Эдем 7

— Три на одного, — злобно прорычал янтарноглазый маг и с мощным ударом колена снова выпрямился.

Дар’Ген отлетел и лишился челюсти, после чего оба клинка, лишившиеся Миоса и Ароса, покрылись молниями. И тут же парные мечи устроили настоящую мясорубку. Подступающие единым потоком низшие демоны подыхали за один удар, руки и ноги взлетали вверх, кровавыми вспышками сопровождались цепные молнии, а очередная неожиданная атака демоницы гордыни была вдруг перехвачена. Серп схлестнулся с одним мечом, после чего проклятое оружие оказалось отведено в сторону, а второй клинок отрубил руку Сораты по локоть.

— Три раза на один и тот же приём даже самый тупоголовый кретин не поведётся, — ответил истекающий кровью Ланс: удар с колена в челюсть демона гнева действительно отбросил того в сторону, но своим рогами уродец буквально вспорол всю грудь и переломал ещё часть рёбер. — Неужели у тебя на большее не хватает фантазии? Никчёмная дрянь.

Подобные слова не ослабили Сорату в тот же миг, однако очень задели, что вылилось в потерю контроля и, следовательно, в ухудшение точности движений. Поэтому её новую контратаку удалось отразить с ещё меньшими усилиями. Но и этого не хватало.

Уже успевший исцелиться Дар’Ген снова атаковал и уже не столь продуманно как раньше. Азарт боя стремительно брал верх над разумом даже высшего демона. И трудно сказать стало недостатком или преимуществом, ведь сливаясь со своими гневом этот ублюдок просто начинал игнорировать все мыслимые и немыслимые рамки логики. Каждый удар становился сильнее и быстрее предыдущего, что даже без продуманности представляет серьёзную проблему.

А затем в сражение вступил и сам Олвол перепрыгнувший через колодец. Пламя на секунду объяло демона алчности, после чего тот обрушил двуручный меч прямо на свою добычу и заставил ту пролететь метров тридцать. Ланс едва успел уклониться, но всё же лезвие проклятого оружия успело задеть плечо, оставив обнажённую и сломанную кость. Затем появился четвёртый противник, который и подписал приговор гостю.

— Не зря я пригласил Каласию, — довольно проскрипел и протрещал Олвол, пока его череп начинал чернеть.

Демоница с длинным языком всё это время сидела на потолке, тело и лицо её состояло из душ смертных, что со стенаниями порой тянули свои руки к свету. Ужасные гримасы и невиданная боль стала её кожей, а горящие голубым огнём глаза видели каждую брешь в ментальной обороне. Силой же её являлись страдания, к которым она уже прикоснулась внутри янтарноглазого мага.

Ковыряясь прямо в душе, она доставала воспоминания и заставляла переживать прошлое вновь и вновь, оживляя эмоции и затем поедая их. В процессе же этой безумной пытки смертный как правило сходил с ума и начинал сам молить о смерти. Ланс всячески пытался противиться чужой воли и не смотрел на появляющихся вокруг призраков, смотрящих с осуждением на своего друга, суженного, брата, сына…

— Мой дорогой пасынок, почему… почему ты ничего не сделал? Я же просила тебя, умоляла и предрекала… — вместе с детским плачем раздался женский голос слева, после чего во взрыве утонул силуэт, оставивший новую рану.

— Зачем ты пригласил меня на эту бойню, мой названный брат? Разве я заслужил это? — и в адском огне исчезает другой призрак, оставив напоследок в сердце калённый прут.

— Зачем ты вообще родился? Будь моя жена жива, подобное бы не случилось… — осуждающий прошептала тень отца, который даже смотреть на своего сына не хотел, столь велико оказалось его презрение.

Одним за другим ведения пытались свести с ума Лансемалиона Бальмуара и это у них вполне получалось. Незалеченная и лишь загнанная в самые тёмные недра боль выходила наружу, а справится с ней аристократ не смог ни тогда, ни сейчас.

— Отлично… если всё пойдёт по плану, то как знать, может он тоже переродится и пополнит наше воинство, — довольно произнёс Олвол, наблюдая как ломается душа столь жалкого смертного.

Как вдруг взгляд янтарных глаз резко поднялся, после чего оба клинка скрестились над головой, пуская во все стороны молнии.

— Ха-ха-ха! — заливисто засмеялся демон алчности, выставив в блоке свой двуручный меч. — Он ещё брыкается, но надолго его не хватит.

И неравное сражение продолжилось. Полученные за века знания и мастерство, объединённые с артефактами позволяли давать хоть какой-то бой, но ран на душе и на теле становится всё больше и больше. Сбежать невозможно, ведь ворота закрылись. Натиск четырёх высших демонов не ослабевает и всё чаще приходится отступать, уходя вглухую оборону. С учётом численно преимущество врага на победу за счёт выносливости тоже рассчитывать не стоит. Приговор уже вынесен, пусть и вышла заминка с его исполнением.

Лансемалион Бальмуар умирал… умирал и слышал, как где-то вдали на другом конце лавового озера бесчисленная орда уже штурмует владения Рождённого в Грехе, который не придёт на помощь, ведь сам её ждёт от проигравшего аристократа. Глупая спешка в результате будет стоить всего.