Путешествие в молодость

Глава 28. Пёсий шампунь для карманного Лас-Вегаса

Ты говорила, что ни с кем ты не была,

И что я первый кому ты дала,

Ты робко на мою фуфаечку легла,

При этом не забыв раздеться догола.

Пока осуществлялся половой контакт:

Как говорил Семён Давыдов: это факт!

Меня ты наградила парочкою вшей,

Свой наглый хавальник ощерив до ушей. “Сектор Газа”.

— Слышь, карманный бильярдист, ты задрал уже! Помылся бы что ли, — предъявил я Чижу, когда мы с ним вечером восседали на любимой и уже ставшей легендарной лавочке около бабкиного палисадника.

Солнце в очередной раз клонилось к закату, все дневные квесты, выданные бабкой, были успешно выполнены. Данный себе зарок «завязать на время с синим» я также успешно выполнил, а потому ужин был сдобрен стаканчиком молока.

Меня даже с него накрыло.

Сытая душа рвалась в сторону дивана, но тут, как по расписанию, ровно в девятнадцать ноль-ноль ко мне заявился Чиж.

Неладное в его поведении я почуял сразу. Но он молчал, а я с расспросами не лез.

Развлечение на вечер мы ещё не придумали, а потому сидели и балдели. Настроение, по крайней мере, лично у меня, было отпадное. А в воздухе витала лёгкая интрига. А всё из-за подозрительного поведения этого юного балбеса.

Как мы на улицу вышли и на лавочке примостились, он рук из карманов не доставал. А всё там что-то шерудил и шерудил. У меня даже нехорошие подозрения появились.

— Так, колись, чё за ботва? — докопался я до него, когда остаток сигареты стартовал в сторону дороги. — Ты на кого там рукоблудишь, собака ты сутулая?

— Сам ты дрочер, — парировал мой наезд Чиж. — Почесать уже нельзя.

— Ну, я и говорю, помылся бы ты, ёжик, — хмыкнул я.

Но бильярдист моего веселья не разделил.

— За день уже два раза, — буркнул он, ещё сильнее голову склонив. Прям, как красна девица. И даже покраснел слегка. — А всё равно чешется.

— Так, а давай-ка по порядку и на чистоту, — заподозрил я неладное, сложив в уме два и восемь. — Когда чесаться начало?

Малой вздохнул, шмыгнул носом и задумался.

— Два дня назад, примерно — поделился он.

— А ссыться как? — не отставал я.

— Как всегда, кажется, — после минутного раздумья выдал Чиж подробности своего деликатного недомогания.

— Итого, почти неделя. Из симптомов — чешется вокруг, а ссыться нормально. Так-так-так, — прищурив глаз и радостно потирая руки, озвучил я свои мысли. — Я вас от души поздравляю, молодой человек. Если мои догадки верны, то вы теперь точно не мальчик, а полноценный мужчина. Причем с интересным таким мини-букетом, — похлопал я по плечу юного ловеласа. — А я тебе говорил, нечего чужие подарки трахать. Нет, блин, я же лучше знаю! — тролил я малого.

Чиж молчал, лишь на меня не по-доброму так поглядывал.

— Ладно, забей. Помогу я твоему горю! Погнали в баню, ревизию ваших гениталий делать будем, — потрепал я его по шевелюре.

В баню, в стенах которой этим летом располагался и сельский бизнес-центр, и производственная площадка алкогольного холдинга, и уютное пристанище для страждущих секса, Чиж топал повесив голову, и попутно впитывая мою мудрость. А чего ему веселиться? Теперь бабкину баню, по ходу, в кожвендиспансер переквалифицировать придется.

— Я, почему про неделю то заговорил? Большинство половых неприятностей дня через три проявляется, — делился я познаниями. — У тебя, судя по первичным признакам, банальные вши лобковые. Или мандавошки, если по научному. Или наоборот. Не суть. Тут ещё всё проверить надо.

— И чего теперь делать? — занервничал юноша. — Если у меня они, ну вши эти.

— Ничего. К доктору топать.

— А без него никак? Если я к нашему фельдшеру с таким заявлюсь, — начал канючить Чиж. — Вся деревня ржать же будет. Ни одна тян меня даже близко не подпустит. А батя точно прибьёт.

