Путешествие в молодость

Чиж открыл рот, порываясь отмазаться. Но мельком глянув на меня, промолчал. Так мы сами того не желая влипли в сельскую самодеятельность. А если точнее — самонадеятельность.

Толпа наше мычание приняла за согласие и начала требовать продолжения концерта. Я попытался отмазаться, что куры не доены, заборы не достроены и вообще, я стесняюсь и инструмента нет. А нужна, как минимум гитара марки “Мейд ин Бобруйск”. Но все было бесполезно.

Наш концерт привлек внимание вездесущих подростков. Так эти засраны, расценили мои отмазы по-своему. И через пять минут мне вручили замызганую гитару с видавшее всякое струнами. Бабы одобрительно загудели, выкрикивая, что сейчас песни, а в субботу они запрягут своих мужиков поставить у ДК нормальный забор, взамен нашей порнографии. А в случае неповиновения введут против своих половин половые санкции.

Тройка мужиков, отиравшаяся неподалёку, погрозила мне кулаком.

— А и хер с вами, — сдался я. — Только маэстро на сухую более петь не согласен. Горло нужно промочить. И не абы чем. Как минимум, перцовкой.

Намек был распознан моментально. Не успел я докурить, как напротив меня уже была накрыта поляна. Страждущие рассаживались рядышком, передавая по кругу рюмки с самогоном. Причем женская половина общества участвовала в разогреве перед концертом, слегка активнее мужской. Пришлось смириться. Ибо пьяная, да ещё и неудовлетворенная баба — это тот ещё геморрой. Поддержки Чижа тоже ждать было бессмысленно. Тоже мне, друг называется. Взял и в самый ответственный момент по тихой грусти свалил в неизвестном направлении. Не иначе, как за очередной порцией люлей. А и пофиг на него.

С видом знатока я уселся на пенек, взглядом велел услужливому подростку наполнить для маэстро тару, а сам начал терзать гитару, пытаясь понять, до какой степени можно тянуть струны. Ибо настойкой по музыкальным канонам это действо назвать было нельзя.

Взывать к тишине для настройки по тюнеру было бессмысленно. Да и не по-пацански это. Решил проверенным способом.

— Малой, подь сюды. Мобила есть? — поинтересовался я у подростка, смотревшего на меня с нескрываемым восторгом.

— Мобила старая. Денег на счету нет, — отмазывался школьник.

— Да пох. Ты мне номер свой продиктуй, я тебе позвоню. Ты только трубку не бери, — огласил я вводную.

Школьник удивился, но промолчал. Я набрал его со своего мобильника и приложил свой телефон к левому уху, зажав его плечом. Слушал гудки и аккуратно подтягивал пятую струну.

— Ровно на тон ниже стандарта, — резюмировал я, после второго дозвона и пары трямков.

Толпа нихрена не поняла, но впечатлённая моим познанием, замолчала и закивала.

— А зачем вы мне звонили? — растеряно протянул телефонный помогатор.

— Телефонный гудок чистую “Ля” выдает. Проверенный временем тюнер, а не эти ваши телефонные гаджеты, — ворчал я, продолжая аккуратно крутить колки.

Гитара трещала. Казалось, ещё чуть-чуть и дерево начнет ломаться. Или струна, звякнув, порвется в самом неподходящем месте. Но всё обошлось.

Через минуту, заинтригованная и возмущённая нерасторопностью маэстро, толпа начала недовольно гудеть. Легонько брынкнул, привлекая к себе внимание. Гомон утих. Сельчане шикали друг другу, ожидая шоу.

Мне даже протянули стакан с мутной жидкостью, пахнущую дрожжами с нотками меда. Мол, давай, для смелости.

Вздохнув, ведь с утра не планировал же пить, а тут такое, опрокинул стакан и снова закурил. А когда самогонка освоилась в желудке, я запел. Ну как запел. Гнусавил, рычал, ныл и дико фальшивил, пытаясь скопировать артистов, исполнявших репертуар моей молодости.

Но деревенскому гитаристу так полагается.

Да и на лажу всем глубоко пофиг было. Люди просто кайфовали и вместе со мной веселыми голосами выводили “Я ядреный, как кабан и имею свой баян”, жалобно просили кольщика наколоть им маму и колокола.

— Да, в городе сейчас так уже не получится. Все на телефон снимать будут. Зачем, правда, совершенно непонятно, — пронеслось в моей голове.

Через полчаса после начала уличного концерта пальцы левой руки нестерпимо горели. Зато голос, разогретый самогоном, окреп.

— Перекур, — объявил я. — Желающие могут выпить, покурить и поублажать прекрасных дам.

Разновозрастная толпа, расположившаяся на полянке, захихикала. А я с наслаждением закурил, разглядывая позабытые сельские пейзажи.

— А как вас зовут? — прервал единение с природой женский голос.

