Черные начала. Том 5

Глава 154

Любая настоящая жизнь начинается со школы. Я бы сказал, что школа — это общество в разрезе. Там нет этих вымученных улыбок и попыток скрыть свое отношение, все видно практически сразу. Если тебя ненавидят, то тебя ненавидят, если презирают, то презирают. Там не пытались скрывать своего отношения, как во взрослой жизни, и порой были необоснованно жестокими. Практически сраный зверинец с запертыми в нем зверятами, которые готовы друг друга растерзать.

Нет, я не подвергался травле и был всегда на верхних позициях пищевой цепочки школы, однако это не мешало мне понимать, как дела обстоят на самом деле.

И то, что я сейчас видел в деревне — это была практически школа. Разницы почти никакой не было, и роль главного чмошника, о которого все вытирали ноги, играла теперь Цурико. Мимо нас как раз прошли девчонки примерно моего возраста и все дружно фыркнули, когда оказались за нашими спинами. И шепотки-шепотки-шепотки…

Прямо сейчас я не понимал эту деревню. Происходящее выглядело необъяснимым бредом. Третьи уровни в открытую презирали пятого. Ладно бы они в лицо улыбались, а за спиной там тихонечко шушукались, но тут же реально в лицо показывают свое отношение! И мало этого этим же третьим уровням нужна была помощь от пятого, которого они тут поносят! Да в любом другом месте от этой деревни места бы живого не оставили! В мире, где правят сила, такого просто не может быть в принципе…

И все же я наблюдал сейчас именно такую картину: сильную последовательницу поносит обычный люд, и та молча все глотает и проходит мимо.

Это полный финиш, теперь я видел абсолютно все.

— Может ответить им что-нибудь? — негромко спросил я.

— Мы идем в дом, — ответила сипло Цурико и поспешила своими ножками уйти подальше от людей.

Нет, нам никто не улюлюкал вслед, не оскорблял в лицо, но тем не менее…

— Ты не можешь послать их нахрен? В смысле, презирают тебя — презирают твой клан. А значит вы можете смело слать их лесом за такое отношение.

— Куда? — не поняла она.

— Нахрен.

— И что, сказать всему клану, что я ушла потому что меня презирают все в моей собственной деревне? Что меня унижали в детстве? Ты не думал, почему я взяла тебя?

— Чтобы не узнали твои подруги? — сделал я попытку.

— Чтобы не узнали мои товарищи, да, Юнксу, ты гений не по годам, — рыкнула Цурико раздраженно. — Мне в любом случае пришлось бы сюда ехать, и меня бы в любом случае не отпустили бы одну, и именно поэтому я выпросила тебя. Многие в клане знают, что я не в ладах с родней, но никто не знает насколько все плохо.

— Да даже если бы и узнали, чего в этом…

— Да все! Ты не видишь что ли?! Никто не любит слабаков! — злобно прошипела она. — Они увидят такое ко мне отношение и тоже начнут меня так же презирать!

— Ну так набей им морды, заставь бояться, припугни, чтобы они даже голову боялись поднять!

— И потом побежали жаловаться на меня? Девушка из клана угрожает другим?

— Господи, что за бред… — выдохнул я разочарованно.

— Это не бред, это…

— Дело не в клане. Клан как раз-таки тебя бы и понял, Цурико. Дело в тебе, ты ссышь, вот и все.

— Я не…

— Ссышь. Ты вернулась в деревню и здесь тебе никто не ровня, но ты продолжаешь бояться дать им отпор, продолжаешь бояться этого тупого блеющего стада. Как у тебя в черепушке отложилось с детства, что они опасны, так у тебя до сих пор этот страх и остался.

Вот честно, я не понимаю. Да будь я на ее месте, я бы подошел к тем вон парням и сломал бы одному из них калено и предупредил, что в следующий раз оторву ноги, оторву руки, и поменяю их местами. Все! Сила есть — ты на коне и можешь сам устанавливать правила.

Но Цурико все равно берет и жмется! Блин, да одной твоей оплеухи хватит, чтобы отправить кого-либо на землю!

