В теле пацана 2

Глава 28. История Джуны

Когда устроился на стуле напротив, она продолжила сидеть в том же положении, не снимая капюшона. Перевела взгляд синих глаз с чашки на меня, будто бы с усилием. В первое мгновение мне даже почудился её испуг. Но она выдохнула с облегчением. Улыбнулась, уже не отрывая изучающего взора.

Красивая блондинка, Кристиан на девяносто процентов в неё. Все черты лица, и даже глаза. Исхудавшая правда, усталая на вид. Под глазами синяки, кожа на впалых щеках обветрилась, на нижней губе мелкий, но заметный шрамик чёрточкой вниз.

Минуты две смотрит, замерев статуей, прежде чем что — то сказать.

— Ты вырос, — прошептала свои первые слова.

А у меня ком в горле. Она не моя мать, но почему же так реагирую? В моём мире я заботился о матери и всегда внимательно относился к ней. И если всё, как думаю, моя настоящая мать похоронила сына. И что с ней теперь? Как она без меня? Выдержала ли удар. Когда родители хоронят детей… это самое ужасное, что может случиться.

И почему же эта блудная мать вызывает у меня тёплые чувства, как будто действительно родной человек пришёл. Да, я искал её всё это время. Из — за чувства ответственности, быть может долга. Или потому что она не может предать меня. А в чуждом мне мире — важнее преданности ничего и быть не может.

— Ты искал меня, — продолжает негромко. — Опрометчиво и глупо. Каждая собака в городе, которая знала меня, первым делом упоминает теперь о тебе и каком — то деле.

Киваю.

— Я знала, что с тобой всё в порядке, — продолжает уже с грустью. — Но мне нельзя оставаться. Даже теперь.

Молчу, смотрю на её хмуро.

— Говори, что хотел, сынок, и я исчезну, — заявляет, опустив глаза.

— На полтора цикла? — Подкалываю.

— Как получится, за мной ведётся охота, ты же знаешь. Но меня больше тревожит, что пребывая с тобой, подвергаю опасности, — признаётся.

— Какой опасности, Джуна? — Спрашиваю с горькой усмешкой и руку ей протягиваю по столу с открытой ладошкой.

— Ты больше не называешь меня мамой, — констатирует, глядя на ладонь. — Ты теперь воин.

Ей даже не требуется касаться моей руки, чтобы это понять. Но она неуверенно накрывает своей ладошкой мою. И кажется, что её мозоли твёрже моих. А рука горячее.

Тонкие пальчики сжимают крепко. А на уголках её глаз появляются слезинки.

И это рвёт мою душу.

— Не бросай меня больше, — вырывается из меня, я будто свою настоящую мать вижу.

Может, все матери такие тёплые и нежные со своими детьми. И эти ощущения иначе никак не получить.

— Я и не бросала, — шепчет. — Я всегда старалась быть рядом, как могла. Но у меня имелись жизненные обязательства, которые нарушить невозможно. Выполнив их, я нажила ещё больших врагов. И теперь они очень близко к тебе подобрались. Так близко, что ты даже не поймёшь, в какой момент нанесут удар.

Она же о советниках короля говорит.

— Ты меня недооцениваешь, — хмыкаю, сжимая её руку крепче, ибо не оставляет ощущение, что она вдруг резко уйдёт. И больше не увижу.

— Твои воины хороши, но в них нет подлости и далёкого ума. Они только лишь забирают твою бдительность, — говорит она, снова взглянув.

Глаза голубые блестят от слёз. Всё в красных капиллярах. Джуна, ну зачем себя насиловать так? Где ты вообще спишь? Да и как? С кинжалом под подушкой? По два часа в сутки?!

— А ты не думала, что я уже не мальчик? — Отвечаю хмуро. — Я первый меч Леванта вообще — то. И не просто так звание это получил.

— Я думала, это враньё, — ахает.

— Враньё — за что мне его дали.

— И за что же на самом деле?

— Я убил генерала Вейзевула, — отвечаю. И у Джуны чернеют глаза от ужаса.

Руку сжимаю крепче.

