Исход неясен (Гарри Поттер – Женская Версия)

Глава 19

Глава 8. Пейзаж после битвы

Эпизод 1 : Вилла Ca’Engeløya, 16 августа 1992 года

— Даже не знаю, что сказать! — Вытерла Алиса Лонгботтом выступившие на глазах слезы.

— Ничего не говори! — отмахнулась Анна, прекрасно понимавшая, что кто-кто, а ее подруга здесь никаким боком не причастна. — И запомни, Элли, ты тут ни при чем!

— Но ведь стыдно! — слезы все-таки пролились.

— Тебе передо мной стыдиться нечего! — отрезала Анна. — Я лучше многих знаю, откуда, что берется.

— Но такая неблагодарность! — всхлипнула в ответ Алиса.

— Не надо плакать, — попросила ее Анна. — У меня от твоих слез, Элли, сердце разрывается.

— Извини! Нервы ни к черту!

— Слава богу, что они у тебя снова есть, — кинула свою реплику Лили, уже минуту изображавшая предмет мебели. Она тоже знала, откуда что берется. Джеймс Поттер был точно таким же упертым фанатиком, как муж Алисы Фрэнк. Анна теперь его хорошо помнила, — удалось, наконец, «вспомнить» — но, как говорили древние, о мёртвых либо хорошо, либо ничего[1].

Естественно, Анна знала, что Хилон из Спарты выразился несколько иначе, но в данном случае, лучше было сослаться на «народную мудрость», чем начать резать правду-матку. Правда была бы неуместна, произнеси она ее вслух. Поттер был ее другом, что не мешало ему быть порядочным козлом. И Фрэнк Лонгботтом был выструган из того же самого полена.

Надеяться, что человек может измениться с сейчас на сейчас, было с ее стороны весьма самонадеянно. Сириуса она перевоспитывала пару лет подряд, и это при том, что у него с Дамблдором имелся серьезный «конфликт интересов». Прежде всего, потому что Великий Светлый в свое время за него не вступился, позволив посадить в тюрьму и держать там целых шесть лет. Не вступился, не боролся за него, как это делали Анна и Блэки, да еще Гарриет Поттер куда-то подевал. А вот у Фрэнка ничего такого в «анамнезе» не было. Он выпал из истории десять лет назад и вернулся в нее таким же, каким был до того, как с ним случилась беда. К Дамблдору у него претензий не было и быть не могло, — не считая «не стоящих упоминания мелочей», — а проблемы с Невиллом уже не казались такими серьезными. Сейчас мальчик был вполне здоров, и сам он выздоровел, и Алиса поправилась. Так что, теперь, когда все у него было «тип-топ», актуальными становились не благодарность за то, что у него есть, а разочарование, обида и гнев. Разочаровался он в матери, которая так плохо распорядилась своим регентством, а обиделся на Анну, которая, воспользовавшись «минутной слабостью старой женщины», навязала Лонгботтомам вассалитет. Гнев же был вызван тем, что проблемы его семьи Анна решила с помощью темномагического ритуала, включавшего «среди прочих мерзостей» человеческие жертвоприношения. Уперся рогом и не хотел слушать никаких доводов. Заладил свое, «ты нас предала, Анна», и хоть кол на голове теши. Вопиющая неблагодарность, — вполне кстати в духе светлых волшебников, — но Анна ни о чем не жалела, лишь радовалась, что хватило ума подстраховаться. Не будь вассалитета, Фрэнк вполне мог сдать ее властям, а уж настучать Великому Светлому, вообще, счел бы своим гражданским долгом.

