Эдемский Маг 2

Глава 3

Тучи над этим тёмным, мрачным, сказочным лесом давно развеялись, будто призраки, истаявшие под натиском пылающего жаром солнца. Привычная лесная духота не давала сделать и глотка воздуха, а пот, сменяя накапавший на Саркиса дождь, обильно тёк с чёрных обвисших жирных волос.

Тяжёлое дыхание мешало ногам шаг за шагом продолжать нелёгкий путь вперёд. Руки расслабленным лишним грузом бились о ноги, сейчас бесполезные и ненужные. Ходьба эдемского мага напоминала путь в никуда — бесцельный маршрут, концом которого стала бы идеально белая пустота.

Деревья шумели, листья тихонечко шептали, даря миллионы благодарностей Саркису за освобождение от Церкви Сатаны. Жаль эдемский маг не понимал этот таинственный, но такой искренний язык. Призраки давно испарились, умерев вместе с их повелительницей, Кассандрой Мартен. Лес был свободен и наконец мог дышать полной грудью, независимый, чистый и такой спокойный. Спиралеобразные деревья радостно разговаривали друг с другом, ранее улетевшие птицы возвращались в свои дома, продолжая свой птичий неоконченный диалог, а кусты танцевали, подхваченные вольным гарцующим ветром. Всё вернулось на круги своя — природа оживила это гиблое место, навсегда сметая остатки того ужаса, что поселился и жил здесь последние три года, навсегда смела тут всё богомерзкое, страшное и противоестественное, такое чуждое всему природному и живому.

Эдемский маг чувствовал, насколько ему стало легче пробираться сквозь дремучий плотный лес, всё ещё кажущийся диким, нелюдимым и непроходимым из-за тут и там стелющихся да переплетающихся корней. Саркис всё брёл и брёл, и его руки всё чаще и чаще сжимались, будто бы вспоминая своё предназначение и свою миссию.

«Я не имею права не идти дальше. Я прибыл сюда с определённой целью — найти Демиурга, поговорить с Ним, остановить Его. Я не должен отступать на полпути. Многое уже сделано и узнано, многое осталось позади, а я обязан идти дальше. Один или с кем-то, через жертвы или без оных, за руку со страданиями или оставив их кому-то другому — мой брат меня ждёт несмотря ни на что… Мы обязаны встретиться! И чем раньше, тем лучше. Невзирая на мою накатившую слабость и уныние, не думая о моей неожиданной страшной хандре и множествах жертв, забывая Чёрный город и всё с ним связанное — я ещё докажу миру, кто кого первее поставит на колени! Если эта чёртова земля решит меня покорить, то она будет покорена мною! Это закон, она никогда больше не поставит меня на колени и не увидит моей низко склонённой головы!» — кулаки сильно сжались, а костяшки побелели, напоминая стволы толстых берёз. Маг долгое время не мог прийти в себя, и вот наконец настал тот момент — момент, когда Саркис вновь позволил себе свою привычную спесь, безразличие, сильное желание драться; момент, когда он вновь стал тем самым богатырём из Эдема.

Сейчас он уже никак не мог напоминать того слабого человечка, калачиком лежащего под ливнем и причитающего о «бедном несчастном себе». Саркис вновь стал Саркисом — стальным, дерзким, решительным. Эмоции, жёстким тайфуном накрывшие его, жалобно отступили, понимая, что взять верх над ним не смогут никогда. Он ведь не был простым хрупким добрым человеком, богатырь был не таким как остальные.

Трава и кусты расступались у его обутых в чёрные ботинки мощных уверенных тяжёлых ног. Природа понимала, что должна убраться восвояси, трусливо поджавши хвост. Саркис брёл дальше. Брёл смело и уверенно, безразлично проматывая в уме тот самый памятный последний день в Эдеме…

… Саркис не мог их остановить, и казалось, что никто и никогда не сможет вернуть всё на круги своя. Демиург сидел подле насупившегося Саркиса, с невинным видом попивая кружку тёплого ароматного чая. Дымок тонюсенькой струйкой вился над кружкой, не замечая, что в Эдеме текли часы последнего дня.

