Под куполом

Книга Анежки

Драко

В оставшееся до отбоя время он читает справочник по истории Чехии, слегка подправив его так, чтобы он не менял цвет. Рыцарь Брунсвик со своей красивой легендой им тоже не подходит, что окончательно убеждает Драко в необходимости обратить все свое внимание на святую Анежку.

Ему удается выяснить, сверившись с картой города, что монастырь Анежки не разрушен и стоит на своем месте: по ту сторону Влтавы. Значит, им придется снова пересекать реку через мост и отпирать искореженные ворота, за которыми может стоять толпа мертвецов. Надо припрятать несколько пуль. С десяток он уже тайком положил в нагрудную сумку после сегодняшней вылазки, нужно стащить еще хотя бы столько же. Удивительно, но сегодня никто не пострадал: только на одного из парней обрушилась черепица, но ничего, кроме сотрясения, у него нет.

К-200 касается его плеча, и Драко вздрагивает, неохотно отрываясь от страницы с биографией Анежки.

— Тебе розовый билет передали, — К-200 лукаво улыбается. — Везет, сама лейтенант вызывает.

Драко морщится от досады, глядя на номер, написанный на билете. Сначала он понадеялся, что Гермиона решила увидеть его лично, но потом понимает, что она ни за что не стала бы присылать ему эти унизительные билеты, когда у них есть зеркальце.

Драко неохотно закрывает книгу, пометив карандашом место, где остановился, и проходит по коридору, ведущему из казарм в личные комнаты старших по званию. Что понадобилось Пэнси?

— Ты извини, что пришлось прибегнуть к такой пошлости, — Пэнси пропускает его в комнату и запирает дверь. — Я про розовый билет. Но местное руководство считает этот метод разумным. Хочешь вина или фруктов? Мне они достаются из-за звания, кое-что тайно привозят гоблины и торговцы. Я как-то видела самого Берти Ботта, представляешь?

Драко садится за стол и смотрит на Пэнси снизу вверх, впервые видя ее в обычной, не военной обстановке. Ее волосы чуть ниже плеч, под тонкой блузкой угадывается грудь, свободная плиссированная юбка доходит до середины икры. Драко смутно понимает, зачем он здесь, и только от этой смутности ему становится противно.

— Ты сказал, что отец умер, а я так и не выразила сочувствие, — Пэнси садится напротив и отрывает веточку винограда. — Одному тяжело, я знаю. Пытаешься забыться, заняться чем-то своим, а мысли все равно лезут. Я тут даже роман крутила с одним офицером, ему потом мертвецы голову оторвали…

Драко едва скрывает отвращение. Так значит, для нее эти билеты — ерунда. Пошлость, но позволительная, да и в чужих руках она уже была — что ей от него нужно? На ее сочувствие ему плевать.

— Когда тебя увидела, почувствовала, что ожила, — Пэнси опускается возле него. — Понимаешь? И школа вспомнилась, и эвакуация, и все курсы, и как было здорово, и я, еще не такая потерянная, как после войны и перемен. И все завертелось, и…

Она подается вперед и целует его, а ее ловкие пальцы касаются пуговиц на его рубашке, расстегивают их — настойчиво и обещающе. Драко сначала отвечает на эти жадные поцелуи, делая вид, будто они его увлекают, но потом мягко берет Пэнси за плечи и отстраняет.

— Извини. Я сейчас не в том состоянии.

— Ты боишься, что у тебя никого не было, а у меня — были? — Пэнси снова наклоняется к нему и касается губами губ. — Я всегда хотела быть с тобой, правда…

Драко поднимается, пытаясь сопротивляться — так, чтобы не оттолкнуть ее прямо, и Пэнси обвивает его руками, как деревце, прижимаясь всем телом и подталкивая в сторону кровати. Как бы выбраться из этой ситуации так, чтобы Пэнси не обиделась?