Алиса же, которая и раньше была куда гибче мужа, придя в себя, поняла главное: своим спасением и спасением сына они обязаны леди Лонгботтом, пошедшей ради сына и внука, — на свой счет Алиса не заблуждалась, — против собственных убеждений, и Аннике Энгельёэн, которая захотела помочь и смогла это сделать. Ее счастье и благодарность оказались куда сильнее той идеологии, которой она придерживалась отчасти в силу своих собственных убеждений, но большей частью — под навязчивым давлением Фрэнка. А все остальное в ее жизни, вообще, осталось неизменным. Как «умерла», горюя о погибшей подруге и беспокоясь о судьбе своей крестницы, так и «вернулась» с теми же чувствами. Но Анна оказалась жива, Лиза в порядке, а у нее самой снова был ее, пусть и сильно подросший сын. Поэтому, наверное, она все поняла правильно и ничего не принимала, как само собой разумеющееся. Она четко осознавала, какое будущее ожидало Невилла, и чем были бы они с Фрэнком, не вмешайся в это дело Анна.

Ей Анна сказала все, как есть:

— Мне ваш вассалитет, Элли, сто лет не нужен! Мне того, что уже есть, достаточно. Но я должна была себя обезопасить ради моих детей. Вассал не может свидетельствовать против меня, не может быть допрошен, если вопросы касаются меня, ни следователями ДМП, ни дознавателями Визенгамота. И рассказать обо мне Фрэнк ничего никому не сможет. Даже своему любимому Дамблдору. Это было единственное возможное решение, потому что Дамблдор готовил обыкновенную провокацию. Сначала сделать моими руками то, что сам делать не пожелал, — побрезговал или не умеет, не суть важно, — а потом, допросив Августу под присягой, подвести меня под суд Визенгамота. И мне осталось бы одно из двух: или бежать, если бы получилось, конечно, или садиться в Азкабан. А судьбой моих девочек, он бы занялся точно так же, как судьбой Гарриет.

— Ты все сделала правильно! — успокоила ее Алиса, понимавшая, что так оно и есть, и знавшая уже историю Гарриет Поттер, не всю, разумеется, но достаточно. — Ты же знаешь, какой Фрэнк пурист[2]. Прямолинеен и не подвержен колебаниям. Ни благодарности, ни обычной порядочности.

— Но я его, гада такого, люблю! — добавила почти шепотом.

Это было сказано в июле, а сейчас подходил к концу август, и все это время Фрэнк с Анной демонстративно не разговаривал. Игнорировал, ненавидел, но сдать не мог, вассалитет не позволял. От этого он злился еще больше и так по кругу. Поэтому на виллу Энгельёэн Алиса прибыла с Невиллом, но без Фрэнка. Он и ей хотел запретить, но тут уж нашла коса на камень. Фрэнк сам в свое время по наущению Дамблдора отказался от магической свадьбы, оформив их с Алисой отношения в Министерстве, но стандартный министерский брачный договор включал пункт о равноправии. Так что хоть в чем-то Дамблдор кому-то все-таки помог.

Этим летом состав отдыхающих на вилле несколько изменился по сравнению с обычным. Сюда приехали Лили со своим Гарри и племянницей Амелии Боунс Сьюзен и Алиса с Невиллом. Блэки и Малфои по такому случаю деликатно самоустранились и поехали отдыхать в замок Малфоев на Французской Ривьере — Шато-де-Малфуа. Анна была им благодарна за понимание, поскольку пыталась восстановить отношения со старыми подругами и, в то же самое время, не хотела сталкивать их лбами с бывшими противниками. Ведь одно дело знать, что Анна дружит и с теми, и с другими, и совсем иной поворот — реально встречаться лицом к лицу на отдыхе с теми, с кем воевал на прошлой войне, особенно если, как в случае Алисы, война для тебя отгремела всего пару месяцев назад.

Лили и Алисе отдых в таком шикарном месте, как побережье Адриатического моря, сразу же понравился. Они, похоже, нигде, кроме Англии, никогда не бывали, и солнечная Италия с ее голубым прозрачным небом, жарким солнцем и ультрамарином теплого моря произвела на них весьма сильное впечатление, тем более что Анна посвящала им едва ли не все свое свободное время. Ну, а детьми тем временем занимались неутомимые гарпии.