— Санек, — представился я, без стеснения разглядывая заинтересовавшуюся мной девушку, на вид лет двадцати с небольшим хвостиком.

Ничего выдающегося я в ней не увидел. Приятная внешность. Белокурые волосы до плеч. Открытое лицо, густо размалеванное яркой косметикой. Да и с диетами, она, судя по всему, не заморачивалась: не толстая, но и не костлявая. Как говорится, самое то. А в любавинской волости она, была, скорее всего, первой красавицей.

— Света, — представилась девушка. — Может выпьем? — хищно облизнув ярко-алые губы, форсировала события местная красавица.

— Только если сразу на брудершафт, — согласился я.

Дальнейшие события развивались по банальному сценарию рядовой сельской пьянки. Солнце скрылось за горизонтом, а мы безудержно бухали самогон, орали песни, травили анекдоты, курили, пили и снова пели. Света с недвусмысленными намеками жалась ко мне. А после энного стакана я в отблесках зажигалки подивился ее красоте.

— Ты такая красивая, — еле ворочая языком, просипел я ей на ухо. — Настоящая звезда подиума.

Света смущенно икнула.

— Может прогуляемся? — предложил я, приобняв свою пассию за талию. — Ты мне местные достопримечательности покажешь. Природу там. Сеновалы, — недвусмысленно намекнул я. — Завершим этот вечер прекрасным романтиком.

Пассия на пару секунд зависла и томно задышала мне в ухо.

— Намек понял, — обрадовался я, запихивая в рукава видавшей виды косухи, пластиковую полторашку с остатками первака. Я был в том состоянии, что мне уже было абсолютно пофиг, что бухать. Лишь бы штырило.

Сборы были недолгими. В левый карман стакан, в правый закусь, что под руку попалась. И я готов. Гитару на левое плечо, правой рукой обнимаю Свету и мы, держась друг за друга, под пьяный галдеж отдыхающих отправляемся в веселое путешествие. Прям как в старые, добрые времена.

Путешествие было хоть и приятным, но не долгим. Через пару сотен метров левая нога не найдя в очередной раз опоры, провалилась в пустоту, скрытую лопухами. Я вместе со Светой, рухнул в придорожную канаву.

Вот везет мне на кюветы и канавы придорожные. Благо гитару не поломали, бутыль не раздавили. Да и стакан выжил.

В этот раз падение было действительно приятным. Меня накрыло пьяной Светой. И то, что она не заморачивалась с диетами, оказалось существенным, хотя и не легким, но плюсом.

Подруга лежала на мне и томно улыбалась.

— Тут мы друг друга поняли без слов. Ведь у нас очень чистая любовь. На фига слова нам, мы и так поймём, то, о чём думаем ночью мы вдвоём, — просипел я.

Зря я это сделал. Меня чуть не задушили. А потом попытались отгрызть мне губу. Я аж охренел.

— Ты чего? — удивилась пассия, когда я начал легонько отбрыкиваться от неё.

— Так не интересно, — буркнул я.

— Чего?

— Мне вот так больше нравится, — прошептал я и, обняв Свету, попытался перевернуть её на бок.

Девушка поддалась. Наши губы вновь слились в страстном пьяном поцелуе, а мои руки отправились исследовать пышный девичий зад, который так и норовил выскочить из тесных джинс.

В моей груди разгоралось уже совершенно позабытое чувство первозданного кайфа. Того самого, натурального кайфа. Как тогда.

И пока я барахтался в воспоминаниях, Света взяла инициативу в свои руки. Точнее попыталась, но поза была неудобной. Подруга недовольно засопела и толкнула меня. И вот я снова лежу на спине и с блаженной улыбкой разглядываю звёзды.

Деревенский самогон, соловьиное пение, горячая девка, пытающаяся победить пряжку моего роцкерского ремня и полная луна наполнили меня таким кайфом. Да ни одно из веществ на свете не сравнится по силе наслаждения с этим.

Пряжка ремня поддалась. Пуговица джинс отлетела в сторону. Ширинка вжикнула.

— О да, — просипел я, когда моё возбужденное эго ощутило жаркое девичье дыхание и прикосновение губ.

— Саааааань. Ты гдееее, — услышал я знакомый голос неподалеку от нашей лёжки.

Я насторожился. Хер тоже. Затаись мы, все бы было просто зашибись.

Но нас демаскировала эта распутница-Света, чьё задороное чавканье разносилось на всю округу.

— Сань, ты тут? — раздалось буквально надо мной.

— Чиж, сука, — скрипнув зубами, только и смог выдать я.

Поняв, что нас спалили и кина не будет, Света резко отстранилась от моего органа и грубым движением руки запихала мой срам в трусы.

— Бляяя, — скривился я от боли и сел.

Лопухи зашумели и с тихим писком пред мои очи рухнул Чиж.

— Ни черта не видно, — оправдывался подросток, с интересом рассматривая меня и мою новую знакомую.