Зимний подснежник

Бабка выскочила снова на кухню с огромным казаном, помытым, Лютый еще подумал, под нас приготовили уже, но стоял и молчал. В руках у старухи был еще и чайник, в который была уже налита вода. Его она поставила на плиту и открыла топку печи, разожгла наложенные в ней поленья. Скоро в печи загудело пламя и заполыхал огонь, от печи ощутимо пошло тепло по кухне, сразу захотелось раздеться и сесть за стол, попить горячего чая.

Только вот делать этого категорически не следовало, коль жить дальше хочешь. Вскоре за стенкой послышался разговор, старуха радостно сообщила, что и другие сыночки ее приехали домой, потом сказала садитесь к столу, чай пить будем. Но командир ее остановил, пусть уже все заходят и все попьем сразу, старуха рванула во двор и стала звать остальных, парни же перешли в дальний угол кухни, чтоб между ними и вошедшими было чистое место… Тут на крыльце загремели тяжелые шаги, в кухню стали заходить здоровенные мужики, все как один с красными мордами, но все проходили в другой угол, как бы показывая, что они отдельно от них. Бабка тем временем вытащила на стол четверть с самогоном и стаканы, потом на закуску видимо вареное мясо в большом блюде. Зашло мужиков 8 человек, Шершень спросил: — Это все твои сыночки пришли да? Бабка обрадованно подтвердила: — Да, это все мои сыночки, давайте садитесь за стол.

Командир кивнул парням и взял в руки автомат, в ту же минуту ударили выстрелы, все ее сыночки навряд ли поняли, что их уже и убили. Последней убили старуху, хотя она и пыталась что то сделать, даже почти успела, видимо уверена была, что все опять пройдет по их сценарию, а тут такой облом. Перезарядив оружие, вышли во двор, там было совсем тихо и никого не было, видимо правда все зашли в дом и готовились разделывать очередных лохов себе на обед. Зайдя в дом, вылили самогон на все трупы, стараясь их посильнее смочить, потом от двери бросили в них горящую спичку, синее жаркое пламя стало пожирать тряпки и плоть оборотней-людоедов. И чем сильнее разгоралась изба, тем сильнее в ней слышались стоны, крики и вой горевших, под конец, когда начала рушиться крыша, в ней уже стоял жуткий вопль, от которого пробирал мороз до самых пяток, потом резко все стихло. Изба же горела так сильно, как будто ее всю облили тем спиртом. Парни дождались, пока она вся не сгорела, полностью.