Дон Алехандро, человек и чародей

Глава 26

Как донна Сильвия и обещала, коляску за мной прислала, причем важно восседающий на ней возница казался куда большим дворянином, чем я в своем старом камзоле. Хотя, конечно, я его сменил на мантию, которая тоже уже стала для меня своей. Взял я тогда самую приличную, поэтому выглядела она достаточно дорого для того, чтобы совершать в ней визиты. А уж висящий на плече Шарик вообще придавал бездну элегантности в глазах любого представителя чародейского племени. Я даже башмаки новые надел, которые достались при случае и оказались почти моего размера. Чуть великоваты, но с ноги не сваливались. В носки я набил бумагу, после чего они стали совсем впору. А Серхио их начистил так, что башмаки стали выглядеть ново и дорого.

— Красавец, как есть красавец, — одобрила Хосефа меня перед выходом. — Но только, дон Алехандро, не расслабляйтесь там. И не пейте. И еду проверяйте перед тем, как в рот положить.

— А что там может найтись? — заинтересовался я.

— Что бы ни нашлось, вам все лишнее, — мрачно сказала Хосефа. — Ешьте то, что хозяева едят, да только сами берите, а не из чужих рук. Все начинять даже Сильвия не будет.

От ее недомолвок веяло непонятной опасностью, что почувствовал и Шарик, решивший меня подбодрить:

— Не боись, Хандро, просто не тяни в рот то, что я не проверил. И на всякий случай дай мне разрешение брать энергию, если что пойдет не так этим вечером.

— Я даю тебе разрешение брать энергию не только этим вечером, но и в любое другое время, если я окажусь не в состоянии это разрешение дать, — ответил я. — Так правильно?

— Правильно.

Сидел я уже в присланной коляске, и, надо признать, она тряслась ничуть не меньше, чем наш фургон. Даже больше, потому что сидел я от полотна дороги дальше. Что бы Шарик ни говорил, мир, в котором даже рессор нет, — отсталый мир. Отсталый и неудобный для нормальной жизни. И пока я его для даже для себя не успел сделать покомфортабельней. МИ все из-за этой прилипчивой донны с непонятными на меня планами. Только трубы привезли — а мне их приходится бросать и ехать налаживать отношения с местной знатью.

Я с удовольствием пропустил бы прием у алькальда, если бы это не грозило неприятностями, как нехотя признала даже Хосефа. Оставалось надеяться, что окажусь настолько скучным, что меня больше не пригласят. И настолько незаметным, что во мне никто не признает Алехандро Торрегросу. Плохо быть известным поэтом, если ты не он и скрываешься от властей.

Капюшон я на всякий случай накинул так, чтобы лицо по максимуму оказалось в тени. Еще один знаток Алехандро Торрегросы, возможно, и не переживет этого вечера, но мне придется опять драпать, чего не хотелось бы.

На очередной кочке меня тряхануло так, что я порадовался, что держал рот закрытым, иначе остался бы без языка, откусил бы его напрочь. Шарик подпрыгивал на моем плече и ругался, говоря, что нормальные чародеи ходят порталами, а не превращают себя и своего спутника в мешанину внутренностей.

Нормальной дорога стала ближе к городу, потому что мы выехали на тракт покрупнее, а он был сделан по всем правилам и вымощен темным камнем. Трясло, конечно, и там, но уже не так сильно, так что до Дахены я доехал почти нормально. А вскоре коляска затормозила перед крыльцом большого особняка с балконами, колоннами и разного рода украшательствам по фасаду: скульптурами, лепниной и огромным витражным окном. Все вместе производило впечатление того, что некто, внезапно изменивший социальное положение, захотел в одном доме вместить сразу все признаки богатства, на что указывали и позолоченные фигурки львов по бокам от входа, и странного вида растительность по периметру особняка.

Долго разглядывать здание не получилось. Чопорная горничная встретила и проводила меня в гостиную, где уже сидели гости. Ни одного знакомого лица там не обнаружилось, за исключением хозяйки, донны Сильвии, которая при моем появлении оживилась и защебетала, представляя меня как весьма перспективного чародея. Других чародеев, кроме нас с ней, в гостиной не было, это я проверил сразу, значит, с другими представителями местной чародейской ячейки познакомиться мне сегодня не судьба. Вывод оказался ошибочный, потому что вскоре подошел целитель, довольно старый, но бодрый дон, чьи волосы были совершенно седыми, но взгляд не утерял живости. В отличие от меня, он был не в мантии, а в обычной одежде. Не успев со мной познакомиться, дон Кордеро сразу же радостно заявил:

— А вы не так просты юноша. Ками в наше время встречаются все реже и реже. Их проще убить, чем поставить себе на службу. — Он вздохнул, наверняка вспомнив о собственной или чужой подобной попытке, а потом переключился на другую, куда более неприятную тему: — Такая мантия, как у вас, не каждому по карману. Индивидуальный пошив плюс зачарование Даже не представляю, сколько сейчас такая стоит, давно не заказывал. Сколько вы заплатили, если не секрет?

— Подарок покойного учителя, — подпустил я в голос трагизма. — За особые успехи.

— Какие именно? — заинтересовался он.

Говорил он громко, и к нашему разговору начали прислушиваться даже те, кто первоначально посчитал меня не слишком интересным экземпляром. Их мнение изменилось, стоило дону целителю упомянуть про ценность моей мантии. И меня стали так хищно разглядывать, что срочно захотелось проверить, нет ли метки мастера. А то окажется, что каждое его изделие можно отследить и точно сказать, кем оно заказывалось. В моем случае — королевским чародеем, потому что вряд ли с принцем отправили кого-то ниже рангом.

— Хандро, одежду нужно менять, — согласился с моими опасениями Шарик, хотя я ими не успел поделиться. — Похоже, известного мастера работа.

