Дон Алехандро, человек и чародей

Глава 1

Я прихлебывал шару и нехотя слушал разглагольствования Артема. К нашей компании он прибился недавно, но чует мое сердце, надолго не задержится, очень уж он нудный. Себя он считал въедливым и справедливым. Но только сам. Положа руку на сердце, нет такого человека, кто считал бы нудным себя. Сейчас он пылко доказывал, что наша страсть изображать из себя кого-то другого возникла не на пустом месте.

— Это потому, что мы живем не в своем времени, — вещал он. — Мы должны были родиться лет на двести-триста раньше, запрограммированы были на тот век. Но родились позже, а душу-то не обманешь, душа тянется туда, куда мы встроились бы, как часть мозаики. А здесь мы лишние.

На мой взгляд, лишним он был бы в любом веке особенно в таком, где физическая сила стояла над умением болтать. Доспехи паладина на нем болтались как неродные, хотя уж кто-кто, а Артем подгонял все детали долго и старательно. Друидом он выглядел бы куда лучше, ибо балахон скрывает все недостатки высокой фигуры, а сутулость в данном случае была бы на месте. Я ему так и сказал, но Артем оскорбился и заявил, что игры с нечистой силой, к которым он внезапно причислил друидов, ничем хорошим не заканчиваются. Как в нем в принципе сочеталась религиозность с ролевками — задача не для слабых умов.

Слушать его было неинтересно, смотреть на него тоже, поэтому я отвернулся от костра и сразу увидел ЕЁ. Вот уж на ком костюм сидел как надо: девушка не поскупилась ни на материалы, ни на макияж. Даже многочисленные украшения казались не просто настоящими, а настоящими артефактами, изготовленными по всем правилам из драгоценных металлов и натуральных камней. По виску змеился рисунок, который отсюда было не разглядеть: отблески костра высвечивали отдельные детали, но они были нечеткими и не складывались в общую картину. Но вот то, что она смотрела на меня, было видно, несмотря на темень. Убедившись, что я ее заметил, она улыбнулась и махнула рукой, подзывая к себе.

Я ткнул пальцем себя в грудь и изобразил на лице вопрос, точно ли прекрасная незнакомка хочет видеть рядом с собой меня, она заулыбалась и кивнула еще раз, поманив рукой.

Я оглянулся, но в ее сторону больше никто не смотрел, вовсю шли жаркие дебаты Артема с Колей. Последний доказывал, что первый несет пургу, очень убедительно доказывал, и в спор потихоньку вовлекались даже те, кто не собирался в нем участвовать раньше. Я аккуратно пристроил кружку и встал с насиженного места. Похоже, меня ждало приключение.

Моего ухода никто не заметил, но девушка отходила еще дальше, туда, куда не достигал свет ни нашего костра, ни других. Не знаю, что было тому виной — причудливые тени, которые отбрасывали деревья в лунном свете, или выпитая в немалом количестве за вечер шара — но незнакомка казалась прекрасной. Лунный свет как будто ласкал ее: от кончиков ушей, на которых не оказалось ожидаемых эльфийских заостренных нашлепок, до кончиков пальцев на ногах, спрятанных в короткие кожаные сапожки, выглядящие аутентично, а значит, стоящих неимоверно дорого. И сама она казалась дорогой штучкой, случайно забредшей на наши посиделки. Она дважды легко прикоснулась пальцем к моему лбу, и если от первого у меня дико заболела голова, то от второго боль прошла, зато словно молния пронзила от пяток до волос, которые встопорщились.

— Прекрасная незнакомка заблудилась?

— Нет, вышла к тому, кому хотела.

От ее красивого грудного голоса у меня внутри что-то засвербело. Тогда я решил, что восхищение, и лишь много позже понял, что это завопила интуиция, но выпитая к тому времени шара превратила ее вопли в невнятные повизгивания.

— И чего хотела прекрасная незнакомка?

