Вторая война за независимость США. Соединенные Штаты против Британской империи: сражения на суше и на море

Смит по-прежнему считал, что атака должна состояться как можно скорее, поэтому весь день 29 ноября посвятили подготовке. Изначально предполагалось, что очередная погрузка на лодки состоится следующим утром, но некоторые офицеры отказывались идти в атаку при свете дня, когда британцы будут в полной боевой готовности. В результате штурм снова отложили до рассвета 1 декабря. Однако и этот план тоже не удалось реализовать. Прошло уже два часа после рассвета, а в лодках было всего 1500 человек. Посовещавшись с офицерами, Смит отменил нападение. И снова люди сошли на берег, стреляя из мушкетов от возмущения, и в замешательстве смешались с теми, кто так долго ждал своей очереди на погрузку.

Трудно себе представить более неудачную военную операцию, чем действия американцев на ниагарской границе. Правительство не обеспечило армию подготовленными бойцами, высшие чины не разработали практически осуществимого плана, младшие офицеры оказались не способны выполнить данные им приказы, а многие бойцы не подчинялись приказам и слонялись вокруг беспорядочной толпой. Переброска нескольких тысяч человек через такую быструю реку, как Ниагара, и атака на позиции британцев, которые ждали ее все лето, требовали проведения хорошо проработанной военной операции. Результаты, как и в Детройте, оказались не столько трагическими, сколько смехотворными. Во время первой фазы куинстонской битвы американская регулярная армия и милиция показали, что они могут достаточно хорошо драться, если им выпадает шанс, но для этого им нужно эффективное командование и подготовка. У британцев ядро обороны составляли профессиональные военные, которым помогала канадская милиция. В начале войны милиция вызывала нарекания, но благодаря бездарности американских действий ее боевой дух заметно окреп.

Несмотря на провалы в Детройте и на Ниагаре, ситуация в целом все еще могла бы решительно измениться в пользу американцев, если бы генерал Дирборн осуществил успешное наступление на север в направлении Монреаля. Обеим сторонам было очевидно, что победоносное нападение на Монреаль компенсировало бы все британские победы к западу от него. И снова печальным препятствием для американцев стала совершенно неадекватная подготовка. В идеале, главное наступление следовало начать вскоре после объявления войны, но у американцев не нашлось достаточного количества войск, чтобы его осуществить. Таким образом, в распоряжении британцев оказалось целое лето, когда они могли укрепить свою оборону южнее Монреаля. Ключевая линия пролегала от Лапрери на реке Святого Лаврентия до Чамбли на реке Ришелье. За лето на острове Иль-о-Нуа на реке Ришелье построили надежные оборонительные укрепления, позволявшие эффективно контролировать реку. Кроме того, на передовом крае канадской линии обороны стационарно разместили 150 индейцев, которые должны были предупреждать о любых передвижениях американцев. Британским командующим в этом регионе был генерал-майор Френсис, барон де Роттенбург, имевший очень большой военный опыт на континенте до того, как он вступил в британскую армию. Правда, говорили, что на его офицеров большее впечатление производила его «честная, красивая, милая, скромная, остроумная и приветливая» молодая жена. К осени под командованием де Роттенбурга насчитывалось около 2500 солдат регулярной армии и 3000 ополченцев милиции, призванных защищать Монреаль. Когда в октябре погода ухудшилась, он перевел их на зимние квартиры, но они по-прежнему находились неподалеку от линии обороны, проходившей к югу от Монреаля.

Пока британцы готовились отражать нападение, генерал Дирборн усердно собирал армию в Гринбуше вблизи Олбани. Осенью он переместился на север в Платтсбург на озере Шамплейн и приготовился, хотя и без особого оптимизма, двигаться вперед в Канаду.

В конце концов на излете осени, в середине ноября, это движение началось. Американские войска численностью около 6000 человек были плохо обучены и плохо экипированы. Они шли на север по воде и грязи, спали под открытым небом, не имея ни палаток, ни достаточного количества одеял. Британцы быстро узнали об американском наступлении, милицию с зимних квартир подтянули в Монреаль, и почти 2000 солдат регулярной армии были высланы вперед.

