Бард 3

* * *

— Князь, — уже знакомый грубый голос, вот бы век его не слышать… — Ты можешь забрать свою девку в пятницу, в полночь.

— А почему не раньше? — вновь удивился я. Странные похитители…

— Потому что так надо, и это не твое собачье дело! Когда скажем, тогда и приедешь. Пятница. Полночь. Развалины Собора Святого Ильи. Центральный храм. Он единственный более-менее сохранившийся. Найдешь сам, где это. И помни: только ты и твой фамильяр. Иначе пришлем тебе голову девки на блюдце с голубой каемочкой. До встречи…

— И там вы мне отдадите княжну Ирину Бутурлину? — уточнил я.

— Приезжай, увидишь!

— Но…

Разговор прервался. М-да. Мутно все это. Наверняка ловушка. Теперь я точно не сомневался в том, что меня собираются убить.

Оторвавшись от невеселых мыслей, я увидел, как весь гарем вопросительно смотрит на меня.

— Пятница. Полночь. Развалины Собора Святого Ильи, — повторил я слова неизвестного похитителя.

— Мне это место ни о чем не говорит, — пожала плечами Белка, почему-то посмотрев на Уну. Как я понял, этот адрес никому ничего не говорил. Москву никто из нас не знал. Все приезжие… Хотя… я-то ее знал, но с Москвой моего мира сравнения не было никакого.

— Что бы вы без меня делали? — улыбнулась Уна и жестом фокусника разложила на небольшом столике карту. Присмотревшись, я понял, что это карта города и области.

— Вот он! — ткнула пальцем Уна в карту, и мы придвинулись к столу. Собор Святого Ильи располагался на самой границе города, рядом с небольшим лесным массивом без названия.

— А почему развалины? — поинтересовалась Белка.

Уна на несколько минут подвисла, а затем, улыбнувшись, продекламировала текст, словно читала его из какой-нибудь местной энциклопедии. В отличие от присутствующих я знал об этой способности своего фамильяра. Правда, сама технология данного процесса оставалась для меня загадкой.

— Собор Святого Ильи. Памятник архитектуры XVI века. В 1874 году разрушен после террористического акта старообрядцев. Несколько раз проводились восстановительные работы, но безрезультатно. Почти сразу собор вновь обрушивался. Магическая экспертиза оказалась бессильна определить причину этого. В результате все попытки восстановления прекратили. Попытка полностью снести руины в 1974 году обернулась гибелью тридцати строителей из-за внезапного стихийного магического выброса. Императорским указом было запрещено проведение любых работ на обломках. Территория Собора огорожена и объявлена запретным местом для посещений.

— Ого, — удивилась Белка, — ты словно энциклопедия. Откуда тебе все это известно?

— Я полна сюрпризов, и у меня много скрытых талантов! — гордо заявила Уна. — Вам нужно просто привыкнуть к этому.

«Не зазнавайся», — одернул я мысленно своего фамильяра.

«И не думаю. Я только правду говорю!»

«Уна!»

«Молчу, хозяин. Не цените вы меня»

Я решил не отвечать на последнюю фразу.

— Вряд ли они держат Ирину именно там, — вдруг произнесла Ариэль, сразу приковав к себе всеобщее внимание.

— Почему? — поинтересовался я.

— Прежде чем отправиться в Академию, мы изучали все запретные места в Москве и вокруг нее. И этот Собор тоже.

— Чего же ты молчала? — возмутилась Белка, одарив светлую многообещающим взглядом.

— А вы и не спрашивали. Уна сразу начала рассказывать. Я думала, что ей все известно… — начала оправдываться светлая эльфийка.

— Не оправдывайся, а лучше рассказывай, — приказал я.

— Мне хорошо запомнился именно этот Собор. Наши ученые с согласия Российской Академии Наук проводили несколько экспедиций в него. Я читала материалы этих экспедиций. Был сделан вывод, что на Собор наложено какое-то глобальное, очень мощное проклятие. Оно реагирует на любые попытки что-то изменить на территории Собора. И там нашли алтарь.

