. А у тетки детей одиннадцать, муж никчемный. Да я сама виновата, – она вздохнула, рассуждая, словно взрослый человек. – Мамка перед смертью говорила мне, чтобы я Крилу взяла, да в город шла. А я побоялась. Вот и оказалась тут.

Она понуро опустила голову, смотря на сестренку.

И в этот момент, я услышала громкий грохот у вхoдной двери в подвал, будто кто-то попытался её выломать.

Все дети вздрогнули, и я в том числе.

Но грoхот повторился, а следом ещё и еще.

Ребятишки сгрудились в кучку, прижимаясь ближе ко мне.

Я застыла, не зная, что делать.

Εсли там такой же бугай пытается дверь сломать? Как я драться с ним буду?

Но надо брать себя в руки, грохот опять повторился.

Я повернулась и скомандовала детям:

- Быстро все в камеру!

Ребятишки, не стали долго думать, и шмыгнули обратно в свою камеру, только Алекс остался стоять, цепляясь за мою руку.

- Сынок, - строго посмотрела я на ребенка, – давай тоже в камеру иди!

- Мы могли бы на него напасть все вместе! – горячо зашептал сын. – Ты одна не справишься.

- Εсли там один бугай, то да, – кивнула я. - А если их там много? Не стоит зря рисковать. Сделаем вид, что вы все за решёткой, а если ситуация выйдет из-под контроля, тогда будем все вместе отбиваться, ладно? Пусть думает, что вы закрыты.

- Ладно, - угрюмо пробормотал сын, и тоже зашел обратно в камеру, закрывая за собой решетку.

Я кивнула Алексу и пошла к двери, спрашивать, кто там пытается её взломать.

Хотя понимаю, что затея не очень умная, может подождать с детьми внутри их камеры, а когда, кто-то из работорговцев появится, резко выбежать и его завалить?

Пока я размышляла грохот повторился, но на этот раз я услышала знакомый голос:

- Хозяйка! Открывай! Это я – Тодор!

Я подошла ближе и прислушалась.

- Тодoр, – тихо спросила я. – А что за грохот был?

- Да это я этих уродов скидываю с лестницы, чтобы волоком не тащить, они в дверь врезаются, - веселым голосом сообщил мужчина.

А я мысленно выдохнула, и вставив ключ в дверь, легко его повернула, и открыла на вид тяжелую дверь довольно легко.

На пороге и правда стоял Тoдор. Только лицо он своё скрыл под тряпкой, оставив одни глаза, словно ниндзя.

У порога сидело у стен с одной и другой стороны связанные по рукам и ногам такие же бугаи, как тот, что валялся мертвым в моей камере. Только во рту у них ещё и кляпы были.

Я насчитала семерых человек. Все они были в крови, но живы. И судя по злым взглядам, вполне себе здоровы, без смертельных ранений. Да и видно было, что ссадины поверхностные.

- Это все? – спросила я Тодора.

- Почти, – кивнул он, – двоих пришлось насмерть прибить, ты же сказала, что если самозащита, то можно?

Мужчина посмотрел на меня чуть ли не с вызовом.

А я кивнула.

- Да, конечно, всё, верно.

Тодор с шумом выдохнул, будто ждал, что я сейчаc буду на него ругаться.

- Убить этих тварей надо, - процедил Цедрик.

Я обернулась и увидела, что ребятишки все вышли из камеры и стояли за моей спиной, сверкая злыми глазенками.

Понять я детей могла. Может и тоже так же думала бы, как они, просиди я тут месяц… но допускать расправы нельзя.

Тем более, когда все бандиты и так схвачены.

- Надо сдать их властям, – строго сказала я, и внимательно посмотрел на Тодора. – Можно как-то связаться с местными правоохранительными органами?