Дон Алехандро, человек и чародей

Глава 27

Девица, которая восхищалась моим сходством с покойным поэтом, приволокла другую, оказавшуюся дочерью принимающего семейства. Алисия Ортис де Сарате была бледной копией матери, вылинявшей почти до неузнаваемости. Нет, она тоже была темноволосой и смуглой, но казалась незаметной и серой. В ее лице не было бушующей жизни, лишь невыразительная томность.

— Не чародейка, — отметил Шарик, как будто я сам этого мог не заметить. — И не замужем. Не твой вариант ни с какой стороны. Можно сказать, совершенно бесполезная самка.

Девица о том, что осмотрена и признана бесперспективной, не подозревала и вела разговор о поэзии, который я мог поддерживать только словами: «Да что вы говорите, донна?» Наверное, в ее глазах я выглядел одним из самых необразованных людей, с которыми ей приходилось общаться. Но тем не менее от меня она не отставала, поскольку в ее окружении я был новым лицом, и прощупывала с разных сторон пытаясь выявить что-то общее. Единственной общей темой у нас оказалось выращивание растений. Да и то как общей — она прознала от матери, что у меня есть чародейский огородик, сама же она занималась цветами, да иногда помогала матери с ее чародейскими травками.

— Дилетанты, — откомментировал Шарик. — Настоящий чародей ни за что не пустит в свой огород посторонних, тем более без чародейских способностей. Это плохо отражается на конечном продукте. Зелья получаются менее качественными, понимаешь?

— Честно говоря, нет. Какая разница той же Жирнянке, кто ее будет поливать и подкармливать?

При упоминании своего недруга Шарик дернулся, что отметили моя собеседница:

— Ой, что это с вашим ками? Он не заболел? Трудно, наверное, ухаживать за таким редким животным? Он же тварь бессловесная, сам сказать ничего не может, а поди догадайся, чего хочет.

Шарик дергаться на оскорбления не стал, но не оставил его без ответа, который правда, был слышен только мне:

— Сама ты тварь, только болтливая и неразумная. Носит же земля вот таких. У которых язык куда больше мозга. Новое слово в анатомии человека.

Тем временем донна Алисия разливалась соловьем рассказывая, как выхаживала одну из собак отца. Та, к сожалению, все же умерла, но не потому, что у нее не было недостатка в заботе. Я тоскливо поддакивал, понимаю, что собака померла как раз от избытка этой самой заботы, была в ней, можно сказать, похоронена, что и привело к преждевременной смерти. Мое мнение подтверждалось тем, что Алисия даже не дождалась ответа на свой вопрос о самочувствии Шарика, предпочитая упиваться звуками собственного голоса.

— Хандро, не знаю как у тебя, а у меня уже кружится голова от этой девицы. И я начинаю бояться, что потеряю сознание, свалюсь с твоего плеча и буду затоптан гостями, — мрачно напророчил Шарик. — Ты уже достаточно пообщался, пора и на выход. Донна Сильвия твой прекрасный лик узрела и настолько впечатлилась, что не может прийти в себя. Наверняка ждет, когда ты уйдешь, чтобы выйти к остальным гостям. Не надо мучить бедную донну.

Я бы с радостью воспользовался советом Шарика, но возможности такой не имел: в пылу разговора Алисия и ее подруга вцепились в меня с обеих сторон так, что уйти я мог только вместе с ними. Вариант этот был плох со всех сторон. Поэтому сначала девиц нужно было на кого-нибудь сбросить, а уже потом тихо, перебежками, прячась за широкими спинами матрон, выдвинуться к выходу, который от меня был очень далеко.

— Я вам его с радостью покажу, — неожиданно сказала Алисия. — Пойдемте, дон Алехандро.

И они меня в четыре руки потянули в сторону выхода. Предполагать, что они хотели показать именно выход, было слишком наивно с моей стороны, но и о чем сейчас шла речь, я не понимал, потому что нить разговора потерял еще на рассказе о бедной не выжившей собаке, а потом отвлекся на Шарика, который хоть и сидел тихо, но болтал без умолку.

— Шарик, о чем они?

— Мне откуда знать? Если бы я их слушал, то уже свихнулся бы. Тебе нужен свихнувшийся ками? Уверен, что нет, поэтому я свою психику берегу.

Пришлось выкручиваться самому. Не давать же понять, что я их тоже не слушал, опасаясь теперь уже за свою психику?

— Мне неудобно отнимать ваше драгоценное время.

— О чем речь? — Появившаяся из неоткуда донна Сильвия одним элегантным движением отобрала мою тушку сразу у обеих девиц, и не сказать, чтобы меня это обрадовало: от нее отделаться было еще сложнее.

— Дон Алехандро выразил желание посмотреть на твой чародейский огород, — не моргнув глазом ответила ее дочь.