Американцы подошли к деревне Шамплейн у канадской границы, и их передовые отряды несколько раз вступали в перестрелки с войсками из Нижней Канады. Однако многие бойцы милиции Дирборна отказались идти в Канаду, и вскоре генерал решил отступить. Его поход на север едва ли можно рассматривать как серьезную попытку вторжения в Канаду. Армия была слишком малочисленной, время года никак не благоприятствовало проведению эффективной кампании, и даже Превост не усмотрел в этом наступлении серьезной угрозы. Такое впечатление, что Дирборна интересовало скорее продемонстрировать своим добровольцам и общественному мнению какое-то наступление, чем предпринять атаку всерьез. Но в таком виде это только еще больше подорвало моральный дух американцев. Армия вернулась в Платтсбург, где вела жалкое существование, пока не разбежалась. Один армейский сержант рассказывал, как они лежали в мокром лесу, заболевая дизентерией, лихорадкой, плевритом, пневмонией и другими болезнями, «заставлявшими весь лес содрогаться от кашля и хрипа».

Все, начиная с реки Детройт и кончая озером Шамплейн, красноречиво говорило о плохом снабжении, бездарном руководстве, необученных солдатах и отсутствии какой-либо стратегии. Американское правительство просто не подготовилось к войне, которую затеяло. Оно уверенно настроилось захватить Канаду, но сделало слишком мало, чтобы это стало возможным. Британцам, со своей стороны, оставалось только испытать приятное удивление. Их кадровые офицеры были далеко не из лучших, имевшихся в Британии, а многие части мечтали лишь о том, как бы дезертировать в Соединенные Штаты. Но по сравнению с неумелыми атаками американцев они воевали как профессионалы, которыми и были. Канадская милиция действовала гораздо эффективней, чем ожидали британские власти. Американские командиры отнеслись к своей милиции с презрением и раздражением и в результате не сумели воспользоваться энтузиазмом, с которым встретили эту войну многие жители долины Миссисипи. С точки зрения британцев и канадцев, сухопутная война 1812 года оказалась куда успешнее, чем они думали. Для американцев она стала горьким разочарованием. Их операции были смехотворны в духе комической оперы. Только на море их национальная гордость была удовлетворена, и там именно британцев ждал настоящий шок.

Глава 3
Неожиданности на море

До войны 1812 года мало кто как среди британцев, так и среди американцев всерьез думал о какой-то настоящей серьезной морской войне между двумя странами. Британия имела самый большой военно-морской флот в мире. Когда зимой 1811/12 года американский конгресс начал публично обсуждать, какое увеличение военно-морских сил может понадобиться для ведения войны на море, британские газеты расценили это как шутку, прокомментировав, что американцы не могут решить: то ли победить британский флот с помощью нескольких новых фрегатов, то ли использовать для этого один-два линейных корабля. В Соединенных Штатах многие тоже полагали любую реальную войну на море бесполезной, и официальные списки американских военных судов лишь усиливали это ощущение бесполезности. В начале войны американский военно-морской флот состоял из 16 кораблей, некоторые из которых не были готовы к использованию. Самыми большими военными кораблями (в количестве семи штук) были фрегаты, и самыми лучшими из них – 44-пушечные фрегаты. По сравнению с ними британцы в этот период имели в эксплуатации более ста фрегатов, а также более сотни линейных кораблей, из которых ни один не был слабее 74-пушечного. Перед лицом такой мощи любая борьба казалась бесполезной.

