Эдемский Маг 2

Глава 18

Их руки, положенные одна на другую, стали символом нового начала, нового объединения, нового союза. Все они собрались здесь ради свободы, ради будущего, ради идеи, что захватила их разум. Они положили руки в знак согласия идти до самого конца.

Тогда на всех них светило то же солнце, что и сейчас над кровавым, смертным полем. Такое яркое, закатное, будто бы последнее в жизни этого мира. Сигнал к концу дня и началу чего-то нового, что вспыхнет сверхновой звездой после глубокой, тихой ночи.

Люди смотрели друг другу в глаза и видели общность, видели понимание, видели единство. Они сплотились вокруг идеи, вокруг общего будущего, вокруг надежды на прозрение и обновление страшного мира, погрязшего в грехах, чернухе, унижениях и боли. Мир того требовал, и закатное солнце, стремительно несущееся к далёкой линии горизонта, наверняка тоже мечтало о чём-то большем и лучшем. Мир был готов к смерти, и потому палачи нынешнего и боги нового наконец сплотились, сошлись, скрепили союз этим теплом и силой, что передавались от одной руки к другой, от сердца к сердцу, от взгляда к взгляду.

Отныне они будут едины. В их глазах читался восторг и трепет, их руки, не разрываясь, скрепляли вместе, их энергия бушевала, словно неистовый пожар. Авиад. Акбек. Мартен. Дамир. Либерт. Старый некромант. Крис. Все они видели друг друга, ощущали, чувствовали. Теперь они трудились во благо одной идеи, во благо одной громадной цели. Теперь они были нерушимы.

— То что нам предстоит сделать продиктовано самим Богом! — раздался яростный, властный голос, раскинувшийся над светлой поляной, покрытой жгучим закатным солнцем. То был златовласый маг. То был тот человек, что стал их вдохновителем, звездой, указателем, примером и учителем. — Умирающий мир будет отчаянно бороться с нами. Он не захочет умирать в агонии и муках. Однако наше дело правое, потому мир сейчас стоит на грани — всё вокруг требует скорейшей безболезненной смерти старого и прекрасного рождения нового, который нам с вами и суждено открыть! — кричал Демиург молодым, энергичным голосом. И все уши были сейчас обращены только к нему. — Мы — это путь в будущее! Наше единство да поможет нам в этом сложном деле. Мы сражаемся за правду, наша цель — исправление людей, общества и выстраивание совершенно другой модели мира. Да будет идея властвовать над нами, да будем же мы преданы общему союзу!

Энергия лилась сквозь их положенные одна на другую ладони. Участники Плана смотрели на себя, смотрели и на божественного Демиурга, полностью золотого, яркого, гордого. На него будто бы разлилось само золото, полостью покрыв улыбающегося мага, что высоко поднял руку в знак начала их содружества, объединения, союза. Они же тогда и предположить не могли, что практически никто так и не доживёт до завершения Плана. Тогда о средствах никто и не думал.

Златовласый Демиург был их солнцем. Новым солнцем, что обязательно приходило после ночи. И все члены нового союза видели в нём будущее, видели процветание и новую жизнь. Они же всегда старались ради людей, ради них прошли этот страшный, преступный и греховный путь. Идя за своим ярким солнцем, следуя за тем человеком, что их всех использовал в собственной шахматной партии… Он светился куда ярче этого закатного солнца, был таким ярким и недосягаемым, словно восход, а может он тонул в последних закатных лучах, являя собой символ конца света?

Фигуры были расставлены на доске этого восторженно-радостного Демиурга. И теперь только ему предстоит их расставить на места, а потом и двигать по гигантскому чёрно-белому игровому полю. Отныне всё было в его молодых руках. Отныне его разумом управляла лишь бездушная идея.

