Беззащитные гиганты

Глава девятая

Жарко. Полдень — носорог предпочитает отлеживаться в тени. Они спускались по длинному отлогому склону: впереди Капеса, высматривая след, в нескольких шагах сбоку от него Куце, сзади Ричард с винтовкой. Остальные поотстали, за Куце было трудно поспевать, он и Капеса могли в хорошем темпе идти вместе километр за километром. В Мусусумойе охотникам приходилось покрывать особенно большие расстояния, потому что носороги были разбросаны по обширной площади и научились сторониться людей. Услышат или почуют человека или просто пересекут его вчерашний след — сразу стараются уйти подальше.

Проложенный носорогом след вел вниз по склону и через высохшее русло в заросли высокой слоновой травы на другом берегу. В русле они остановились. Отраженные песком солнечные лучи накалили воздух, и царило полное безмолвие. И тут Куце почуял запах зверя.

Он сделал носильщикам знак, чтобы не двигались. Проверил пеплом направление ветра. Ветер был благоприятный. Куце жестом показал Капесе и Ричарду, чтобы следовали за ним, соблюдая дистанцию. После чего вошел в травянистые заросли, откуда тянуло запахом носорога.

Пригнувшись, обливаясь потом, Куце бесшумно двигался по тропе, читая следы, и страх был ему знаком так же, как и любому другому человеку. Капеса и Ричард крались в двадцати шагах за ним. В высокой траве они не видели Куце. Впереди, в тридцати шагах, разделенные большим просветом, возвышались над травой два дерева. Видимо, носорог отлеживался под одним из них.

Куце крался по звериной тропе. Тропа повернула, и дальше шагов на сорок простиралось нечто вроде прогалины, за которой опять сплошной стеной желтела слоновая трава. В этой самой траве, сразу за прогалиной, стояло дерево, а под деревом в неглубокой яме стоял носорог. Он повернулся могучими бедрами в сторону слабого жаркого ветерка, чтобы чуять, что надвигается со спины, видеть, что приближается спереди, и слышать, что делается по сторонам. Опустив голову, он дремал в тени боком к Куце, и сквозь траву Куце видел самый гребень его широченной спины и кончик рога.

Куце подал знак Капесе и Ричарду, чтобы поднимались наверх быстро и бесшумно. Затем показал Капесе, чтобы тот отошел на двадцать шагов в сторону и остановился на краю прогалины. Ричарду знаком велел оставаться на месте и держать наготове винтовку. Достал кисет с пеплом и проверил ветер. Направление ветра не изменилось, и носорог дремал в той же стойке. Куце внимательно посмотрел на зверя. Потом вышел из травы на прогалину.

Пригнувшись, он бесшумно побежал на цыпочках через прогалину прямо на зверя, способного убить его одним ударом, бежал, чтобы захватить носорога врасплох, воспользоваться преимуществом инициативы, создать такое положение, когда носорог должен будет применяться к его тактике, а не наоборот. Стремясь навязать зверю свою волю, Куце бежал по высокой редкой траве прямо на него с подветренной стороны: десять, пятнадцать, двадцать, двадцать пять шагов — тут зверь услышал его и повернулся.

Носорог развернулся, сопя и фыркая, злой, встревоженный, настороженный, ростом с самого Куце, но раз в пятнадцать тяжелее и оснащенный смертоносным оружием; он развернулся с налитыми кровью глазами, готовясь убивать, и Куце замер на месте. Высокая трава мешала как следует прицелиться, ему нужна была верная мишень, широкий бок носорога, и он замер, запыхавшийся, взмокший, глядя на зверя. Они сверлили друг друга взглядом, голубые глаза силились переглядеть вытаращенные, ошарашенные, налитые кровью; Куце продолжал стоять на месте, пригнувшись, часто дыша, и он переглядел носорога, и могучий зверь яростно взревел и наклонил голову и пошел в атаку, сверкая глазами. С грохотом, с фырканьем, огромная черная голова опушена, он пошел в атаку, а Куце, тяжело дыша, полуприсев, знай себе стоял на месте и смотрел, как зверь идет прямо на него, и носорог вдруг остановился. Шумно остановился в десяти шагах от человека, взрыхлив пыль толстыми ножищами, и бешено зафыркал на человека и мотнул громадной страшной головой с налитыми кровью глазами, и Куце не тронулся с места. Тогда носорог попятился для новой атаки.

Ухая, наклонив голову с бешеными глазами, могучая бронированная туша пятилась через высокую слоновую траву для повторной атаки. Носорог отступил на десять шагов, и Куце продолжал стоять и пристально глядеть ему в глаза, сосредоточив в этом взгляде всю свою волю, и зверь снова фыркнул и пошел в атаку. С тяжелым топотом, от которого содрогалась земля, носорог мчался на Куце, чтобы казнить его, а Куце стоял как вкопанный, и опять разъяренный фыркающий носорог шумно остановился перед ним. Остановился, вздымая широкие бока, злобно сверкая глазами, и Куце продолжал стоять пригнувшись и глядел на носорога. Он не стал поднимать ружье. Малейшее движение развеяло бы чары, то таинственное нечто, которое позволило человеку навязать зверю свою волю, свое я, свое превосходство. Чары были бы развеяны, и носорог довел бы атаку до конца, а Куце был вооружен всего лишь обездвиживающим ружьем. Пять секунд носорог, сопя и пыхтя, стоял в десяти шагах от него, затем попятился для последнего броска.

Куце ждал, сосредоточив внушение на Капесе, на носороге и на самом себе, ждал, когда Капеса отвлечет внимание зверя и вынудит его подставить бок под выстрел. Зверь тяжело попятился через траву, фыркая и сверля Куце взглядом, на секунду замер, напрягая могучие мышцы, и пошел в атаку. И тут включился в действие Капеса. Носорог бросился на Куце, а в десяти метрах от них Капеса вышел из травы на прогалину и хлопнул в ладоши, и зверь увидел его и изменил направление атаки. Повернув на полном ходу, с грохотом пошел на Капесу, и когда тысячекилограммовая туша протопала мимо Куце в пяти шагах, он сделал поворот и всадил шприц в носорога. Сквозь гул и грохот послышался выстрел, и серебристый шприц с красно-бело-синим оперением вонзился в здоровенную ляжку, а Капеса уже мчался к дереву. Он опередил носорога на десять шагов, и зверь яростно боднул ствол и с ходу ворвался в травянистые заросли, сверкая прочно засевшим шприцем, я пропал из виду.

И все, о чем тут рассказано, уложилось в шестьдесят секунд.