Тем не менее на практике все оказалось совсем не смешно по одной простой причине. Война, по-настоящему имевшая значение для британцев, шла в Европе, и ресурсы Британии уже были истощены благодаря множеству военно-морских обязательств. В Северную Америку могла быть отправлена лишь малая часть флота. Помимо этого в первый период войны британцы пострадали от собственной самоуверенности. Соединенные Штаты не считались серьезным противником. Но вскоре отношение к ним изменилось. Достаточно быстро выяснилось, что у британского военно-морского флота будет по горло дел с бесчисленными каперскими судами, выходившими из американских портов, чтобы нападать на незащищенные морские пути британцев. После революции американский торговый флот неуклонно развивался, получая огромные прибыли за счет новых возможностей, которые давала война в Европе. К 1812 году американские суда можно было встретить в портах всего мира, и после начала военных действий сотни из них стали каперами. Британцы вдруг обнаружили, что большая часть их военного флота вынуждена заниматься защитой британской торговли не только в Вест-Индии и у канадского побережья, но даже в Ирландском море и в Ла-Манше.

Но что особенно поразило британскую общественность, так это качество американских судов и их команды. В Соединенных Штатах существовала давняя традиция кораблестроения, и быстро выяснилось, что многие американские каперы могут запросто обгонять тяжеловооруженные британские корабли. До самого конца войны американские каперы позволяли себе ходить у самого побережья Британии. Многие из них удавалось перехватить, но другие ускользали с разнообразной добычей, захваченной у британцев.

Несмотря на то что американский военно-морской флот был малочисленным, он тоже преподнес достаточно сюрпризов британскому Адмиралтейству и британскому обществу в первые годы войны. Оказалось, что три самых больших американских фрегата: «Соединенные Штаты», «Конституция» и «Президент» – являются лучшими фрегатами на море. Они имели 44-й ранг[9], но, как и на всех кораблях того периода, на них было установлено больше орудий, чем полагалось по рангу. В действительности они были мощнее любого британского фрегата. Поначалу, как во многих случаях столкновений с французами за последние 20 лет, британские капитаны считали, что, несмотря на небольшой проигрыш в силе, они смогут одержать победу в любом столкновении кораблей один на один. Британское общество давно привыкло к этому, но вскоре ему пришлось распрощаться со своим самодовольством. Британские корабли стали проигрывать в столкновениях не только с чуть более мощными американскими судами, но даже с равными. Адмиралтейство пыталось оправдаться, говоря, что на самом деле американские фрегаты во всем, кроме названия, являются боевыми линейными кораблями, но правда заключалась в том, что, хотя они были более мощными, различие в силе было не больше, чем то, к которому британские корабли давно привыкли, сражаясь с французскими судами. В последующем Адмиралтейству пришлось выпустить секретные приказы, согласно которым британские фрегаты не должны рисковать, вступая в бой один на один с американскими фрегатами, а должны просто держать их в поле зрения, пока к ним не сможет подойти линейный корабль. Помимо самих кораблей перед британцами встала еще одна проблема, а именно вопрос укомплектования военно-морского флота. Адмиралтейство постоянно испытывало нехватку опытных моряков, и ему часто приходилось пополнять команды кораблей неопытными наемниками. Капитаны Североамериканской станции постоянно жаловались, что их команды не полностью укомплектованы и что многие из их людей как моряки практически бесполезны. Во время войны опытных моряков, составлявших ядро британского военного флота, пришлось распределить по многочисленным новым кораблям, введенным в эксплуатацию. Проблема усугублялась невероятно плохими и жесткими условиями службы на британских военных кораблях. Дезертирство было обычным делом, и наилучшим местом для дезертирства считались Соединенные Штаты. Условия на американских кораблях были куда лучше, и в предвоенные годы любому британскому кораблю, заходившему в американский порт, грозила опасность лишиться значительной части своей команды. Пленный американский моряк, оказавшийся в Дартмуре, писал в своем дневнике, что каждому британскому политику следует обратить внимание на тот факт, что «американец, оказавшийся в Англии, тоскует по дому, тогда как англичанин и ирландец мечтают о том, чтобы стать американскими гражданами». Возможно, самым важным из того, что поддерживало американское утверждение, что Америка – это страна свободы и возможностей для угнетенной Европы, было то, как сильно и британскую армию, и британский флот тревожила опасность, которую представляло дезертирство солдат и моряков.