***

— Новый мир будущего… Мы продолжаем войну ради него! Обмануло всех наше солнце, Демиург, не обмануло — всё это не имеет никакого значения. Значение имеет лишь мой порыв, лишь моя верность выбранному кровавому пути. Мы обмажемся в крови, мы все по пояс утонем в этой красной луже, если того потребует реальность, люди, весь мир. Мы всё изменим, даже сейчас я верю в это! Хоть и продумал свой план действий на случай настоящего конца света… — Дамир не верил в то, что Демиург, их путеводная звезда, их объединяющая фигура и такой уверенный, статный маг может ошибаться, может проигрывать, может даже уничтожить всё, вся и всех. Этот златовласый, умный, хитрый маг совершенно точно предусмотрел всё, перепроверил, убедился что все фигуры стоят на своих местах и играют данные им партии. Демиург точно всё знал наперёд, и всё же отчего-то архимаг-ковбой освоил запретные некромантические техники и был готов в любую секунду использовать их для отхода с игрового поля. Хоть и по наставлению Авиада, но Дамир давно подумывал заняться настоящей некромантией.

Дамир размышлял, думал, гадал, а солнце опускалось всё ниже и ниже, своими лучами поглаживая уже ставшее холодным и ничего не значащим телом обречённого на смерть Адониса. Конец света заиграл своими предсмертными хмарными красками. Мир начал своё движение к закату…

— Дамир… Ты преступник! Обманщик! Я покараю тебя… Я только тебе поверил, я только понадеялся на тебя. Ты всё разрушил, дешёвый интриган, — кричал Вальтер, смотрящий на улыбающегося предателя, на того человека, что обманул Верховного архимага, на того человека, амбиции и мысли которого оказались слишком огромными для обычного человека.

Ковбой молчал, натягивая на лицо широкую маниакальную улыбку. Акбек, стоявший рядом, следил за двумя архимагами. Он был зрителем. Не пригодным для участия в чём-либо, ничего не умеющим и ни о чём больше не мечтающим. Просто пожирающим своим пристальным взором разразившуюся страшную междоусобную бойню…

— Ты нарочно вклинил своих предателей в ряды моих святых магов. Ты нарочно устроил эту битву, эту войну. Ты нарочно заставил моё войско так долго, трудно и изматывающе биться с Либертом. Всё это была игра, так ведь? Ни грамма искренности? Всё подстроил… Всё продумал… Дамир, отвечай же мне, крыса! — Верховный скорчился в ужасном крике, что взлетел к закатным небесам и потонул там, среди набежавших небольших, пушистых облачков. Архимаг вопил, он мучился, он чуть было не сорвал маску со своего вечно скрытого ото всех лица. Он рвал свои белоснежные одежды, он проклинал Бога за его бездействие… Весь мир могущественного мага разрушался с каждым взмахом лихого предательского меча, с каждым падающим на землю телом, с каждой минутой молчания Дамира, ловко поправляющего вечно съезжающее перо на шляпе и сейчас нагло смотрящего на конец главы Церкви Господа, на конец Вальтера, что сейчас лишь беспомощно кричал. — Я же всю жизнь отдал молитве, Богу, церкви… Почему же меня бросили одного? Бог, я твой верующий раб, так зачем и отчего отвернулся ты от меня? За какие такие пригрешения и ошибки? — Вальтер рухнул на колени, заставив Дамира язвительно рассмеяться.

Никакая молитва, никакое слово не сможет помочь утопающим. Вера в себя, в свои силы, мысли и ум — вот истинное лекарство от бед. Ни молитва, ни икона, ни тяжёлый добрый верный крест никогда не станут тебе друзьями. То лишь вещи, звуки, надежды, которых достойны только низкие по духу люди, готовые только падать на колени пред сильнейшими да умолять их о прощении, о силе, о победе, о будущем. Сами они…

— Слабаки! — Дамир внезапно до скрипа сжал зубы, начиная ими гневно скрежетать. — Адонис, Вальтер, все эти святые маги — их ждёт только смерть. Рабы, а не лидеры, уповающие и верящие, но не сильные и властвующие! Вы — не наше будущее. Вы не стоите и мизинца любого человека, примкнувшего к Плану, — предатель выговорился и на душе его стало гораздо легче. Дамир даже позволил себе кривую усмешку.

