Две луны

Глава 11

Вечером расширившийся внезапно сразу на треть форт всем составом сидел у костра. Профессору повезло сегодня найти в силке зайца, и в новом берестяном котелке, уже побольше размером, чем первый, весело булькало варившееся мясо. Новички, оказавшиеся по национальности венграм и полякам наперебой сыпали вопросами в первую очередь их интересовало насколько холодно и опасно жить в гроте. Петр их слегка успокоил, ответив, что пока по ночам тепло и если добудут шкуры, то проблем не станет вовсе, а днем отдыхать внутри вообще прекрасно. Насчет питания новички не спрашивали, видели своими глазами, что на ужин.

— Завтра все дружно начинаем охотиться, нас стало больше и нужны шкуры. — заявил Петр. — Первоочередная задача сейчас — налаживание быта.

— Точняк. — поддакнул ему Муня. — Быт, или не быт, вот в чем вопрос, коллеги. Это еще кто-то великий в первом тысячелетии придумал. Посуда еще нужна, надоело с листьев жрать и за мясо ложками в этом деревянном котелке толкаться. Все так и норовят себе лучшие куски оттяпать.

— Ну, с посудой, я думаю, решим. Надо бы на волшебное поле дураков сходить, побольше травки надыбать, чтобы в следующий раз товару побольше в поселке загнать. Нормальный котелок стоит золотой, пластиковые кружки самые дешевые по шесть медяков. Нас теперь семеро, значит выходит золотой и сорок два медяка. В сигаретах это, короче много. Будем, как кубинцы на поле вкалывать, до полного почернения кожи. А ведь еще тарелки нужны.

— Котелок пока и этот сойдет. — предположил Хунг. Нам бы пока кружки с мисками. Золотой нужен на все.

Где тут охотятся? — спросил один из новичков по имени Ежи.

— Наши охотничьи угодья сейчас начинаются прямо за сортирной ямой. — убедительно сказал Муня. — Я вчера штаны только надел, повернулся, а на меня какой-то черт рогатый смотрит из кустов. Пришлось второй раз штаны по-быстрому снимать.

— Зверья много. — подтвердил Хунг. — Надо только их тропы засечь, тогда легче охотиться, не надо будет по всему лесу шастать в их поисках. Там засады можно сделать.

— А как найдем тропы?

— Это моя забота.

— Давай так, Хунг. Ты ищешь тропы, Профессор возле лагеря проверяет силки, а все остальные охотятся по старинке. — решил Петр.

Выживальщика снова начали расспрашивать, что он знает по новостям, но тот опять кивнул на налобники и не отвечал. Ситуация была неприятная: с одной стороны, было понятно, что данную информацию лучше не вкладывать в чужие уши в виде европейцев, которым еще не слишком доверяли, и они на этом празднике мыслей вслух выглядели лишними, с другой, если снять налобники то они течении трех дней перестанут предупреждать о Зове, насколько помнил Петр из речи, что толкнул в поселке Куратор. Ну тот, что в динамики вечно вещал. Так что снимать их было просто страшновато, а компромисс с этой всей темой был невозможен. Но в конце концов любопытство победило — после ужина перед европейцами извинились и попросили посидеть в гроте, а сами потом в стороне от костра сделали вид, что отдыхают после еды, аккуратно сняли налобники и положили их на землю. Затем сели вокруг костра, щедро подбросили дров и в ожидании рассказа уставились на Выживальщика. Он не стал долго мучить и первым делом неожиданно для слушателей снял комбинезон до пояса. — Вот! — торжественно объявил он и поднял руки. В районе подмышек было что — то прикреплено к телу тонким пластырем.

— Керамические ножи! — догадался Петр

— Именно. За вами всерьез наблюдают серьезные люди. Сразу скажу, кто, я не знаю, а вот как я оказался здесь и что от вас, то есть, уже нас, хотят увидеть, могу поведать прямо здесь и сейчас.

— Я так и знал! — воскликнул Муня. — Ведь, говорил вам, что казачок то засланный, а вы мне не верили!

— Муня, погодь со своими домыслами. — попросил Петр. — Так, как ты здесь оказался?

