Носорог

— Право, не стоит извиняться за подобное, — растянув губы в широкой ухмылке, я перешёл-таки с вербального общения на куда более удобные текстовые сообщения, на этот раз ради разнообразия выдавливаемые собственной силой на медной пластине. — Я прекрасно понимаю, что такое стремление к знаниям, и вовсе не был обижен вашим невниманием. В конце концов, я ведь сам увязался за Падди и пришёл в ваш дом незваным. Не так ли?

Бровь Тодта дёрнулась, пока он читал проявляющийся на медной пластине текст. Почти незаметно, так что если бы я не вглядывался столь внимательно в лицо собеседника, то вряд ли смог бы уследить за этим микродвижением. Но… увидел же. А значит, доктор не так уж холоден и невозмутим, как ему хочется казаться. Запомним.

— И тем не менее… — протянул хозяин дома, смерив меня долгим взглядом, но отвлёкся на изобразившего лёгкое покашливание хафла и вздохнул. — Впрочем, оставим это. Как я вижу, вы вполне вменяемый молодой огр, что, признаюсь, изрядная редкость даже в менее отдалённых от вашей родины местах, уж поверьте знающему разумному. Более того, вы — огр, прошедший инициацию Смертью. И это ещё большая редкость, по крайней мере, на островах точно. Я не буду спрашивать, как вам это удалось, где и при каких условиях. Инициация — процесс глубоко частный, можно сказать, интимный, и интересоваться его подробностями в нашей среде не принято.

— Буду знать, — черкнул я, но доктор, кажется, вовсе не обратил никакого внимания на изменившиеся надписи.

— Как бы то ни было, вы, молодой огр, меня заинтересовали, и я хочу предложить вам небольшую подработку, с которой ваш друг Берриоз, к моему сожалению, справиться не в состоянии, равно как и подавляющее большинство его коллег на этих забытых Многоликим островах. Здешние учёные, к моей досаде, слишком уж настороженно относятся к танатологии, и это наложило определённый отпечаток на их знания и возможности… если, вы, конечно, понимаете, что я имею в виду. Впрочем, это не так уж важно… Итак, что мне от вас нужно, — продолжил он, и, ткнув пальцем в послушно булькнувшую чёрную жижу в колбе, пояснил: — Это так называемая «суть посмертного вздоха». Получается из компонентов преимущественно животного происхождения, и только у зельеделов, прошедших инициацию Смертью. Я могу предоставить вам несколько рецептов наиболее оптимального пути получения этого зелья, но не собираюсь ограничивать в экспериментах с иными материалами, если, конечно, вам это будет интересно. А может быть, даже буду платить за некоторые из них, но в этом случае я буду требовать личного присутствия при эксперименте или, как минимум, подробных записей о его проведении. Как я вижу, с последним проблем быть не должно, учитывая вашу грамотность. Что скажете, Грым?

— Ну, дык, — прохрипел я в ответ, не постеснявшись утереть рот рукавом рубахи. Уж больно резанули по ушам внезапно прорезавшиеся снисходительность и высокомерие в голосе мага. С Берриозом он общался куда более… ровно. С сёрбаньем отхлебнув из чашки едва тёплый взвар, я довольно осклабился, — Сговоримся, док…

Даже не дрогнул, с-скотина. Хотя, мне показалось, что снисходительность в его взгляде на миг уступила место лёгкой усмешке. Померещилось, должно быть.

— Мейн Тодт, — ошпарив меня уничтожающим взглядом, вмешался Падди. — А разве вы сами…

— Не могу, — развёл руками хозяин дома, переключая внимание на хафла. — Я не проходил инициацию. Способности к танатологии можно назвать моим родовым даром, так что необходимости в пересечении границы Сущего у меня до сих пор не возникало. И, признаться, надеюсь, что такая надобность появится ещё нескоро.

— Врождённая способность, да? Как умение обращаться с камнем у тех же диких кобольдов? — вновь ощерился я, перебивая Падди, вновь вытаращившего на меня глаза… от возмущения, полагаю.

— Врождённые умения, Грым. Более высокая ступень развития доставшегося по наследству дара, который я вполне успешно перевёл в разряд полноценных осознанных умений, — отозвался по-прежнему невозмутимый доктор Тодт. — Итак, вас интересует моё предложение?

— Объём, время, стоимость ингредиентов? — черкнул я на пластине, и в этот раз танатолог не стал её игнорировать.

— Две пинты в неделю. Приготовление такого объёма по моей рецептуре займёт порядка четырёх часов вашего времени. Стоимость ингредиентов составит от полутора до двух корон. Я готов платить по одному соверну за пинту.