— Стоять, Сивка. Команды впадать в уныние не было! — парировал я. — Тем более, ещё нихрена толком не ясно. Одни теории.

Ясно стало через пять минут, когда Чиж стоял передо мной со спущенными штанами, а я, подсвечивая себе мобильником, пристально разглядывал его буйную лобковую растительность.

— Мдя, — резюмировал я. — Дело ясное, что дело тёмное. Поздравляю вас, молодой человек. В порно сниматься вам не грозит, — намекнул я на размеры чижовского достоинства. — А вот мандавошек выводить, если хочешь жить долго и счастливо, придётся! — изрек я, скептически разглядывая нескольких мелких тварей, копошащихся в зарослях юношеского лобка.

От таких перспектив балбес совсем голову повесил. Даже носом пару раз шмыгнул, а потом и вовсе, как был со спущенными штанами, так и сел на лавку.

— И чего теперь делать? — завёл свою шарманку больной?

— Резать к чёртовой матери! Не дожидаясь перитонита! — выдал я свой вердикт.

Если честно, я какого-то киногероя процитировал. Кого — не помню, зачем — не знаю.

Цитата просто прикольная.

— Кого? — прикрыл руками свои “драгоценности” малой.

— Не его, — кивнул я в сторону чижовских причиндалов. — Растительность. Всю и как в песенке: “Под самый корешок”, - напел я.

Блохастый идею заценил и уже шарил взглядом по бане в поисках бритвенного станка.

Искомый предмет обнаружился на окне. Рядом помазок даже лежал. Я и рта открыть не успел, как он скинул портки, схватил бритву и рубанул наотмашь. По факту, не совсем так, но со стороны это выглядело…

Я ещё не видел, чтобы кто-то с таким остервенением боролся с растительностью на своем теле.

Результат был предсказуем.

— Ай, мля, — завопил звездюк, разглядывая основание своего корешка.

— Неловкое движение неопытной руки привело к повреждению кожного покрова, — констатировал я. — Теперь главное, чтобы всякая зараза в ранку не попала. Предлагаю туда пописать.

— Да иди ты нахрен, — взревел Чиж, размахивая окровавленной бритвой. — Только и знаешь, что издеваешься надо мной. Нет бы помог. Друг, называется. Троль долбаный.

Доля правды в словах Чижа была. Но поверхностная.

— А как тебя, балбеса, по-другому учить? А так, чикнул тупой бритвой, которой я морду по утрам брею, по своему корнюшончику. Только так и никак иначе, чтобы ты на всю жизнь запомнил, что чужие бритвы брать нельзя. Чем я теперь морду своего лица облагораживать буду?

— Да куплю я тебе бритву! — огрызнулся Чиж. — Делать то что?

— Водой тепленькой полей и не мельтеши тут. Нехер в бабкиной бане живность вредную плодить.

— Да иди ты, советчик херов, — перебил меня балбес.

Воспитательный процесс пришлось прервать. Конец, хоть и не сильно, но кровоточил. Чиж тупо истерил. Пришлось махнуть на всё рукой и топать домой за спецсредствами.

По возвращению он уже не истерил, а с надеждой смотрел на меня и с горестью на свой кровоточащий корешок.

— Сейчас будет немного неприятно, — предупредил я, капая на ранку немного йода.

Как только йод попал на пораненый орган я понял, что недооцениваю возможности чижовской глотки. А когда балбес успокоился, то поделился со мной своими наблюдениями, соображениями и знаниями на тему, что я мудак конкретный и вообще, даже фашисты так над людьми не издевались.

— Он же жжётся, писец как! — протестовал балбес против дальнейшей обработки раны, когда на ранку попала всего одна капля йода.

— Ааа, — обрадовался я. — Не паникуй! Есть другое проверенное средство — зелёнка! Щас мы твои фаберже то, того.

Следующие пятнадцать минут из бани кроме матов ничего не звучало.

— И чего ты орал? — возмутился я, разглядывая своё художество. — Эх, какой живописец во мне погибает. Причем натуральный. По живой писе…

— Сразу, как криворукость исправишь, — огрызнулся блохастик.

— А ты сам попробуй этот долбанный пузырек без последствий открыть, — парировал я.