— Скажи, почему все мои братья повелись на речи какого-то чёрного змея? Не послушали ни меня, ни гласа рассудка, совершенно обезумели от самой мысли: для них эдемский сад — это злостная ловушка, настоящая тюрьма, составленная из длинных железных прутьев; для них Бог-Отец — обычный обманщик, простой пленитель и уничтожитель… И всей этой дури они понабрались от какого-то лживого змея…

— Да, брат, — сокрушённо вторил Демиург, запуская холодную ладонь в мелкие золотые волосы. Красивое смазливое и где-то аристократичное лицо выглядело сейчас хитрым, донельзя мерзким и враждебным, хоть сам золотоволосый казался таким же, каким был всегда. — Змей и вправду получился находчивым до слов, очень убедительным и довольно страшным.

Непогода за толстыми деревянными стенами лишь усиливалась. Косой дождь грубо бил в запертые ставни, ветер обрушивался на прочные стены, только с виду кажущиеся прочными и сейчас всё же начавшими трещать, а пламя свечки подрагивало, чувствуя, как близился конец всем обитателям Эдема.

— Брат, — Саркис снова обратился к невинно попивающему чай Демиургу. — Скажи мне, признайся, объясни — для чего ты сорвал первый плод с Древа Жизни? Зачем ты водишь за нос Детей Бога? Для чего принимаешь обличие змея?

Вопросы повисли в воздухе, разбившись о равнодушно пьющего чай златовласого брата. Одетый в яркие белоснежные одежды, весь такой равнодушный и умиротворённый — само спокойствие — он молчал, покуда с его аккуратных тонких губ не сорвалась хитрая улыбка.

— Знаешь, в чём слабость людей? — неожиданно спросил Демиург, неотрывно глядя на ближайшую трескающуюся деревянную стену. — Хах… Они чересчур доверчивые. Даже самые умные и проницательные из них спокойно могут сделать всё что ты захочешь. Достаточно найти рычаги давления, а они есть даже у самых стойких из них.

Ветер за стенами рвал и метал. Бог гневался. Гневался на тех простаков, которые по разным причинам предали его и переметнулись на вражескую сторону. Бог гневался, надеясь проучить своих Детей, заставить тех задуматься, однако уже было поздно… Их мозг давно был отравлен другими идеями, другими идеалами, другой правдой. Правдой, где Отец действительно был жалким пленителем, а змей — народным любимцем и освободителем всех и вся от оков истинного «зла».

— Эмоции делают любого из них самым слабым и смешным. Да, я съел плод с Древа Жизни. Теперь я могу оборачиваться в любую форму жизни, и не только в живую, но и в неодушевлённую, — на глазах Саркиса Демиург стал свечкой, тут же плавучими движениями меняя очертания, становясь Алертом, а после сразу и Адамом. Пара секунд, и его тело, растекаясь и моментально меняя размер, форму и очертания, стало похожим на громадный шкаф, наполненный книгами. — Те самые запретные плоды дарят удивительные способности, не находишь? Этакая магия, по сути несуществующая в реальности.

Богатырь встрепенулся, широко распахивая глаза и открывая рот:

— Пожалуйста, не дай остальным Братьям их съесть. Оставьте плоды в покое… Я прошу тебя, мой друг. Одумайся… Это же наш Отец, это наш любимый дом, это наши с тобой воспоминания… Не разрушай всё это! Не круши родное место!

Демиург, принявший форму своего настоящего тела и садящийся на старый потрескавшийся стул, издевательски улыбнулся:

— Прости, но мой План уже не остановить. Этот сад… Я не чувствую себя свободным, я не чувствую здесь себя самим собой, да и остальные прозрели, кроме одного тебя! Бог словно пленитель, а мы его марионетки. Всё это будто бы простой диковатый эксперимент. Пора выйти в настоящий мир, в Нижний мир и доказать, чего мы стоим на самом деле!