В дверь настойчиво стучат, и Драко пытается сдержать вздох облегчения. Пригладив волосы, Пэнси размашистым шагом подходит к двери и приоткрывает ее:

— Слушаю.

— Срочное совещание у товарища полковника, мэм, — слышится голос одного из солдат.

— Сейчас приду, — Пэнси с яростью захлопывает дверь и поворачивается к Драко, разводя руками. — Чтоб они все сдохли. Ладно, у нас еще будет время, правда? У нас есть еще три дня.

Драко не отвечает, наблюдая, как она, невозмутимо сняв блузку и юбку и оставшись в одних чулках, проходит к шкафу и с презрительной улыбкой достает военную форму. Пэнси, разумеется, ставит на то, что его воображение сразу займется мыслями о том, что и как бы он хотел с ней сделать — и прочей пошлой ерундой — но он лишь невольно думает о том, что у Гермионы под ее уютным свитером и теплыми брюками тоже прячется обнаженное тело…

Заставив себя перестать думать о Гермионе в каком-то совершенно удивительном для него ключе, он возвращается в казарму и ложится на кровать, взяв с тумбочки «Историю Чехии». К-200 тут же подсаживается рядом и вопросительно приподнимает брови.

— Не вышло ничего, да?

— Ты откуда знаешь?

— У них срочный совет, у руководства. Мертвяков-то меньше не становится, наоборот — с каждым днем появляется все больше и больше. Они идут в огромный город, как одно тупое стадо, встречаясь друг с другом на дорогах. Нужно уходить отсюда в безопасное место, потому что без выхода на поверхность мы обречены. Питьевой воды уже начинает не хватать из-за плохой работы электричества. Провода нужно постоянно поддерживать в хорошем состоянии, а для этого необходим доступ к поверхности и к электростанции.

Драко закладывает страницу пальцем, все еще ощущая поцелуи Паркинсон на коже.

— И что они собираются решать?

— Куда уходить и как, а пока что — провести масштабную операцию по борьбе с мертвецами, куда и нас с тобой отправят, через три-четыре дня. Уши у меня большие, я иногда ловлю полезную информацию. Боюсь, с этой операции немногие вернутся.

Драко снова открывает справочник и углубляется в историю Анежки, карандашом отмечая кажущиеся важными факты. Его внимание привлекает переписка Анежки с какой-то известной святой Кларой, которая посылала ей Библию и бесконечные нежные письма. Что, если руна хранится среди этих писем? Драко быстро перелистывает страницы обратно, к монастырю Анежки, где она сама и была похоронена, но сразу натыкается на проблему: останки святой, погребенной в своей часовне, были перенесены из-за наводнения, а часовню замуровали, но найти, где она была ранее, можно.

Драко откладывает книгу и снова изучает карту, пытаясь запомнить названия улиц и куда они ведут. Ситуация осложняется тем, что этот район буквально кишит мертвецами, так что времени на ошибку у них не будет.

— Слушай, — он поворачивается к К-200, который лениво листает утреннюю газету, посвященную «ура-патриотизму», — ты не знаешь, что стало с останками Анежки? Их нашли?

К-200 пожимает плечами, потом задумчиво чешет затылок.

— Там в каком-то году откопали ее вроде, в соседнем монастыре. Только не помню, точно ли это она, или экспертиза так и не подтвердила найденное.

Драко делает соответствующую пометку карандашом, потом еще раз произносит вслух заученные улицы. К-200 посматривает на него поверх газеты и замечает:

— Слушай, ты умеешь водить?

— Нет, но моя девушка умеет, — Драко произносит это с колебанием. Раньше это была фраза для прикрытия, но теперь она обретает совсем другой смысл. — Ты знаешь, где найти автомобиль, который сможет выехать из города?

К-200 берет у него из рук карту и карандаш и, повозив тупым концом по глянцевой бумаге, ставит жирную точку.