Чиж на мою реплику лишь скептически хмыкнул. И чего он взъелся? Ну, испачкался я немного, пока пузырек открывал. Теперь у меня не человеческие кисти, а натуральные ладони Шрека. Ну не понравилось мне, что на ватной палочке мало раствора. Ну, капнул на ранку из пузырька пару капель. Так никто же не просил вопить и размазывать это дело по всему причинному месту.

— Польза, однозначно, есть! — успокоил я другана. — Во-первых, с таким хреном ты до полного своего излечения ни к одной тян не сунешься, а значит, пресечём эпидемию на корню. А два, обеззаразили мы всё знатно. Теперь никакая зараза в рану не заберется.

Балбес моего оптимизма не разделял. А когда понял, что водой с мылом это дело не отмывается, ещё больше загрустил.

— Я достал карандаши, краски я достал. И на ватманском листе, хер нарисовал. Да ещё и вышло ж так, эт надобно ж суметь. Хер с картинки, как живой, приятно посмотреть, — напевал я, весьма довольный собой, запустив опустевший и вымотавший мне все нервы пузырек из под зелёнки в сторону слива. — Надевай портки. Будем дальше думать, как избавить твои гениталии от незваных квартирантов.

Варианты, причём, проверенные предками, конечно же были. Я, как минимум десять озвучил, пока мы на крылечке банном сидели. Но обливать своё зелёное и пораненное достоинство солярой, брызгать туда дихлофосом или спалить к чертям собачьим всю растительность вместе с живностью, Чиж категорически не соглашался.

Ехать в город за аптечными спецсредствами тоже не вариант. Во-первых, поздно, а во- вторых — палево.

— Слушай, а давай мы твоих питомцев со светлячками скрестим! — попытался я разрядить обстановку. — Они плодятся охереть, как быстро. Прикинь, через неделю у тебя будет свой карманный Лас-Вегас. Снимаешь, такой, труселя ночью, а там всё светится. Нарядно и празднично.

— Да иди ты, — огрызнулся балбес. — Нет бы что действенное предложил.

Взгляд у Чижа был натурально, как у кота из мультика. Жалостливый и просящий.

Пришлось смилостивиться.

— Есть один вариант, — подмигнул я юнцу. — Лечиться будем прогрессивным методом. Нам нужен пёсий шампунь от блох! Будешь потом, как породистый французский пудель благоухать.

Тут я не выдержал и заржал.

— Я в таком виде в город не поеду, — запротестовал Чиж.

— А нахухуа нам в город? — удивился я. — Мы к Ксюхе поедем. Я у неё во дворе, помнится, пару кошаков видел. Значит, у неё может быть то, что нам нужно. — Или, может быть скрестим мандавошек и светлячков?

Цензурного ответа на этот вопрос от юноши я не дождался. Возражений тоже не было. Как и желания составить мне компанию.

Ситуацию исправила пара подзатыльников и аргумент, что если будешь сидеть в люльке, то никто и не спалит его позорного недуга, который я в подвиг обратить собираюсь.

— Ты, главное, сиди, помалкивай и скорбное выражение лица держи. А когда понадобится, поддакивай мне. Большего от тебя не требую! Всё сделаю сам! Ты, главное, не очкуй, — настраивал я дружана, выкатывая свою “старушку” на вечерний променад.

Чижу ничего не оставалось, кроме как пыхтеть.

До нужного нам места долетели без приключений. Правда, наша грудастая знакомая, бурной радости от визита дорогих гостей не выражала.

Пришлось импровизировать на ходу и, не перегибая палку, придумывать отмазы, нахера нам, двум балбесам-алкашам, ночью понадобился шампунь от блох.

— Да честное слово, котёнка на улице подобрали. Маленький такой, беззащитный. Мы еле-еле у собак его отбили. Хорошо, загрызть не успели. Мы с Чижом ему все ранки обработали. Зелёнкой, — заливал я, показывая в доказательство своих слов руки, перепачканные этой хренью. — Так жалко его стало, решили выходить, чтобы милейшее существо выросло и превратилось в огромного и наглого котяру. Но это потом, а сейчас нам крайне шампуня для котиков не хватает. Желательно от блох. Загрызут ведь блохастика. На него сейчас без слез не взглянешь, — давил я на жалость, выразительно глядя на товарища, грустившего в люльке. — Весь в зелёнке, израненный. Томится сейчас взаперти. Лежит там один и грустит, — давил я на жалость.