Она протянула руку, на ладони которой лежало кольцо. Свет луны падал прямо на него, отчего казалось, что надпись по ободку светится. Волшебным серебристым светом, притягивающим взгляд.

— Согласен ли ты, о великий сильный чародей, стать моим супругом перед людьми и богами?

Понятно, девушка отыгрывает выбранный образ. Но почему она выбрала меня? Логичней было бы кого-нибудь в мантии. Или того же Артема — паладин к магии куда ближе, чем обычный воин-фехтовальщик.

— Для начала неплохо было бы познакомиться. И я не чародей.

— Я считаю тебя чародеем, и этого достаточно, — ответила она. Ее рот призывно приоткрылся, а глаза блестели в свете луны как дивные самоцветы. Пожалуй, ради неё я готов побыть этой ночью чародеем. — К чему нам имена, если вся ночь наша?

Последнее обнадежило, и я сразу начал прикидывать, не смотаться ли к сумке за презиками. Если красивая девушка по ночам предлагает себя первому выбранному типу, которого она назначила чародеем, то от нее можно подцепить много чего нехорошего.

— Принимаешь ли ты кольцо? — с нетерпением спросила она. — Ночь коротка, обряд должен завершиться сегодня.

— А я тебе кольцо не должен дать?

— Нет. Достаточно клятвы. — Она посчитала мой вопрос согласием и надела на мой палец кольцо. Оно скользнуло так, как будто на меня и делалось, а соприкоснувшись с кожей, засияло еще ярче. — Повторяй за мной.

Она затараторила какую-то абракадабру, а я, засмотревшись на кольцо, за каким-то чертом принялся повторять за ней. Слова вибрировали внутри, вгоняя в транс. Когда завершающим аккордом девушка прикоснулась к моим губам, мне снесло голову. Хорошо хоть, не в прямом смысле снесло. Но сколько я ни пытался впоследствии восстановить хоть что-то в памяти, ничего не высвечивалось, кроме ощущений. И они были… как вспышка звезды, в свете которой сгорало все неосторожно оказавшееся на пути. Но даже вспышка звезды не длится вечно.

— Прости. Это был не мой выбор.

Она поцеловала меня в щеку, встала и потянула свой плащ, который послужил нам пледом.

— За что прощать-то? — я потянулся, чувствуя себя сытым котом, который получил все удовольствия разом: наелся от пуза, поимел лучшую кошку района и залакировал все валерьянкой. — Это было прекрасно.

— За последствия.

Вот теперь я напрягся, поскольку хоть о презиках вспомнил, но стоило дорваться до тела девушки, все мысли о контрацепции выскочили из головы тут же. И похоже, мне сейчас именно за это выставят счет.

— Какие последствия?

— Тебе предстоит драка со вторым претендентом на мою руку, — серьезно ответила она. — И я не хотела бы, чтобы ты умирал, держа на меня злость или обиду. Это всегда плохо сказывается на душе.

— На моей? — в полном обалдении спросил я.

— На моей. Все это прилипает черной липкой грязью, которая очень мешает чародеям.

— Нет, — замотал я головой, — ни в коем случае не хочу тебе мешать. Не держу на тебя ни злости, ни обиды… — Тут я замолчал, потому что мои слова сопроводились подозрительным аудиорядом. — Но и драться с кем-то за твою благосклонность тоже не хочу.

— Это от тебя не зависит. До встречи на состязании.

Она отошла в темень и словно растаяла. Вот и славно. Секс был улетным, девушка — красивой, но все это с лихвой перекрывалось ее странностями. Дамы с прибабахом не были моей слабостью, в отличие от Коли, которого хлебом не корми, только дай завести отношения с какой-нибудь ненормальной.

Я развернулся, чтобы пойти к нашему костру, и тут передо мной развернулось новое шоу, в этот раз световой вращающийся круг, из которого на меня пялился весьма натуральный древний дедок и неприятно скалился.

— Что, встрял? — ехидно спросил он.

— Я в эти игры не играю.