Правду сказать, девочки Энгельёэн Алису удивили. Лили их уже знала по Хогвартсу, а леди Лонгботтом встретила впервые в замке Стейндорхольм. Но тогда она была еще слишком слаба и плохо ориентировалась в реалиях современного мира, и особого внимания на сестер не обратила. Зато в первый же день отдыха на вилле Ca’Engeløya, спустившись после позднего завтрака к морю, она глазам своим не поверила, когда увидела выходящих из моря девочек. Девочкой в общепринятом смысле этого слова являлась, пожалуй, одна лишь Эрмина. Она была красивым и хорошо развитым для своего возраста ребенком, но и только. Лиза же выглядела, скорее подростком, чем ученицей второго класса, — у нее уже даже грудь появилась, — а вот Изи была уже самой настоящей девушкой. Рост метр семьдесят шесть, вес — 57 килограммов, размер груди B[3] и почти идеальная фигура. Почти, потому что девочка все еще продолжает расти, и можно было ожидать, что лет в пятнадцать-шестнадцать, у нее и грудь подрастет на размер или два, и бедра округлятся, приблизившись к идеальным девяносто, да и вытянется еще. Какие ее годы?

— Ты уверена, что ей двенадцать? — спросила восхищенная Алиса.

— Абсолютно! — усмехнулась в ответ Анна. — А сейчас ты спросишь, точно ли она приемная?

— Точно не родная?

Ну что тут скажешь! Ритуалы, которые Анна провела, чтобы включить Хэтти в род Энгельёэн и спрятать ее под другим именем и другой внешностью, оказались не просто эффективными, они явно вышли у нее сильнее того, что требовалось и ожидалось. Да и позже, Изи участвовала в нескольких довольно-таки необычных и мощных ритуалах. И вот результат. Она похожа на Анну высоким ростом, сложением и даже чертами лица. То, что они не родные мать и дочь, легко увидит только опытный маг-физиономист. Цвет волос и глаз, форма губ и носа, линия скул и разрез глаз — множество мелких отличий в оттенках и чертах, из которых формируется один, но чрезвычайно важный вывод: они не мать и дочь, они друг другу даже не близкая родня.

— Дальняя родня, — выдала Анна обычное объяснение. — Седьмая вода на киселе, но, если не вдаваться в подробности, мы действительно похожи. Впрочем, этому есть простое объяснение, большинство викингов такие же, как мы, и, кто знает, может быть ее род создал кто-нибудь из наших богов?

— Какие боги? — удивилась ее словам Алиса. — Кого ты имеешь в виду?

— Одина, Тора, Фрейю, — пожала Анна плечами. — Да, мало ли? У нас их много, между прочим.

— Так ты что, не христианка, разве? — округлила глаза Алиса.

— Мы обе язычницы, — улыбнулась ей Анна, — просто ты этого не хочешь признать. Воспитание не позволяет.

— Ну, почему же… — попробовала возразить женщина.

— Ты в церкви-то хоть раз была? — сбила ее с мысли Анна.

— Была!

— Сколько раз?

— Пять. На четырех свадьбах и одних похоронах[4], и это не шутка, Анника. Все так и есть.

— Это не считается! — рассмеялась Анна. — Я, например, язычница, но в церквях бываю часто, даже молитвы некоторые знаю…

— Зачем тебе? — удивилась Лили, которая в детстве наверняка ходила с родителями по воскресеньям в церковь. Она же не столичная штучка, а девочка из провинции. А в маленьких городках жизнь совсем другая.

— Я бываю при королевском дворе, Лили. Нечасто, но все-таки достаточно, чтобы соблюдать приличия. К тому же дружу с наследным принцем и его женой, приходится соответствовать.

— Все время забываю, что ты у нас голубая кровь! — рассмеялась Лили.

— Вы это о чем? — Алиса довольно быстро наверстывала упущенное, но пропустила она так много всего, что так сразу и не догонишь. Вот и этот факт биографии ее подруги остался где-то «за кадром».

— Элли, я официальный представитель королевы в магической Британии, — объяснила она. — Дело в том, что я едва ли не единственная из ныне живущих волшебников, кто носит значимый для магловской Англии титул. Графиня — это не только мое школьное прозвище. Это мой официальный титул, признанный короной и палатой лордов.