Демиург протянул Саркису свою гладкую белоснежную божественную руку, однако опешивший богатырь так и не пожал её, смотря в горящие мыслями и идеями глаза недавнего брата и друга:

— Уходи прочь, змей! Чёртово отродье, магическая тварь! Твои идеи лживы! Они покорили тебя, ты стал марионеткой собственных мыслей. А они, как и эмоции, делают тебя слабым. Одумайся!..

Дверь закрылась, оставив Саркиса один на один с деревянными стенами да завывающим ветром и сидел он так ещё долго, не в силах подняться и постараться остановить всё это безумие.

А златовласые братья ликовали, сейчас неистово бегающие хороводом вокруг Древа Жизни. Они жаждали наконец вкусить плоды, окончательно нарушить все запреты и стать свободными, что змей им и обещал, во что он заставил их поверить!

— Долой подлеца, что управляет нами как марионетками! — кричали златовласые, плюясь и надругаясь над высоким божественным деревом. Дождь мягкими касаниями потрагивал белоснежные мягкие листья, стекал с наливных сочных фруктов и будто бы пытался не позволить никому притронуться к фруктам Бога.

Змеиное юркое тело скользнуло меж ревущими на ураганном ветру травами, наблюдая за хороводом бешено скачущих по кругу Детей. Каждый из них потихоньку замечал змея и тут же останавливался, с гордостью и почётом смотря на настоящий символ борьбы, свободы и независимости!

— Вы уже ссссздесссь, да? Не ждите, не бойтесссььь, не дрожите! Ваш мнимый Отец, дешёвый обманщик, прозывающий ссссебя мифическим именем Бога, ничего не сссможет сссделать Вам, — шипел змей, пока остальные внимали его чарующим речам. — Осссстался один шаг — и мы все получим настоящую сссвободу и попадём на волю. Туда, где луга зеленее и гуще, туда, где живут настоящей жизнью самые настоящие люди, туда, где можно реализовать и воплотить любые мечты и желания. За свободу! Идите за мной, наблюдайте как я, ящер, без рук и без ног, спасу всех вас, опрокину вашу тюрьму, дарую свободу и обрету руки с ногами, в честь избавления от этих эдемских мучений. Вперёд! — закончил змей, с упоением наблюдая за тем, как руки Братьев потянулись к фруктам, коснувшись их своими нежными белоснежными невинными пальцами.

Тонкий раздвоенный язык высунулся промеж острых змеиных зубов, забавно виляя от жесточайшего возбуждения. Фрукты срывались с Древа Жизни, оставляя его голым, дрожащим на ветру и бесполезным на долгие годы вперёд.

Запрет был нарушен. Плоды были сорваны и время шло на минуты. Златовласые ещё успели гордо воздеть запретные плоды к небу, посмотреть как дождь нежно обтекает округлые бока и стекает вниз тонкими струйками. Рты Братьев распахнулись, жадно потянувшись к запретному, сладостному и так давно желанному.

Даже змей, даже Демиург приостановил дыхание, заставив слюни не менее жадно стекать с его острых зубов.

Секунды, казалось, шли бесконечно. Секунды шли, словно не хотя идти, словно не желая продолжать свой тяжёлый, но верный ход… Зубы Братьев впились в плоды, такие сочные, яркие и вкусные. Впились, тут же впитывая весь густой сок; впились, вгрызаясь в манящие ароматные недра.

— Магия… Да, впитывайте её. Только нарушив все запреты мы сможем освободиться из клетки и опрокинуть этот Эдемский ссссад! Кушшшайте, насссслаждайтесь, ведь люди так любят всё запретное и манящщщее…

Фрукты исчезли во ртах Детей, а улыбки и счастливые взгляды умиротворённо наблюдали за грозовыми тучами, за сверкающими зигзагообразными молниями, за бушующим ветром… Бог уже не был разозлён. Он давно смирился с приближающимся концом…

… Саркис мотнул головой, словно стараясь изгнать из неё нахлынувшие воспоминания о былом и больном. Ноги ни разу не подкосились, а эмоции больше не могли взять верх. Они удалились, словно кроты в глубокие норы, боясь выползти и поглотить разум могучего богатыря.