— Я покажу ему сама, — командным тоном бросила донна Сильвия. — Алисия, радость моя, позаботься о гостях. К сожалению, папа не выйдет. У него один из тех приступов, что появились после проклятья. Я напоила его зельем, сейчас он спит.

— Врет, — бросил Шарик. — Не спит тот, с кем она недавно разговаривала. Бухает.

— Тоже уважительная причина, — заметил я и обратился уже вслух к хозяйке дома, пытаясь осторожно скинуть ее руку со своей: — Вам сейчас не до показа своих достижений, донна Сильвия. Я прекрасно понимаю и не собираюсь злоупотреблять вашим гостеприимством.

— Что вы, дон Алехандро, мне совершенно несложно показать коллеге свою вотчину, и это будет куда приличнее, чем если бы вас провела туда моя дочь с подругой. Наши дамы — такие сплетницы…

Она улыбалась, но в голосе прорывалась злость. Никак посчитала, что я собрался соблазнять несчастную Алисию? Совершенно напрасно, она не выдерживает конкуренции с собственной матерью.

— С чего она меня вдруг приревновала, а, Шарик?

— Мне кажется, ты слишком много о себе возомнил, — с готовностью откликнулся он. — Она тебя не приревновала, она побоялась, что ты узнаешь что-то от дочери.

— Я до ее прихода уже много чего узнал, — проворчал я. — Только понятия не имею, куда можно пристроить всю информацию, что на меня вывалили.

И только тем, что я был несколько обалдевшим после разговора с Ортис де Сарате-младшей, я могу объяснить то, что, добравшись до двери зала, я не рванул на выход, а пошел смотреть на этот дурацкий чародейский огородик. Причем его не только смотреть надо было, но еще и хвалить, хотя Шарик считал, что тому, кто им занимался, надо поотрывать руки и вставить правильной стороной, потому что у людей с правильно вставленными руками такой фигни не должно получиться. Но я же нынче был благородным доном, поэтому не мог расстраивать благородную донну такой ерундой, как пересказ мнения Шарика. Она ждала от меня комплиментов, которые я ей щедро дарил. Ровно до тех пор, пока не застыл на месте, увидев знакомый цветок, которого по всем признакам здесь быть не могло.

— Донна, а что это у вас тут такое интересное?

— Пустышка, — пренебрежительно бросила донна Сильвия. — Растение с Сангрелара. Купила по случаю. Иногда первый сезон сангреларское растение, выращенное на материке, дает эффект, хоть и намного меньше добытого на острове. Конкретно этот цветок служит катализатором во многих реакциях. Обнаружилось это не так давно, потому что и само растение нашли относительно недавно, лет двести назад. И все это время исследовали, пытаясь разобраться в свойствах. Но выращенный тут оказался бесполезной травкой. Нужно выкопать и выбросить. Но времени не нашлось пока.

— Давайте я вам помогу, донна Сильвия, — оживился я. — Я с радостью выкопаю и увезу все к себе.

— Сандро, ты сдурел? — возмутился ками. — Зачем нам этот хлам?

— Это не хлам, это картошка.

Та самая картошка, что вывалилась из тележки, которой я отбивался от дона Рикардо. Надо же, какой живучей она оказалась. Или просто на Сангреларе она никому не пришлась по вкусу? Но это только потому, что не нашелся тот, кто сумел ее правильно приготовить. Не так давно я сидел над сковородкой с жареными грибами и мечтал о такой же с жареной картошкой, даже не подозревая, что мечты очень близки к воплощению.

— Зачем оно вам, дон Алехандро? — подозрительно уточнила донна Сильвия. — Вы собираетесь его высадить в свой чародейский огород?

— Ни в коем случае, донна, для чародейских дел он непригоден.

— Тогда зачем он вам?

— Уж больно красивый цветок, — ответил я, оглядываясь в поиске лопаты. Перевозить надо полностью кустом, чтобы прижилось, рисковать нельзя. — Мне кажется, перед моей башней не хватает клумбы.

— Клумбы?

— Большой клумбы. Очень большой клумбы. Или даже двух.

Она пренебрежительно дернула плечиком.

— Ну и вкусы у вас, дон Алехандро. Вряд ли такой цветок послужит украшением клумбы. Цветы мелкие, цветет недолго…

— А листва? Вы посмотрите, какая яркая сочная листва! — заявил я. — Или вам жалко, донна Сильвия, и вы говорили о желании расстаться с этим растением просто так?

— Разумеется, не жалко, — возмутилась она. — Забирайте. У меня остались еще не высаженные клубни, их тоже забирайте. Всевышний, что это за клумбу вы задумали, дон Алехандро? Я непременно приеду на нее посмотреть.