Дон Алехандро, человек и чародей

— Алтарь Бельмонте для чего был сделан? Чтобы отобрать навыки у жертвы и передать нужной персоне. Бельмонте-то потому и не трогали долго, несмотря на все его развлечения, что он разрешил королям пользоваться алтарем.

— И что собирались получить с меня? Умение слагать стихи?

— Без обид, дон Алехандро, но стихи особой ценности не представляют. Такой дар никто бы даже с приплатой не взял. Вы шли как закрепляющая жертва, после того, от кого было забрано умение.

— А не слишком жирно дворян приносить в жертву? — удивился я. — Этак король долго на троне не просидит.

— Вы, дон Алехандро, закрепляли чародея, а значит, были одной крови с наследником, — огорошил меня Серхио. — Бастардом королевским, так сказать. Ваша мать знала, на что шла, ложась в постель с королем. Не была она случайной любовницей, у таких король детей не оставляет. А дону Торрегроса выплатят за ваше использование столько, что он молчать будет, даже если что-то испытывал к выращиваемому ребенку.

И почему я не удивлялся? Со стороны старикашки было бы странно не нагадить, пользуясь моей дезориентированностью.

— Откуда ты это знаешь? Мне кажется, это не та информация, которая свободно гуляет по массам народным.

— Не гуляет, — согласился Серхио. — Только я при доне Акуньо был, а он благородных учил, вот я и наслушался всякого. Так что не сомневайтесь: у вашей матери был договор с королем, по которому она получала круглую сумму и больше не интересовалась вашей жизнью.

— То есть моя мать собиралась родить ребенка, которого принесут в жертву?

— Шанс выжить у вас был, дон Алехандро, если бы вы родились чародеем. Но Всевышний способности к чарам вам не дал, вот вы и оказались на алтаре.

— Падре Хавьер говорил, что церковь выступает против таких жертвоприношений.

— Это она против, когда приносят в жертву их самих, а когда других — она закрывает глаза. А что не видит церковь, то не видит Всевышний. Простому чародею сюда не попасть — летающие судна все наперечет, а королям любая церковь делает поблажки.

— А хозяину замка зачем нужно было усиливать королей?

— Бельмонте-то? — уточнил Серхио, и только тут я вспомнил, что был одним из претендентов на руку представительницы этого семейства. — Так он с каждого ритуала долю имел.

Я знатно офигел. Сегодня вообще был день офигения. Так и хотелось отпраздновать — не зря же мы откопали на корабле бутылки. Но пока не до празднований, а жаль: на трезвую голову это принимать все сложнее.

— Это же постоянное усиление? Как на это власти пошли?

— Как узнали — так сразу на один чародейский род стало меньше, — хохотнул Серхио. — Подкараулили да грохнули. Но доступ в замок не появился. А слуги, что оставались, выйти не смогли так и померли все в замке. Темная история.

Я хотел ему еще пару вопросов задать, да только мы уже дошли до ритуального зала, на пороге которого я замер и засомневался, тот ли это зал: ни трупов, ни крови, только одежда валяется кучками там, где были тела. И даже запах изменился. Теперь тут не воняло скотобойней, а стоял немного душный запах плохо проветриваемого подвала.

— Могучие здесь чары сохранились, — сказал ничуть не удивившийся Серхио. — Одно плохо — кровью они подпитываются.

— Вещи все равно придется перенести на судно. Они нас выдадут.

— А чего б не перенести? За одну ходку все оттащим. И валить отсюда надо дон Алехандро, пока мы сами вот так, тряпьем не остались.

В качестве мешков мы использовали обе рясы — нижнюю и верхнюю падре Хавьера. Туда летела одежда и артефакты. Кошельки и драгоценности складывали в два мешка, оставшихся от чародеев, участвовавших в ритуалах. Во всяком случае содержимое мешков на это не просто намекало, прямым текстом говорило. Все имущество чародеев отправилось в рясы, а в мешки мы забрасывали ценности, решив заняться дележкой, когда выберемся наружу.

Бутылки с одобрения Серхио я отправил к себе, проложив почти новой чародейской мантией. Моему спутнику достались две фляги со спиртным, одна из которых была серебряной, но без аристократического герба. Выгребли мы и все продукты, что смогли найти. Было их немного, но нам долго по лесу идти не придется — если не съедят, выберемся за пару дней. Дольше всего Серхио решал, что из оружия берем мы, а что уйдет вместе с судном. Нужно было что-то хорошее, но без отличительных особенностей, по которым определился бы прежний владелец оружия. Кинжал мне достался офицерский, но в простых ножнах от другого, а саблю я оставил ту, которой уже дрался, — привычное оружие, не надо к другому приспосабливаться.

Оставляли мы ритуальный зал совершенно пустым и чистым. Никто никогда не догадался бы, что здесь произошло. Теперь бы остальные части плана выполнить в точности…