Якудза из другого мира. Том XII. Часть вторая

— Я знаю о ком ты говоришь, — кивнул Эмма, взглянул на Аматэрасу и протянул ей свою лапищу. — Ну что же, уважим просьбу человека? Подарим ему напоследок выполнение желания…

— Я всегда за то, чтобы сделать хорошее дело, — улыбнулась Аматэрасу в ответ и вложила свою ладошку в здоровенную длань Эммы.

Мелькнула вспышка, раздался гром и… Возле стоящих Шина и Кена на землю грохнулся мужчина со шрамами на лице, а справа с земли поднялся другой, похожий на борца сумо. Оба были обнаженными, если не считать набедренных повязок. Сверху донесся удивленный возглас:

— Малыш! Где ты шлялся так долго, придурок! Я чуть замуж не выскочила без тебя!

— Господин Казимото, рад видеть вас в живом воплощении! — через секунду донесся голос Норобу.

Мужчины оглядывали себя с удивлением, потом уставились друг на друга и с радостным воплем кинулись обниматься.

— Ну что же, а мне пора приниматься за дела, — прогудел Эмма. — Пошли, отнесу тебя домой, сестренка.

Он проделал несколько шагов, взял окаменевшую фигуру сестры подмышку и повернулся к Изаму:

— Ты научил меня многому, человек. Когда умрешь, то я обеспечу тебе место по правую руку от себя. Не прощаюсь, а говорю — до встречи.

— До встречи, Эмма-сан, — поклонился Изаму Такаги.

По земле пронесся ветерок. Под его влиянием фигура Эммы со статуей Оивы подмышкой распалась на крупные хлопья пепла, которые постепенно растворились в воздухе. Также растворились и мутанты, стоящие за спиной Эммы. Через полминуты на огромном черном поле не осталось никого.

А ещё через полминуты это поле начало покрываться зелеными ростками. Трава и цветы пробивались сквозь толщу черного пепла, вытягиваясь вверх, отчаянно стремясь к небу и солнцу. Всё это происходило под влиянием пассов Аматэрасу. Она заставила луг перед Великой Российской стеной цвести и благоухать, а после повернулась к Изаму:

— До встречи, Закончивший путь во Тьму. За тобой было интересно наблюдать…

— До встречи, Аматэрасу-сан! — поклонился Серебряный Лорд.

Вспышка и на том месте, где только что стояла женщина, не осталось ничего. Изаму повернулся к Малышу и Ленивому Тигру:

— Ну что, разгильдяи? Рады снова ходить на двух ногах?

— Босс! Как же мы рады тебя видеть! — воскликнул Ленивый Тигр и поклонился. — Спасибо за то, что не бросил и… прости меня за то, что я сделал.

— Это всё в прошлом. Ты полностью искупил свою вину, — покачал головой Изаму.

— Босс, а я… — начал было Малыш.

— Ты чего там болтаешь? А ну дуй сюда, мой пухляш! Дай я потреплю твои жирные щёчки, псина ты неадекватная! — раздался сверху голос Шакко.

— А ты… может снова хочешь стать собакой? — спросил Изаму, показав глазами наверх.

— Нет, я лучше уж справлюсь с этой кицунэ…

— Что ты там бормочешь? Не хочешь подниматься? Тогда я спущусь сама!

Сверху посыпались люди. Они прыгали вниз, бросая под ноги аварийные подушки. Вскоре перед стеной оказалось немало народа. Все поздравляли друг друга с окончившимся противостоянием, с тем, что произошло и ещё много с чем.

Шакко повисла на шее Малыша. Ленивый Тигр сначала ревниво поглядывал на этих двоих, а потом махнул рукой и присоединился к обниманиям.

Серебряный Лорд подошел к стоящим чуть поодаль Шину и Кену. Рядом с ним стояла Кацуми, взрослая, красивая женщина в голубом доспехе клана Утренней Росы. Изаму сказал:

— Ребята, нам нужно много о чем поговорить. Мы уже общались с Кеном, но вот Шин…

— Я всё понимаю, — негромко сказал Шин. — Так было нужно…

Изаму обнял их обоих и потрепал по головам. Братья сначала стояли, опустив руки, а потом, словно оборвалась струна на гитаре. Они обняли в ответ Серебряного Лорда и слезы полились из их глаз.

Никогда не плакавшие до этого момента они не понимали, почему глазам так горячо, почему из них течет вода. Но останавливать и прятать слезы они не собирались. Почему-то было так хорошо, что хотелось продлить этот момент ещё дольше. Ласковые руки обняли их сзади, и слезы хлынули сильнее.

— Так значит, ты всё знал, старый пень, и ничего не говорил? — послышался неподалёку возмущенный голос Норобу.

— Ну да, когда мы победили Эмма в той битве, я потом ходил по побоищу, собирая нужные мне травы и коренья. В одном из кустов я обнаружил молчащего младенца. Только вместо лица у него был гладкий лиловый шар. Когда я взял его на руки, то его лицо изменилось, а на меня взглянула моя физиономия. Тогда я и понял, что нашел ноппэрапона, который потом сыграет свою роль. А если учесть, что в этом месте убили Эмму, то я задал вопрос, на который младенец кивнул…

— И ты не мог мне ничего сказать? Ты пятьсот лет молчал и вот сейчас начал рассказывать? — вскипел Норобу.

— Да я чего… Я ничего! Ай, сэнсэй! Не так же больно! Мы же уважаемые люди! — Дзун Танагачи бросился бежать, а Норобу кинулся следом. — Сэнсэй, пожалейте мой ревматизм!

— Стой, старый тануки! Стой, тебе говорят, а то хуже будет! — Норобу бежал и старался пнуть старого товарища по тонкому заду. — Гребаный Киоси, не уворачивайся, ты мне мешаешь!

Два старика мчались по зеленому полю, чуть раньше бывшим мрачной черной пустыней. Бежали так, как бегали раньше, когда Киоси был ещё молодым и шаловливым тануки.

— Догонит? — спросил Шин у Изаму Такаги.

— Раньше всегда догонял, — хмыкнул тот в ответ. — Но года идут — Киоси набрался опыта… Теперь его просто так не заставишь мандалу собирать.

— Но если ноппэрапон — Эмма, то сейчас ты… — Кацуми взглянула на Изаму.

— Да, сейчас я обычный человек, — кивнул тот в ответ и посмотрел на Шина и Кена. — Ребята, идем домой.

Шин и Кен не хотели отпускать Серебряного Лорда, но появляться на людях, вися на втором лице государства было не вполне приличным. Поэтому они отпустили и пошли рядом.

Они шли друг рядом с другом: Изаму Такаги, Кацуми Утида, Шин Каге и Кен Каге. Шли с улыбками на лице. Внутри каждого порхали бабочки, щекоча крылышками счастья. И казалось, что в этот миг нет на Земле никого счастливее четверки идущих.

ИДУЩИХ ДОМОЙ.