— Обычно и нелепо. Нормально зарабатывал, мог себе позволить иногда поиграть в рулетку, ну и проиграл последний раз. Да так, что мама не горюй. То ли подсыпали чего, то ли загипнотизировали, но тут неожиданно спустил все что было и еще в три раза больше. Когда это мозгов дошло, хотел сгоряча удавиться прямо в ихнем туалете, игрового клуба этого. Вовремя засекла охрана. Подошли, предложили поговорить. Отвели в какую — то комнату. Там уже ждал человек, который предложил заплатить за долг, но взамен этого я должен был улететь сюда. Короче, все, как в классике жанра разведения лохов. Попался я железно, деваться было совсем некуда, ну и согласился конечно. Тем более, что сам давно мечтал пожить дикарем. Но сначала не было денег удрать на какой — нибудь забытый остров, а потом, когда они появились, одновременно появились и другие желания, более цивильные. И вот я здесь.

— Да уж хорошенькая история. Прямо готовый черновик для неудачной книги. Откуда этот человек взялся, сам как думаешь? Службы «большого брата»? И как так быстро ты попал сюда?

— Очень быстро, я сам не ожидал. Посидел несколько дней в комнате без окон в частном особняке. Потом привезли на суд. Впаяли статью за мошенничество в особо крупном. Все доказательная база задним числом. До этого типа была подписка о невыезде, которую я постоянно нарушал. Оттуда сразу на этап. На ту же дачу. Там дождались прилета челнока и отправили сюда. Самому не верится, что так может быть. А этот мужик… Он мог быть от кого угодно. Может службы, а может быть просто человечек очень влиятельных богатеньких говнюков, решивших поиграть в это шоу. Лощеный весь такой, ухоженный. Парфюмом дорогим пахнет. А еще я заметил, когда переодевались, такие же подарки с земли у двух косоглазых. Японцы или китайцы, я их не различаю. Так что не одни мы здесь такие хитросделанные.

— Значит, шоу зашло в народ, и теперь ставки на него повышаются. Теперь уже не голые и испуганные, а гораздо круче, испуганные в комбезах — рассудил Муня.

— Как — то так.

— Значит и государства скоро влезут в эту бодягу.

— Как пить дать, уже. Кинг Конг — явный пример, такие образины на помойках не находят. А вам попросили сказать, что если жаждете еще подарочков, так и держитесь независимо от пиндосов и всех остальных, а они придумают, что еще подарить. Филиал Российской империи здесь задумали козлы, чую. Будто там им не хватает гордо отплевываться от санкций. Хотя Запад тоже хорош. Как чужих баб, остальные страны под себя подминает. Так что скоро и тут все по — серьезному закрутится, к гадалке не ходи. Еще один вид гибридной войны, теперь в космосе.

— Да уж. С одной стороны, поддержка радует. Не дадут остаться нам одним, беззащитных против других группировок. Но если начнутся какие — то грязные подковерные игры среди сильных нашей планеты, то нам не поздоровится. Всегда пытался оставаться в стороне, а тут на тебе. — задумался Петр.

— И что будем дальше делать, атаман? — спросил Муня

— Смотреть, думать, выживать дальше, куда мы денемся с подводной лодки? За европейцами поглядывайте. Может они тоже засланные казачки, не с Земли конечно, с поселка. Нам деваться все равно некуда, будем пока всех принимать, новые руки страсть как нужны. Насчет пожеланий с Родины… Думаю, пока забить на все. Нам сейчас посуда и шкуры важнее, как Мунька выразился. Голодный да с замерзшей жопой много не сделаешь. А теперь, други мои, так же тихо надеваем налобники обратно! Хватит разглагольствовать, подвиги не за горами. Между собой об услышанном всем не болтайте, обсасываете пока ситуацию в голове. После Зова, думаю, вернемся к этой теме.