Или для тебя общественное мнение настолько важно?

— А ты не думал, что из нас двоих ты жаждешь крови? — неожиданно зашипела она в ответ. — Мне плевать, я вычеркнула эту деревню из жизни и гори они сраным синем пламенем. Я сюда пришла выполнить контракт и уйду так же быстро, даже глазом, не моргнув в их сторону. Мне лишь важно не опозориться перед своими товарищами!

— А не боишься, что они кинут гадость прямо к порогу? — прищурился я.

— Я хочу, чтобы все это осталось в этой деревне. Если они пойдут жаловаться, тогда я вернусь, и гадость будет уже у них. В каждом доме, — прошипела она. — И они это знают. Но если я сейчас устрою что-нибудь, они наверняка в отместку испортят мне жизнь!

Мне кажется, что Цурико слишком преувеличивает, и все это просто туфта. Люди боятся боль, люди боятся смерти, так уже заведено, и тут, когда мне Цурико заявляет вот это, типа не тронь говно, вонять не будет, лучше не замечать и так далее…

Кто поверит, что это вяжется с таким человеком, как Цурико? Да она первая тут должна разметать их всех со своим характером, а не строить холодную стерву.

Больше похоже на то, что Цурико просто не может сопротивляться моральному прессингу, которые иногда в разы хуже физического и выдумала в своем перепуганном мозгу, что если даст им вменяемый отпор, те сразу разнесут всем вести про нее, и ее жизнь станет невыносимой. Возможно, именно эти люди из деревни и вложили ей в голову эту смехотворную мысль.

Боже, ну че за бред, это забытая богом деревня в жопе мира, чихнешь, и их сдует. Кому они разнесут слухи? Белкам? О клане, который пройдется по ним и не заметит?

Но теперь хотя бы понятно, почему в новом коллективе она сколотила о себе представление как о дерзкой злобной стерве, которая сразу набросится с кулаками, если что, и теперь мне ясно, почему. Она просто боится повторения истории.

Мы дошли до домика, где нас расположили.

— Здесь, видимо, жили те, кого съели, та женщина, — сказала Цурико, оглядываясь, когда мы вошли. — Эй, ты меня слушаешь?

— Да куда я денусь… — вздохнул я, выглянув в окно.

Люди косились на наш дом, но пока что не более. Ну хоть в спину, когда шли, не свистели и не кричали, и то уже хорошо. И все же по-хорошему надо просто раскидать их, и все. Не убивать, а именно запугать.

— Мне кажется, она права, ты слишком кровожадно мыслишь, — сказала Люнь, вися рядом. — Это просто глупые недалекие люди, вот и все.

— Угу… — ответил я тихо.

— Нет, ну серьезно, ну какая разница, что они говорят? Они что-то сказали тебе в лицо? Или может пальцем тронули? Нет. Ты бы раньше мимо прошел.

— Это другое… — выдохнул я.

— Что? — посмотрела на меня Цурико.

— Ничего, так, мысли в слух.

— Ничего и не другое. У тебя что, как появилась сила, так ты неожиданно стал мыслить: кто смеет меня не любить, должен умереть?

Я покачал головой. Понятное дело, что нет, но…

— Тогда, Юнксу, не опускайся до уровня, что опустилась когда-то и я, — мягко произнесла Люнь, положив мне руки на плечи. — Сила — опасная штука. Она размывает границы, когда можно ее применять, а когда нет.

Ну тоже логика на два хромает. То есть тебя пальцем никто не тронул, но поливают дерьмом и это нормально? Типа терпи? Хотя и позицию Люнь я тоже понимал, пусть и считал, что это все же довольно ситуативно.

— Ладно… — выдохнул я едва слышно, после чего повернулся к Цурико. — Мы сегодня пойдем выслеживать их?

— А че меня спрашиваешь? — прищурилась она.

— А кого еще мне спрашивать?

— Ну так ты же вроде как че шаришь, не? То есть тебе и флаг в руки, а я на подхвате.

О как извернулась.

— Пойдете искать тех обезьян? А я думала, ты про кольцо у него спросишь, — сказала Люнь.