— Это невозможно, как у тебя это вышло? Где?

— Во Дворце, в крыле принцессы Ангелины, он шёл за мной. Но недооценил возможностей.

— Сколько воинов ты потерял?

— Нисколько я был с ним один на один.

— Не лги матери…

— Я никогда не лгу матери, могу лишь недоговаривать, — улыбаюсь открыто.

Джуна вздыхает.

— Когда я покинула тебя, твоей матерью стала Мадлена, но подлая Кириан не упускала шанса через уроки и воспитание подступиться к Аргирису, — произнесла, и я понял, что это гложет её очень сильно.

— Почему ты ушла тогда, и зачем тебе понадобился тот долбаный «Глаз дракона»? — Спрашиваю с нажимом.

И чувствую, как напрягается её рука. Джуна даже по сторонам смотрит, стараясь головой не вертеть.

— Расскажи мне всё, я заслуживаю правды, — настаиваю. — А потом уже можешь валить и оглядываться дальше всю свою жизнь до самой смерти.

Джуна вырывает руку и опускает голову. Чувствую, злится, и вот — вот вскочит.

— Кого ты боишься? — Шиплю, не в силах уже сдержать гнева. — Гунуа? Да он теперь не слезет с меня, пока не узнает все секреты, коих я храню тысячи. Первый советник Белоис? Его дочь от меня без ума, через неё я все планы, если захочу, узнаю. А что до Кириан, я эту подлую женщину давно раскусил, знаю все её слабости.

— Дело не только в них…— бурчит Джуна.

— А в ком? Говори или уходи. И больше никогда не давай о себе знать. Я убедился, что ты вырвалась, что меня не обманули. Теперь я даже не знаю, стоит ли мне злиться на этих троих идиотов — советников короля, думающих, что моё сознание посетило небесный замок Дракона.

Усмехнулась в ответ!

— Ты бесстрашный, уверена, отец гордится тобой, — произнесла, снова подняв глаза.

— Да, мы часто видимся теперь, — признаюсь. — Прежде считал его бездушным уродом. А теперь просто несчастным дураком.

— Нельзя так о короле, — пытается меня учить.

— Рассказывай… мама, — произнёс, выдавив всё же это слово.

Глаза Джуны налились слезами, стоило ей услышать такое обращение. Она попыталась бороться с этим, но ничего не вышло.

Вот же блин. Не люблю я женские слёзы! Поднялся, перепугав её до смерти, похоже. Пододвинул стул и уселся рядом, обняв за плечики. И ощущая, что под плащом полный набор снаряжения, через плечи ремни проходят. А дальше, видимо, вообще тонкая одежда. Тело жилистое, горячее ощущается через ткань.

Но напряжение её быстро схлынуло, и Джуна расслабилась в моих объятиях.

— На улице холодно, а ты ходишь в такой тонкой одежде, — укорил тихо. — Без шубы я тебя не отпущу.

— Не стоит, я всё равно её продам, — слышу сиплое.

— Тогда две дам, — шепчу.

— Обе продам, — хмыкает.

— А десять? — Смеюсь.

— Я столько не потащу, — смеется Джуна.

Ну, наконец, перестала плакать. Вздохнула тяжело. Сама прильнула головой на грудь. А вскоре начала свой рассказ:

— Мой отец, твой дедушка был лучшим вором на той стороне Большого хребта. И однажды, на крупном и очень ответственном деле по поручению одного короля он провалился. Его подставил сам монарх, дав неверные сведения. Провал ознаменовали иначе. Отец перестал получать хорошие заказы, влез в долги, за которые пришлось расплатиться мной. Так я оказалась в воровской гильдии в служанках у главаря по имени Нойс. Мне тогда только стукнуло семь циклов. Но я ему понравилась, потому что схватывала на лету, и меня стали обучать воровскому мастерству. За это я дала клятву Нойсу, что однажды выполню лишь одно его поручение. Любое. Он не давал их очень долго, пока мне не наступило тринадцать циклов.