Вальтер же убивался, лёжа на земле. Позади шла битва, страшная и кровавая, бесчестная и несправедливая. Одни из солдат мечтали сохранить всё подаренное им от самого Бога, а вот их противники мечтали схлопнуть, уничтожить весь этот греховный мир, убить всех подлых, мерзких людей, попробовать создать новую жизнь, которая бы была даже лучше Божественного Эдемского сада. Предатели верили в способность Дамира, в силу Демиурга, верили в лучший мир без несправедливостей и других страшных тягот, лишений, злобы, ненависти, даже смерти — идея стала частью их самих, стала их мечом, их криком, их словом!

— Вперёд! Смерть всем слепцам, потерявшим свет, — кричал усатый святой солдат, покрепче хватая сталь, что всё это время покоилась в его ножнах.

Мечи снова порхали в воздухе, как бабочки в прекрасную погоду. Звон заполнял собой всё пространство в округе, чудесный колокольчиковый перезвон летал по воздуху, мечи сталкивались, скрежетали, высекали искры, озарявшие как сторонников нового мира, так и тех, кто воевал за эту уже потухающую реальность…

— Я не буду трогать тебя, Акбек. Ты же выбрал верную сторону, не так ли? — Дамир элегантно повернулся к лысому магу, возбуждённо смотрящему на развернувшуюся пред его глазами бойню, освещённую яростным, всеобъемлющим закатным солнцем, что огромной, неистово пышущей точкой по-прежнему светило у самого горизонта.

Солнце не хотело покидать этот мир. Оно стремилось остаться. А святые маги, вышедшие из недавней диковинной боевой неразберихи, сейчас отстаивали своё солнце, не давая ему окончательно закатиться, потухнуть, исчезнуть… Снова маг шёл на мага, снова были слышно кличи, приказы, звон стали и треск воздуха, по которому летала чистая оформленная мана.

Акбек наблюдал, и его грудь тяжело вздымалась, как парус, практически переставший чувствовать вольный ветер:

— Прости, Дамир… Но я не могу решится. Я же ведь… кхм… всегда был простым наблюдателем, зрителем… Я ничего не сделал для Плана, я ничего не сделал и для Вальтера, — Акбек ломался. Он мечтал выбрать сторону мира, святости, добра и справедливости, но боялся Дамира, Авиада и Демиурга. Боялся их реакции, их слов, их действий. С другой стороны он всё ещё мечтал об крахе этого мира. Трущобы, нищета и грязь окраин столицы, заброшенные деревни, мелкие города, процветающий в них бандитизм, смерть… Он ненавидел всё, что нависало над старым миром — Акбек мечтал перестроить всё это, начать заново, забыть об этом кошмаре, и потому…

— Решайся. Я смогу тебе сделать ещё одно предложение, но немного позже. Думай, Акбек, думай!

И лысый маг думал, всё смотря и смотря на кипевшее посреди поля чудовищное сражение.

Лихие дуги, неописуемо-быстрые восьмёрки, диковинные обманные взмахи, манёвры, отступления — каждый дрался так искусно, как только мог. Сталь скрещивалась, сталкивалась, чертила узоры, оберегала того, в чьих руках покоилась и была самой главной его защитницей. Магия чертила дорожки, со свистом и грохотом врезаясь в тела врагов, разрывая их на части, на кусочки, убивая всё больше и больше ошалевших, радующихся предателей. Многие начинённые маной сферы летели аккурат на меч, делясь на две половины и мягко ложась на землю, взрываясь снопами искр и вздымая салют из пыли и грязи. А через него, через это огромное дымовое облако уже неслись остальные солдаты Дамира, в одной руке которых покоился меч, сверкающее в солнечных лучах смертоносное оружие, а в другой покоилась принявшая форму магия, около которой мерно и спокойно летала магическая книга, артефакт, который никогда не подводил и всегда старался во благо своего хозяина.