Утром вернулись с ночной охоты кошаки. Нервно глядя на посторонних, они принялись вылизываться, тихо порыкивая. Поляк, которого из-за имени окрестили Ежиком, увидев кошек около грота, сразу вскинул выданный ему дротик и собрался дорого продать свою жизнь. Кошки за этот неполный месяц ощутимо подросли и уже не походили на маленьких беспомощных зверьков, а выглядели вполне внушительными дикими хищниками. Профессор, стоявший рядом, едва успел метнуться, встав между испуганным до полусмерти Ежи и ними. Минут пять прошло, прежде чем тот понял, что кошки прирученные и нападать не собираются. Гладить, впрочем, тоже не стоит пытаться, мало ли что подумают. Потом его от пережитых впечатлений начало жестко трусить, и утренний выход пришлось немного отложить. Мыши вчера вечером тоже вызвали переполох, но не такой эффектный. Выживальщик поинтересовался, зачем нужен такой зоопарк, особенно мыши, на что Петр пожал плечами, мол, так вышло. Сегодня прочесали всю местность над гротом, наметили возможные места для засад на копытных. Даже сходили на вершину. Точнее, это был гребень хребта, слева круто спускавшийся к шумевшей далеко внизу реке, а справа переходящий в километровой ширины плато, продолжавшее слегка подниматься наверх. Исследовать район дальше решили после Зова, на это требовалась отдельная экспедиция. Коз так и не видали. Зато на плато натолкнулись на небольшое пересыхающее озерцо, в котором лежали животные, похожие на буйволов. Из воды виднелись только морды и рога, остальное спасалось от дневного зноя. При виде людей буйволы не стали убегать, а вышли из воды и заняли оборону, угрожающе наклонив рога в их сторону. Выживальщик сказал, что не стоит к ним приближаться, а то и напасть могут. А еще нашли место, где земля была все разрыта, как будто кто-то неведомый искал здесь клад. Хунг попробовал лизнуть землю, и радостно объявил, что здесь солончак и животные сюда приходят ее грызть. И охотиться надо пробовать здесь, а не на тропах. Около соли копытные однозначно крутиться будут.

На следующий день Выживальщик напросился на охоту, Хунгу тоже не терпелось добыть что-нибудь покрупнее, и взяв с собой Ежика с другом и забрав все дротики, они с рассветом почесали наверх. Петр с Пастухом решили сегодня дальше исследовать пещеру, оставив Муню с профессором в лагере на хозяйстве. Набрав с собой факелов, чтоб давали объем, сначала еще почистили дорогу до зала от глины. Вышло без инструментов так себе. Свалиться оттуда и разобрать себя на отдельные фрагменты, где путь лежал по верхней части меандра, было легко. Надо было расширять и долбить полки, по которым ходили. Поупражнявшись в подземном скалолазании между двумя стенками, дальше обследовали получше зал. Хотели сделать площадку для хранения мяса и факелов, но вскоре поняли, что вдвоем это бы до вечера не управились и быстро забросили это гиблое дело. Пошли дальше, по пути вставляя факелы в трещины огромных каменных глыб, но не поджигая их. К темноте уже начали привыкать, она больше не пугала их своей тишиной, нарушаемой необычными подземными звуками. На самом деле зал оказался частью полузасыпанной галереи, медленно спускающейся вниз через легкопроходимые завалы в виде упавших валунов. Иногда около левой стены выступали небольшие лужи воды. Был ли это заваленный ручей или просто лужи, было не совсем понятно. Вода стояла неподвижно, но всегда в одной стороне. Они шли по галерее где-то около часа, когда путь преградил завал, через который уже еле пролезли, отыскав проход под потолком. Взору исследователей открылась новая часть галереи. Она резко сузилась, зато высота существенно прибавилась. Получился этакий высокий ход гигантских размеров. Под ногами, петляя от стены к стене, шумел уже хорошо видимый ручеек, бежавший неширокой полоской посередине и лишь иногда скрывавшийся под большими камнями завалов породы. Стены были покрыты наростами самых разных форм и оттенков. Белые сросшиеся колонны сменяли в свете налобников красноватые наплывы по стенам, а их, в свою очередь желтовато-коричневые огромные каменные сосульки, свисавшие с потолка. Вода здесь постоянно нашептывала свою мелодию, срываясь с потолка десятками и сотнями капель, которым снизу подпевал ручей, перекатываясь через препятствия или подныривая под камни. Пройдя еще пару сотен метров, галерея закончилась широкой вертикальной щелью, меандром, как вспомнил откуда-то из прочитанного Петр, по которому тек набравший уверенности в своих силах ручей, миллионами лет пробивавший здесь себе эту дорогу. Дальше не пошли, все-таки страшновато это, лазить под землей, не ощущая солнечного света. Обратно дорога заняла час с небольшим. Длину пещеры было трудно определить, темп продвижения постоянно менялся. Прикинули, что километр плюс минус десять минут лазания по огромным бульникам и протискивания через узкие лазы. Она казалась бесконечной, такого Петр еще не видел в своей жизни. И как же стало легче, когда почувствовался легкий ветерок, мчавшийся наверх к родному гроту. Как божественно было лежать в сухой теплой траве мосле мрачной красоты подземного мира. Наблюдать за профессором, уже наблатыкавшимся резать из кости очередной наконечник для дротика. Или за Муней, помогавшему себе рубить дрова изощренными матерными словечками.