Дорога к «Черным идолам»

Нина сидела на высоком скалистом берегу, прислонившись к дереву и баюкая обожженную руку. Подняла лицо, казавшееся меловым в лунном свете. Новые, незнакомые морщинки прорезались на этом усталом, милом лице. Иван наклонился, поднял ее — показалась легче перышка.

— Как ты сюда попала, что случилось, кто они? — выпалил он одним духом.

Она как будто не верила в неожиданное спасение. Перевела взгляд на Змеиную речку, на подрубленный мостик, который едва не стал смертельной западней. Иван был разгорячен боем, тяжело дышал. По щеке, разрезанной острой щепкой, текла струйка крови.

— Я сейчас тебе все расскажу, — сказала Нина. — Я так спешила, так спешила и вот успела все-таки…

Она прильнула к плечу Ивана, к успокоительному, ласковому теплу. Жив, жив! А в ушах ее все еще звучал крик Эмика. «Оставь последний патрон! — бросил он своему помощнику, выскакивая из-за валуна. — Патрон сбереги, слышишь?»

В ельнике было темно, свет луны оседал на густой хвое, как белая пыль, пахло прелым мхом.

— Дай рюкзак, — сказал Эмик.

Он достал фляжку с горькой и долго, захлебываясь, пил.

— Разожги костер, — сказал, оторвавшись от горлышка.

Лисков не обратил внимания на приказ.

— Теперь хана, — повторял он, стоя с безвольно опущенными руками. — Они заметили меня, они догадались… Хана теперь.

Шеф не видел своего подручного, укрытого тенью густой ели. Голос Вени бездушно, как эхо, звучал из пустоты. Протянув руку, Эмик поймал, наконец, дружка за воротник и как следует тряхнул его.

— Ты еще вякаешь? А кто вязал девку? Если б не ты, шоферишка давно бы завалился вместе с мостом. Жги костер, паскуда.

Лисков, натыкаясь на колючую хвою, принялся обламывать иссохшие нижние ветви. Шеф чиркнул спичкой — коробок он сохранил сухим, спрятав под шапку. Рыжее пламя принялось с треском обгладывать сучья, распространяя живительный жар.

Эмик стащил с себя мокрую одежду и развесил на сучьях.

— Костер сильно яркий, — пробормотал Лисков. — Слушай, а если о и сюда притащится втихую? Застигнет!

— Напугал тебя шоферишка, — ответил шеф.

Он милостиво протянул приятелю фляжку. Тот выпил и, скинув ватник, уселся у самого пламени — мокрая рубаха сразу пошла паром. Тепло возвращало ему уверенность и силы. Нет, не случайно шеф держится так хладнокровно: он уже что-то придумал. А главное — самородок с ними, в рюкзаке. Самородок. Самородочек…

Эмик протянул ноги к огню, зажмурился. Можно было подумать, что не он только что, оглядываясь, бежал от шофера, от визжащих в рикошете пуль. Шеф был самоуверен, как победитель.

— Ну, что скажешь? — нетерпеливо спросил Лисков.

— Я считал выстрелы, — ответил Эмик. — Ты-то небось уши заткнул, салага… Шофер выстрелил восемь раз. У него кончились патроны. Нечего больше его бояться. А у нас припасен жакан.

— Чего ж мы от него драпали?

— Последнюю пулю надо использовать с толком, наверняка. Понял?

Прикрыв глаза, Эмик обдумывал план дальнейших действий.

— Через мост шофер уже не проедет, — вслух сказал он.

— А что толку, что толку? — заторопился «помощничек». — Ну, старатели накроются без насоса, факт. Но ведь Иван про нас теперь знает! Девчонка ему все рассказала.

— Заткнись, — тихо сказал шеф.

Лисков ничего не понимал. Тупица. Итак, через мост машина не пройдет. Этот Иван останется на берегу реки. Мост ему в одиночку не починить — значит, будет ждать помощи. Дорога у него была длинная, он устал и завалится спать. В зимовье или в кабине. Из девчонки какой сторож? На рассвете вдвоем с Веней Тихим они выйдут к реке, неслышно подберутся к зимовью и сведут счеты с шофером.

А потом — быстрее в Чурым. Дорога будет чиста, свидетели исчезнут. Лисков тоже исчезнет. Немного позже.

Эмик усмехнулся. Внимательно осмотрел патрон, проверил пыж, прикрывший безобидным войлоком тупую свинцовую лютость жакана. Патрон был надежен, сух. Шеф медленно, с явным наслаждением вставил его в маслянисто поблескивающий казенник.

— Теперь я посплю, — сказал он Лискову, — а ты подежурь. Разбудишь перед рассветом.

Но, несмотря на усталость, Эмик не мог сразу заснуть. Этот проклятый шофер! Он давно уже должен был оказаться под откосом, рухнуть вместе с обломками моста в горный поток, он должен был застрять посреди реки с заглохшей машиной… Но он все шел и шел. Вот и до поселка уже рукой подать!

Шеф тщательно скрывал от своего дружка беспокойство. Лисков должен безоговорочно верить и подчиняться главарю, не то запаникует: ненадежен помощничек, хлипок, он уже побаивается Ивана Сажи.

Этот проклятый шофер, тихоня, увалень с виду, кто мог ожидать, что он пройдет невредимым через все ловушки? Как будто сама тайга с ее загадочной, чуждой для Эмика жизнью помогает ему.

Быть может, отступить, оставить в покое и Ивана и его тайгу? Нет, решил Эмик, поздно. Они не успеют выбраться к Чурыму и удрать оттуда на Большую землю, чтобы раствориться в сутолоке больших городов. Шофер, приехав в поселок, поднимет тревогу. Местные охотники отправятся в погоню, перекроют все тропы…

Нет, отступать было поздно. Оставался лишь один выход — уничтожить свидетелей и скрыть следы нового преступления. Эх, проклятый шофер! Подожди, через несколько часов сведем счеты. Говорят, на рассвете самый сладкий сон. Уж на этот раз Хорь не даст маху.