Нойс и несколько его компаньонов планировали всё циклами напролёт. Это было делом всей их жизни. И я стала решением тупиковых вопросов. В моё здоровье и обучение манерам вкладывали много дон. И всё для одной цели — понравиться королю Леванта, втереться к нему в доверие и совершить кражу «Синего глаза дракона». Нойс всё устроил, у него много связей. Провернул нашу встречу на одном балу, где меня представили купеческой дочкой знатного рода Тирсы, подкрепив всё нужными свидетелями и родовыми документами для королевской канцелярии. Аргириса хорошо изучили, и я заранее знала, как вести себя, чтобы понравиться ему. Что говорить, как смотреть. Он поддался на мои женские чары.

Мы планировали намного быстрее провернуть дело. Но процесс затянулся, потому что Гунуа, старый пройдоха, никогда не доверял мне и допускать к камню вообще не собирался. Когда я забеременела тобой, Нойс стал угрожать. У него до сих под по всему Леванту, и даже Дворцу глаза, уши и исполнители. Любой слуга может отравить по его велению, ни один маг — лекарь не спасёт. Хитрый и подлый Нойс подсаживал на крючок любого нужного человека, шантажируя благополучием семьи или же имея порочащие сведения, если это чиновник. Я всегда чувствовала себя уязвимой, где бы ни была, даже в покоях короля не было уверенности, что не вонзится мне нож в горло, влетевший из окна. Или что пища, которую с ним ем, не отравит спустя рак, или мгновенно.

Джуна перевела дух и продолжила:

— Моей виной стало и твоё падение с лошади на охоте. Уверена, что этим Нойс дал понять, что я должна вернуться к нему на поклон. А не выполнять свои собственные заказы. Моя слава сгубила меня.

Замолчала.

— Хочешь, я убью его? — Спрашиваю после недолгой паузы.

— Ему осталось недолго, — хмыкнула Джуна. — Зря он вообще перебрался на эту сторону Хребта, повёлся на наживу в заброшенных шахтах. А жадность не позволила быть в стороне. Параноик перестал доверять даже своим приближённым. Три дня назад я завершила свою месть. Остаётся ждать, когда главари гильдий передерутся между собой. Но первым они прикончат старого никчёмного Нойса. Потому что все улики ведут именно к нему.

Джуна усмехнулась.

— Ты моя хорошая, — произнёс на выходе. — Значит, скоро можно перестать бегать?

На первом этаже появились мои «кошаки». Джуна напряглась сразу, увидев их даже раньше меня.

Я нервно кивнул, чтобы валили. Гарой сразу всё понял и погнал бойцов назад.

— Судьба у меня такая… бегать, — произносит Джуна горько. — Может подпольный воровской мир и забыл обо мне, но не Аргирис. За предательство король никогда меня не простит. Я знаю, что его тайная стража до сих пор рыщет по всему Леванту и за его пределами и не успокаивается ни на день. Он готов положить любые средства, чтобы найти меня и покарать лично.

Снова сжимаю её крепко. Ох, да там под плащом целый арсенал!

— Дура, — смеюсь.

— Я дура, — соглашается. — И почему же он для тебя несчастный дурак?

— Потому что он любит тебя до сих пор, — говорю, как чувствую.

Джуна вздыхает. А я её на пустую кружку смотрю.

— Хочешь покушать? — Спрашиваю. И слышу, как у женщины урчит в животе, будто он и отвечает.

— Нет, мне нужно идти, — говорит решительно.

— Куда ты спешишь? — Смеюсь и даже голову к ней поворачиваю.

Впервые так близко наши лица оказываются. От Джуны пахнет, как он бомжа, если уж на чистоту. Но меня это нисколько не отталкивает.

— Не более получаса на одном людном месте — это моё правило, — выдаёт.

— А на безлюдном? — Спрашиваю не без иронии.

— Зависит от ситуации, но Кристиан, мне правда пора, — отвечает и мягко вырывается.

— Подожди минутку тогда, — говорю строго и подзываю официантку.

— Что ты делаешь, — ахает Джуна, поворачивая ко мне лицо и закрывая его от посторонних.

— Лорд Кристиан? — Раздаётся вопросительное от девушки.