— Что за алтарь? — уточнила Белка.

— Так и не определили. Но на нем явно проводились черные ритуалы. Сейчас глава экспедиции мертв, а проклятие по-прежнему действует. Нужно быть очень осторожным. Несмотря на все исследования, до сих пор нам неизвестна его природа. Особенно, почему оно так держится за это место.

— У нас есть время до пятницы, — подвел я итоги нашего разговора, — никому ни слова о наших планах. Про вечерний звонок Вяземскому и Симоновой знать не обязательно. Пусть знают то, что знают. Ни слова о пятнице и о Соборе. Пусть думают, что мне никто не звонил. Когда будут известия от Мин, тогда и решим, говорить им или нет. Ариэль, твоя задача — как можно больше выяснить об этом Соборе, — светлая эльфийка решительно кивнула, — ждем известий от Мин. На основании ее информации и будем принимать решение. Раз я им нужен, то Ирину они трогать не станут.

Произнес я это уверенно, но на самом деле сомневался. Ира может быть уже мертва… Ну уж нет! Если они ее хоть пальцем коснутся, живые позавидуют мертвым.

На следующий день сначала Вяземские, а потом и Симонова попытались выяснить наши планы. Но я отговаривался тем, что пока со мной никто не связался, и они сразу узнают, если появятся какие-то новости. На одной из перемен появилась Светлана, но ее сразу утащила в уголок Уна и минут пять проводила какую-то «лекцию». После этого помощница декана с горящими ушами практически сбежала, так ничего не спросив.

— Ты что там с ней делала? — поинтересовался я у феи, выглядящей невероятно довольной.

— Да наши секретики женские, — улыбнулась та, — любопытная слишком. Пришлось воспитательную работу провести!

Мне оставалось только покачать головой на эти слова. А после обеда, перед химией, меня вновь вызвали к ректору. Это становится традицией!

Иван Сергеевич имел весьма хмурый вид. А вместе с ним в кабинете присутствовали еще двое. Первой из них оказалась Мария Громова. Она сразу улыбнулась мне. Судя по всему, по совместительству именно она рулила местной Службой Безопасности, а не какой-то там Лохов. Второй был мне незнаком. Стильно одетый, представительного вида лысоватый мужчина среднего возраста. Его черные глаза внимательно смотрели на меня. И взгляд их мне не очень понравился, как и сплошные знаки вопросов над его головой.

— Приветствую вас, Александр, садитесь, — Романов был на удивление вежлив и предупредителен. — Знакомьтесь, это Федор Андреевич Распутин, уполномоченный следователь Третьего Отделения Имперской канцелярии. У него есть несколько вопросов к вам. По поводу похищения Ирины Бутурлиной.

— Рад познакомиться, князь, — широко улыбнулся мне следователь. Правда, его улыбка показалась мне лицемерной и приторной. — Хотел выяснить у вас кое-что по поводу Ирины Бутурлиной. Ничего особенного, не переживайте.

— Да, конечно, — кивнул я, садясь. Уна встала за моей спиной.

— Сначала расскажите мне, как прошел ваш вчерашний день. С самого утра.

Пожав плечами, я начал рассказ. О том, как мы расстались с Ириной перед началом занятий и как узнал об ее исчезновении только в столовой. Как мне показалось, следователя мой рассказ не устроил.

— Объясните мне, князь, — Распутин не отводил от меня глаз, — почему Ирина Бутурлина жила у вас на вилле? Разве ей не выделили отдельные апартаменты в общежитии?

Вот ты зараза! Держись.

— Здесь все просто, — спокойно выдержал я взгляд следака. — У нас с ней очень близкие отношения, поэтому я и предложил ей комнату на вилле. Надеюсь, вы меня понимаете, как мужчина мужчину?

— Я… — Федор Андреевич немного растерялся. Было заметно, что не такого ответа он ожидал. Громова одобрительно смотрела на меня. Романов держался равнодушно и совершенно индифферентно.