— Похоже, — согласился я и ответил уже любопытному целителю: — Вы же не думаете, что я стану выдавать секреты учителя кому попало?

— Это я кто попало? — удивился целитель.

Я начал спешно придумывать, что бы ему такого сказать, чтобы не настроить против себя. Ситуация была критической, говорят, в такой мозги начинают работать с утроенной силой, мои же застыли и вообще не хотели шевелиться, намекая, что лучше промолчать, чем сказать лишнего.

— Дон Алехандро очень серьезно относится к вопросам чести, — пришла мне на помощь хозяйка. — И к вопросам памяти учителя — тоже, хотя мне кажется, его учитель мог бы гордиться учеником. Если бы вы видели, как он разобрался с десмондами…

— А вы видели? — заинтересованно повернулся к ней целитель.

— Я видела то, что от них осталось. И знаете, что я вам скажу, дон Кордеро, не хотела бы я оказаться врагом дона Алехандро.

Ее слова были разновидностью флирта. Она положила руку мне на плечо и улыбалась то мне, то дону Кордеро который улыбался в ответ, демонстрируя хороший набор зубов для своего возраста.

— Такой милый юноша не станет воевать с дамами, донна Ортис де Сарате. Он, скорее, исполнит серенаду в вашу честь.

— Серенаду? Дон Алехандро, — встрепенулась донна Сильвия, — я просила вас привезти гитару. Где она?

— Донна Сильвия, я не имею права вас разочаровывать, что непременно случится, услышь вы, как я играю на гитаре. Я заказал самоучитель у сеньора Франко. И как только я смогу показать что-то приличное…

Продолжить она должна была про себя, в уверенности, что я горю желанием сидеть у ее ног с гитарой. Но свое умение играть на чем-либо я показывать не собирался. Это я проходил еще в том мире: стоит девушке понять, что ты умеешь перебирать струны, как все твое свободное, а иной раз и не слишком свободное время к тебе будут приставать с просьбой сыграть хоть что-то.

Донна разочарованно вздохнула и переключилась на другого гостя, который как раз пришел. Дона Кордеро окружили матроны в возрасте, рассчитывая получить бесплатную консультацию. Он и давал, но в духе: «Вам следует срочно показаться целителю». Пусть он выглядел добрым дедушкой, но бесплатно работать не собирался. Опасаясь дополнительных расспросов про мантию, я отошел от него подальше, где меня тут же взяли в оборот две донны, пытаясь выяснить уровень моего дохода.

Ужином гостей кормить не планировали, но угощения принесли: напитки и легкие закуски, последние сразу же начал проверять Шарик, отнесясь к этому со всей ответственностью.

— Вот эти не бери — какая-то сладкая дрянь, — отчитался он. — Вон в тех рыба. Нормальные только вот эти.

— Нормальные в каком смысле? — уточнил я, потому что нацелился на тарталетку как раз с рыбой, которую в последнее время почти не ел.

— Нормальные — это с мясом. Правда, вон в тех курица испорчена грибами, но их можно аккуратно выплюнуть на тарелку. Закрываешь рот салфеткой — и плюешь. Это допустимо в дворянском обществе.

— Я ничего против грибов не имею.

— Точно, ты же недавно их целую сковородку съел. Вы, люди, постоянно жрете всякую дрянь, — неодобрительно сказал Шарик. — Вы даже мясо правильно выдержать не можете. А ведь не только я должен заботиться о тебе, но и ты обо мне.

Если он хотел найти во мне чувство вины, то просчитался.

— Я тебе предложил часть подвала под твою паутину с запасами. Мышей ловить не умею, уж прости. Могу завести под это дело кошку, если уж ты так растолстел, что не справляешься.

— Дон Контрерас, ваш ками так забавно раздувается, — в этот раз внимание на меня обратила не хозяйка дома и не донна в возрасте, а одна из тех девушек, которая была здесь при моем появлении, но имя которой я не запомнил. — Я могу его погладить? Ему, наверное, страшно в такой большой компании?

— Даже посторонние понимают, какой я ценный, — не удержался Шарик.

— Что вы, донна, это один из самых бесстрашных ками, если не самый. Его смелость не имеет границ. Боюсь, он куда смелее, чем я.

Она манерно захихикала, прикрывая рот веером.

— Вы так скромны, дон Контрерас.

— Я просто отдаю должное своему спутнику.

Желание трогать ками у моей собеседницы пропало, но она и подходила не для этого, а чтобы оценить мою перспективность. Брачная охота — дело ответственное, нельзя тратить время и ресурсы на кого попало. Ками и мантия по заказу говорят о моей платежеспособности, но достаточна ли она, вот в чем вопрос первостепенной важности. Куда ему до обыденного быть или не быть.

— Говорят, вы живете в собственной башне, — щебетала она. — Это так романтично.

— Увы, она разрушена. — Я впервые пожалел, что заделал дыру на втором этаже. Можно было оставить на память о десмондах и показывать всем желающим убедиться в моей бедности. В конце концов, и без этого этажа достаточно места. — Все мои деньги ушли на ремонт. Даже не знаю, на что буду жить.

Я картинно вздохнул, но это произвело на собеседницу совсем не то впечатление, на которое я рассчитывал.

— Разрушенная башня? Это так поэтично. Знаете, дон Кантрерас, вы чем-то неуловимо похожи на Алехандро Торрегроса.

Хорошо, что я только собирался отпить из бокала, а то бы непременно поперхнулся от ее признания.

— Не дергайся ты так, — проворчал Шарик, успокоенный моим спичем в его честь. — «Неуловимо похожий» — это скорее заигрывание романтической дурочки, чем узнавание. Так что делай вид, что польщен, и улыбайся.