Кольцо? Какое кольцо?

Я вопросительно посмотрел на нее, всем видом показывая, что я не догоняю, о чем она говорит.

— Ну как же, кольцо, которое у него на пальце, — удивленно посмотрела на меня Люнь. — Я думала, ты заметил. Кольцо.

Какое блин?! Ну?!

Тц…

— Цурико, сиди дома, я выйду на секунду, надо кое-что проверить, — сказал я, направившись к выходу.

— Сожгут ли меня вместе с домом? — хмыкнула она.

— Конечно сожгут, в этом я даже не сомневаюсь, но проверить хочу другое.

И выскочив на улицу я сразу спросил:

— Люнь, какое кольцо, блин, о чем ты?

— Блин, ну ты даешь! Я-то думала, ты сразу заметил, вон как хмурился.

— Я хмурился, потому что староста мудак. Какое кольцо?

— Ну а каком я могу говорить? То, что ты нашел! Такое же было надето у него на пальце, только старое и потертое.

Честно сказать, в первые секунды я и не знал, что сказать на это, так как в таком месте и кольцо? Это насколько все должно было совпасть, чтобы все так…

Совпало?

Если так подумать, все это и не чудо, а лишь последовательность действий. От одного закономерно следует другое. За кольцом следовала ведьма. Ведьма поняла, что мне нужно, и дала наводку. Если бы я не искал и не пытался все разузнать, то вряд ли бы дошел до сюда. Чудо ли это или невероятная удача?

Скорее просто стечение обстоятельств и упорство. Ищущий носки находит.

А теперь надо задать пару вопросов старосте.

Забавно, но когда я шел, люди просто пялились на меня, и атмосфера была уже совершенно другой. Никто не плевал мне вслед, да, шушукались, но уже без таких презрительных взглядом и интонаций. Иначе говоря, я не чувствовал враждебности.

Это же насколько надо было вывести из себя людей, чтобы они так возненавидели ее.

Хотя не все было так гладко, как мне бы хотелось. Всегда найдутся идиоты, которые позволят себе куда больше, чем могут.

— Че, горяча Цурико в постели? — громко меня спросил какой-то парень. Возрастом примерно лет восемнадцать, он хихикал со своими дружками, стоя в сторонке, словно вот эта вся шпана у подъездов. — Говорят, ее многие хотят отжарить.

Я аж остановился.

— Юнксу, ты чего, они же дураки… — начала сразу Люнь, пытаясь меня успокоить, но я ее уже не слушал. Меня нехило так ударило по голове моим легким безумием, о котором я в последнее время и думать забыл.

Приступ.

Он пришел, когда его не ждали, но не настолько сильным, чтобы я сразу потерял контроль.

В моей черепушки, все вспыхнуло чистой яростью, и на сознание опустилась темная пелена, которая застилала не только его, но и глаза. Стук моего сердца, которое взяла темп, как во время какой-нибудь заварушки отдавался в висках.

Я задыхался. Все выглядело так, будто я был во сне, каким-то ватным, ненастоящим и раздражающим. Хотелось всех убить, чтобы отпустило это неприятное чувство, вырвать насилием эту занозу в мозгу, убить раздражающего комара или соседа, который храпит в три часа ночи.

Казалось отдай только команду, и здесь никого не останется и… все же я удержался.

Холодные ручки в мозгу и в сердце заставили приступ пусть и немного, но отступить, но он не ушел, затаился где-то рядом, будто готовый наброситься в любую секунду.

И сейчас эти придурки даже не понимали, что эти мгновения, что я стоял, боролся не за свою — за их жизни. Не знаю какой триггер они щелкнули, но меня знатно пробрало от этого, и несколько секунд я ничего не чувствовал кроме всепоглощающей ярости.

Давно меня настолько сильно не накрывало…

Парни явно почувствовали опасность своей жопе, и насторожились. Особенно когда я подошел к ним ближе. Сразу видно этот взгляд, взгляд человека, который боится, но готов сражаться, эту позу, когда тело напрягается, а руки тянутся повыше, чтобы защититься или атаковать, эту ауру страха…