Вот так я и стал поставщиком зелий для мага-танатолога, оказавшегося, по совместительству, ещё и очень неплохим целителем, известным в Тувре вообще и в Граунде в частности не меньше, чем дипломированные маги-специалисты Королевского колледжа. Правда, круг клиентов доктора Тодта был несколько… сомнителен. Но с другой стороны, кто-то же должен лечить тех, до кого официальным властям империи нет никакого дела? И плевать, что основные научные интересы доктора лежат совсем в иной области. Наоборот, связи в теневой части Тувра, наработанные за счёт помощи его обитателям, изрядно помогают ему в «продвижении науки», как обтекаемо именует свои эксперименты с мертвым и живым сам доктор Тодт. А куда деваться? Не любят островные маги и власти танатологов. Боятся, наверное. Вот и приходится мастеру изворачиваться, как умеет. А умеет он неплохо, да…

— О чём задумался, Грым? — на высокий барный стул перед стойкой, за которой я, по традиции всех барменов, натирал до скрипа очередной стакан, приземлилась гибкая фигурка Дайны.

— О знакомстве с доктором Тодтом, — честно признался я, выводя надпись на застеклённую пластину с песком. Орчанка удивлённо приподняла бровь, но тут же посерьёзнела.

— Вот, кстати о нём. Я закончила заказанный доктором артефакт для переливания… жидкостей, — чуть замявшись на последнем слове, произнесла она и, сделав долгую паузу, договорила на одном дыхании, словно нырнула в омут с головой: — И после его оплаты я бы хотела уехать из города.

Я замер. Хеймиты, конечно, обещали помочь с восстановлением разума моей зелёной подруги, но… так быстро?!

— Накхсовкхсем или… — выдавил я. — А кхак же твой дом? Лавк-кха?

— Нет, что ты! — вскинулась было Дайна, но тут же тихо добавила: — На месяц, может быть, на два. Хочу проведать родные места. Я же не была в Музене с тех пор, как дед увёз меня на «Ласточку», знаешь…

Я понимающе кивнул, а орчанка говорила всё быстрее и быстрее, чуть ли не захлёбываясь словами. О том, что её жизнь после побега от Пиккардийца и его банды стала похожей на сон, местами приятный и даже радостный, но такой зыбкий и… невнятный. О том, как пугающе легко оказалось забыть о родне и погибшем деде. О городе и орочьей общине, в которой она росла, о старых друзьях и подругах. И о том, как она словно очнулась, проснулась и… пришла в ужас от собственного поведения. Как пугали её воспоминания о сладком забытьи и тумане, в котором проходили последние несколько месяцев жизни. Дайна говорила, а я… я слушал. И постепенно камень, чуть было не раздавивший мне сердце, словно растворялся, исчезал под напором эмоциональной речи подруги. Дайна оживала прямо на глазах, и я не мог, не имел права обижаться на неё за то, что она наконец очнулась от сковавшего разум морока и решилась навести порядок в собственной жизни. Единственное, что я мог и должен был сделать, это…

— Помощь нужна? — осведомился я, когда орчанка наконец выговорилась, замолкла и, устало вздохнув, приняла протянутый мною бокал с лёгким малиновым вином, которое я и держал-то лишь для неё. Остальные посетители предпочитают напитки покрепче.

— Последишь за моим домом, пока я буду в отъезде? — с явным облегчением в голосе попросила она.

— Об этом могла бы и не спрашивать, — ответ я расписал уже на привычной «барной» застеклённой доске с песком. И, стерев первую надпись, тут же заменил её другой. — Деньги, сопровождение, оружие?

— Ты серьёзно? — удивилась Дайна, но, увидев мой взгляд, осеклась и, благодарно улыбнувшись, договорила: — Не стоит, Грым. Оружие и деньги у меня есть, а сопровождение… найму пяток бойцов в Пампербэй. Их должно хватить.

— Увер-рена? — прищурился я, и орчанка кивнула, резко, без малейших сомнений. Что ж… Я нырнул под стойку бара и, вытащив из спрятанного там сундучка небольшой медальон, заказанный мною у Уорри специально для такого случая, положил его перед Дайной. — Капни каплю крови на рубин, надень медальон на шею и никогда его не снимай.

— Это что? — с интересом покрутив в руках серебряный кругляш на цепочке, поинтересовалась Дайна.

— Амулет возврата, — отозвался я. — Берриоз сделал по моей просьбе специально для тебя. Кровь нужна для привязки. Капнешь на медальон, и его не то что сорвать или украсть, даже обнаружить на тебе не смогут. Зато, в случае опасности, тебе достаточно будет крепко сжать его в ладони, и он вернёт тебя сюда из любой точки мира.

— Грым… — орчанка запнулась, катастрофически потемнела лицом и, вдруг перегнувшись через стойку, решительно ухватила меня за шею. Поцелуй вышел до-олгим. — Спасибо, синенький!