— Здесь точно стояла машина моих родителей, — говорит он тихо. — Мы накануне заправились, полный бак — я точно помню, потому что брал кофе на заправке. А наутро в город пришел туман. Если мертвяки не испортили машину, на ней можно доехать как раз до моих бабки и сестры.

Драко вглядывается в точку и чувствует, как от волнения холодеют кончики пальцев. Это совсем рядом с монастырем, в двух улицах от него. Гермиона справится, пока они будут раскидывать мертвецов, а там — прощай эта чертова община вместе с Пэнси.

К его огорчению, Гермиона не появляется в зеркальце вечером, хотя Драко ждет целый час и пишет ей на поверхности сообщения — одно за другим. Видимо, она все еще работает над противоядием и так увлеклась, что забыла про время. Хмыкнув, Драко представляет себе ее серьезное, сосредоточенное лицо и взлохмаченные волосы. Она не отступится, нет. Она будет бороться до конца.

Прождав еще с полчаса, Драко неохотно возвращается в казарму. К-200 уже спит, смешно шевеля губами во сне. На подушке Драко лежит записка, и он по почерку сразу узнает Паркинсон, хотя подписи нет. Она предлагает встретиться в библиотеке — как самом безопасном месте — и поговорить.

Тоскливо думая о том, что завтра опять придется весь день мечтать о сне, Драко осторожно пробирается по узким коридорам в крыло, где находится библиотека. Сам город, расположенный на уровне бывшего метро, сильно запутан. Но пути заложены, а туннели взорваны, чтобы не допустить проникновение мертвецов, и вместо этого созданы узкие неудобные переходы между отделами-станциями.

Пэнси сидит на краешке стола. Она все еще в военной форме, но ее взгляд уже другой: не такой призывающий и взволнованный, как тогда, в комнате.

— Ситуация неприятная, — говорит она сразу, как он заходит. — Если вам с Грейнджер нужно уходить, то придется делать это во время следующей операции. Потом вылазки планируют прекратить на месяц или два. Руководство считает, что весну и лето мы сможем продержаться.

Драко останавливается напротив нее и рассматривает бледное лицо. В библиотеке темно, только где-то далеко горит одна уцелевшая лампа.

— Что будешь делать после того, как сдашь Грейнджер гоблинам? — Пэнси болтает ногами.

Она точно так же болтала ими, когда они сидели на башне теплым осенним вечером на пятом курсе.

— Вернусь в Лондон, к матери. Буду ждать новое задание.

Пэнси хмурится. Драко кажется, что она в глубине души не верит его истории до конца.

— Там война. Поттер и его дружки снова воюют против нас. С нетерпением жду, когда гоблины разрешат нам использовать оружие, которое здесь дорабатывается. Оно парализует магические способности, представляешь? Пока что — ненадолго, но скоро оно сможет парализовать на неделю, потом месяц, потом год! И — навсегда. Волшебники станут магглами, даже сквибы будут смотреть на них свысока. Ох, несладко тогда придется Поттеру.

Драко скрещивает руки на груди, глядя на нее с сомнением.

— Ты же понимаешь, что это может обернуться против нас? Хочешь, чтобы нас тоже парализовало? Уверен, гоблины добьются этого, чтобы держать нас всех под контролем и безоружными. Обычная месть за все годы гоблинских войн и угнетения.

Пэнси пожимает плечами, и Драко понимает, что ей все равно: Снейп, Темный Лорд или гоблины — главное, удобное и теплое место в безопасности. Она готова играть по любым правилам, лишь бы выигрывать. Ему не противно: такая позиция у тех, кто выживает.

— Твой Лорд просто убивал всех неугодных — какая тебе разница? Здесь хотя бы сохранят жизнь, а там можно неплохо устроиться. Или это Грейнджер запудрила тебе мозги, что против гоблинов нужно сражаться?

— Она пыталась, — Драко решает, что так слова прозвучат правдоподобнее. — Но мне плевать.

Пэнси усмехается и спрыгивает со стола.