Готика

Однажды, заскочив после недолгой отлучки в комнату, я к своему возмущению, обнаружила жуткую картину: светлые воины пили пиво и курили свои любимые вонючие косяки!

— Не успело полегчать и сразу за спиртное и курево! — заорала я и вытолкала Тилля за порог. Затем отобрала у Альдера наполовину выкуренный окурок и, чтобы не было соблазна, припрятала его сумку с неисчерпаемыми запасами всяческой отравы.

Альдер принялся убеждать, что отлично чувствует себя, но я была непреклонна: «Пока сам Ресфариум не скажет, что ты здоров, забудь о косячках!» Я погрозила кулаком Тиллю, осторожно заглядывающему с улицы.

— Там Ресфариум идёт, — шёпотом предупредил он и посторонился, пропуская величественного старца, за которым семенил один из магов воды.

Ресфариум обошёл комнату и остановился напротив Альдера.

— Ну что же, повязки можно снять, — объявил он. — А вот курить пока рановато. Лучше вовсе бросить эту гадкую привычку!

Альдер смущённо пожал плечами. Водный маг сразу принялся осторожно, как археолог мумию, раскручивать бесчисленные бинты светлого воина. Я вышла на улицу. Встретивший меня там Тилль, предложил прогуляться: «Унливин показал мне одно место. Очень странное! Думаю, что третий свиток находится именно там».

Мы пересекли площадь. Проходя мимо статуй богов, Тилль что-то благоговейно прошептал, приложив правую руку к груди. Я хотела подшутить над ним, но увидев, как он серьёзен, промолчала. Видимо, воспитание в монастыре не прошло даром!

За домами потянулась едва приметная тропинка. Она петляла между пышными кустами, временами совсем исчезая. Но вновь и вновь появлявшаяся слегка утоптанная трава показывала, что мы на верном пути. Вскоре дорогу преградили скалы, кольцом охватывающие всю долину.

Тропа привела нас к чистенькой площадке перед входом в пещеру. Казалось, что её специально подметают и убирают, а буйная пестрота цветов, в огромном количестве росших по обочинам, только убеждали в этой мысли.

В пещере горели два ярких факела. Они освещали гладкие серые стены и хорошо закопченный потолок. Дальняя сторона пещеры как-то странно колебалась. Когда мы подошли поближе, я увидела, что задней стены, как таковой не существовало. Вместо неё колыхалась какая-то занавесь из густо сыпавшихся, не понятно откуда и куда зелёных искр. Сквозь них, смутными очертаниями, виднелся коридор.

— Вот, нам туда! — кивнул головой Тилль, опасливо поглядывая, на неожиданную преграду. — Но как пройти? Занавеска не пускает, отбрасывает назад.

Судя по всему, Тилль уже предпринимал попытки пробраться в загадочный коридор.

— Давай вернёмся и спросим у хранителей, может они знают какое-нибудь заклинание? Да и Альдер уже, наверно, ищет нас по всей долине, — предложила я и тут почувствовала какое-то жжение у себя на груди, словно прикоснулись раскалённым железом. Сунув руку за пазуху, я вытащила медальон, который Альдер когда-то нацепил мне на шею. Амулет горел ярким зелёным светом, и когда я повесила его поверх одежды, то он, как магнитом, стал притягиваться к искрам.

— Альдер подарил? — поинтересовался Тилль, наблюдая за странным поведением амулета. Я кивнула.

— И почему меня это не удивляет? Вечно он находит всякие магические заморочки! — Тилль пожал плечами и вышел на улицу.

Я поспешила вслед за ним. Стоило выйти из пещеры, как амулет успокоился, свободно повиснув на шнурке. Тилль молча топал по тропинке, изредка оборачиваясь на меня и качал головой.

Выбравшись из зарослей к площади, мы увидели возле статуй богов Альдера, Ресфариума и несколько магов — хранителей.

— Где вы были? — сразу кинулся к нам Альдер. — Я уже всё тут обежал! Не могли меня подождать!

Ну вот, даже на полчаса нельзя уединиться с Тиллем, сразу столько обид! Бодрый вид Альдера доставил мне огромную радость. Я мысленно, от всей души, поблагодарила Инноса и Аданоса за то, что мы опять вместе, что все живы и здоровы!

Ресфариум повернулся ко мне и на лице его мелькнуло, что-то похожее на дружескую улыбку.

— Я приглашаю избранную и воинов света в мою скромную обитель, — сказал он и, гордо развернувшись, направился к двухэтажному особняку.

«Ещё один скромник!» — подумала я, припомнив отчего-то Белиара.