— Играешь, играешь. — Он мерзко захихикал и начал потирать тощие сухи руки. — Смотрю, язык она тебе уже передала. Знал бы ты, сколько сил мне стоило подстроить вашу встречу.

— Не знаю и знать не хочу. — Настроение, бывшее на пике сразу после тесного общения с девицей, начало скатывать в минус. — Играйте где-нибудь подальше от меня.

— Не выйдет. Только твой потомок окончательно уничтожит род Бельмонте. И я все сделаю, чтобы это случилось.

— Надеюсь, мое участие завершено, — ехидно сказал я, — и дальше потомок будет что-то уничтожать без моего участия.

— Если бы. — Дедок недовольно пожевал губами. Из-за подсветки я мог разглядеть его до мельчайших подробностей. Внешность была отработана под натуральную без нареканий. Дедок казался чуть ли не ровесником нашей Земли. Пергаментная кожа обтягивала кости, а череп, почти не прикрытый тонкими белыми волосами, светился отраженным светом. — Чтобы потомок появился, тебе предстоит самое сложное — не умереть. А в битве против опытного чародея и мечника у тебя нет ни единого шанса. Поэтому тебе нужна моя помощь.

— Мне не нужна ваша помощь, уважаемый, потому что я не собираюсь ни с кем драться.

— Мало ли чего ты не собираешься, — усмехнулся он. — Ты кольцо принял и клятву дал, в нужный момент просто перенесешься на место сражения и никто тебя не спросит, хочешь ты или нет. Не будешь сражаться — глупо умрешь и все. Но вот что я тебе скажу, балбес: если бы не хотел, так отказался бы.

Я хотел рассмеяться ему в лицо и выбросить кольцо в ближайшие кусты, но с удивлением понял, что не могу его стянуть с пальца. Нет, оно не прилипло и свободно крутилось, но при попытке сдвинуть хоть немного вверх застревало намертво. Чертовщина какая-то.

— А что вам вообще за дело до чужой битвы, уважаемый? — спросил я, убедившись, что эффектного жеста не получится, а без него уход уже не был таким выразительным.

— Чегой-то она чужая? Самая что ни на есть моя. Туповат ты, как я погляжу, — неодобрительно сказал он, и странного вида огромный игрушечный меховой паук на его плече склонил голову, как будто соглашаясь с его словами. — Я тебе буквально вот только сказал, что я сделал все, чтобы свести тебя с Марией Исабель. Повезло, что у Бельмонте в этот раз наследница, а не наследник, иначе до следующего удобного кандидата я не дожил бы.

— А вы с Бельмонте не дружите? — решил я ему подыграть.

— Не то слово, не дружим, — злобно ощерился на меня старикашка. — Они уничтожили весь мой род. Я отомстил, но пока лишь половинчато. И только ты — мой шанс на полную месть.

И тут он завел длинную, но, признаться, красивую историю о давней вражде двух родов, одному из которых удалось почти извести второй, из которого остался только этот дед. Но заклинание отлетело рикошетом в первый, и они тоже поимели существенные проблемы с размножением. Теперь ребенок может появиться только в том случае, если вероятных отцов или матерей будет не меньше двух и в результате состязания вымрут все, кроме одного. Этакий животный вариант борьбы за самку, но не предполагающий побег слабейшего соперника. Только труп, только хардкор.

— Поначалу-то желающих много было. Как же, владельцы половины Сангрелара…

— А вторая половина чья? — невольно заинтересовался я.

— Наша, разумеется. Северной половиной изначально владели Мурильо.

— Так вы же вымерли? Неужели желающие на вашу половину не нашлись?

— Почему же не нашлись? — Он довольно погладил себя по подбородку, как будто там росла борода. Возможно, она когда-то и росла, но нынче от нее не осталось даже волоска, а значит, не получится из моего собеседника Хоттабыча. — Нашлись. Да только и сразу закончились, потому что у нашей земли может быть только один хозяин и этот хозяин — я. А я пока жив.