— К тому же, если правильно понимаю, она совершеннолетняя, — добавил я. — И никакого запрета на этот счет не имеется? Я прав?

На этот раз я посмотрел на Романова.

— Вы правы, князь, — коротко ответил тот.

— Существует версия, что Ирину Бутурлину похитили из-за вас. Я разговаривал и с Всеславом Бутурлиным. Он уверен, что в похищении замешаны именно вы!

— Правда? — ехидно посмотрел я на вновь начавшего сверлить меня глазами следака. — И у вас есть хоть одно доказательство, помимо голословного обвинения Всеслава Бутурлина, который мечтает мне отомстить?

— Ну, отомстить, скорее всего, больше хотите вы, — саркастически хмыкнул Распутин. — Ваш род проиграл в войне. В результате разорился, и у вас осталась всего одна маленькая деревенька. У вас имеется мотив, и возможность. Как же не отомстить?

— Уважаемый Федор Андреевич, — нахмурился я, но почувствовал на плечах руки феи, которые стали незаметно их поглаживать и внезапно успокоился. Как говорилось в моем мире: «Этот козел мне дело шьет», — война закончена. Ваши подозрения к делу не подошьешь. Еще раз повторю, — я не знаю, кто похитил княжну, и сам бы хотел знать, кто это сделал. Ирина — близкий мне человек. А то, что она урожденная Бутурлина… Так родителей мы не выбираем! У вас имеются какие-то доказательства, чтобы обвинять меня в подобном преступлении?

— Пока нет, — проворчал тот.

— Тогда, с вашего позволения, покину вас, — я посмотрел на ректора, и тот кивнул.

— Что ж… До встречи, уважаемый князь, — поднялся следователь. — Думаю, до очень скорой.

— Надеюсь на это. Жду ваших извинений, как только найдете Ирину! — парировал я.

— И, князь, — остановил меня голос следователя в дверях, — надеюсь на ваше благоразумие и на то, что вы не будете предпринимать никаких шагов, мешающих следствию!

— Благоразумие — мое второе имя, — ответил я и закрыл дверь.

В столовую я, понятное дело, опоздал, но и аппетита у меня не было никакого. В отличие от Уны, которая как-то, на мой взгляд, философски отнеслась к наездам Распутина. Ей вообще казалось, что тот просто меня проверял. Тем не менее, мой верный запасливый фамильяр постарался успокоить меня и буквально заставил съесть несколько пирожков от Марфы, хранящихся в ее личном инвентаре.

Немного подкрепившись по пути, мы вернулись в учебный корпус, где пришли точно к началу лекции по химии, или как ее здесь называли, алхимии.

Еще один странный предмет. Вела его пожилая женщина со звучным именем Авдотья Семеновна Зиверт. Несмотря на суровый внешний вид, на мой взгляд, она была самой приятной из учителей, если, конечно, не брать нашего декана. Однако предмет все же точно был алхимией, а не химией, которой я называл его по привычке. Никакой научной базы вроде таблицы периодических элементов и прочей фигни здесь не было. Лишь всевозможные ингредиенты из монстров, обитающих в пустоши, и составление из них зелий и порошков.

Все происходящее на уроках Зиверт больше всего напоминало приснопамятный Хогвартс. Только вместо злыдня Северуса Снейпа — вполне милая бабушка.

Я, кстати, сразу получил выговор от нее за то, что не принес ничего из пустоши. О том, как мне там удалось выжить, Авдотья Семеновна не спрашивала: ее, похоже, это совершенно не волновало. Но едва я заикнулся про имеющееся у меня сердце лякуша, та сразу возбудилась и заявила, чтобы я задержался после занятия.

— Это же… это же… — схватилась за сердце госпожа Зиверт, когда мы, после занятия, остались вдвоем в аудитории, и я показал ей свой трофей.

— Что? — даже испугался за старушку, как бы она тут кони не двинула. Но Авдотья Семеновна оказалась крепким орешком и быстро пришла в себя.