Один день – учитель, всю жизнь – отец

Китайские коллеги

Описание отношений с китайскими студентами были бы неполными без рассказа об отношениях с китайскими преподавателями их кафедр. С преподавателями кафедр русского языка разных университетов и курсов у меня складывались нормальные отношения. В целом обижаться на какие-то негативные моменты в общении с преподавателями я не могу. Большая часть из них были довольно молоды, в России не бывали, а поэтому и сами были не прочь пообщаться со «специалистом», как продолжают называть в Китае тех иностранцев, которых приглашает на работу в разных структурах и университетах Комитет по иностранным специалистам Китая.

Во время нахождения в Пекинском университете я был знаком с преподавателями факультета русского языка и литературы, о чем я уже подробно рассказывал в повести «Поезд идет на восток».

Очень хорошо относились к нашей семье во время работы в Нефтяном университете Китая. Я уже в первых очерках рассказывал о том, как нас возили на родину Конфуция в город Цюйфу и на гору Тайшань, пошли навстречу в вопросе обучения дочери в китайской школе университета, принимали в гости, знакомили со своими родными, сами тоже приходили в гости в наши апартаменты.

Были и более серьезные мероприятия. На Праздник середины Осени ректор университета устроил прием. В пять часов вечера мы в рубашках и при галстуках подъехали к главному корпусу университета и поднялись в комнату для приемов и встреч. Такие комнаты есть в каждом учреждении Китая. Там обычно стоят мягкие кресла или диваны, небольшие журнальные столики, которые в Китае называют «чайными». Перед нами крутились все клерки «министерства иностранных дел», как отрекомендовал свой отдел по работе с иностранцами китайский юноша с русским именем Алеша, которого приставили к нам в качестве помощника с некоторым знанием русского языка. Здесь же бегал фотокорреспондент и «кинолетописец» университета, который снимал это историческое событие на фото- и кинокамеру.

Некоторое время гости в замешательстве топтались на месте, но вот появился ректор, весьма обаятельный мужчина средних лет с интеллектуальной внешностью и внимательными глазами. Держался он спокойно, с достоинством, но и без напускной важности или чванливости. Мы все расселись в мягкие кресла, после чего ректор поприветствовал нас, пожелал успехов в работе, рассказал о положении дел в университете (история, состав, возможности и некоторые планы). После этого одарил гостей подарками: юбилейные альбомы университета, памятные медали и заколки для галстука с эмблемами университета. Эту неплохую традицию китайцы переняли на западе и очень активно ею пользуются, во всяком случае у меня сохранились такие памятные подарки разных университетов. Ректор пояснил, что выпускники университета будут работать в разных районах Китая, поэтому порекомендовал нам так строить занятия, чтобы не было отрыва обучения от тематики специальностей университета.

После фотографирования на память и для истории университета, мы опять сели в микроавтобус и поехали в банкетный зал хорошего ресторана, где нас ожидал роскошный ужин. Именно роскошный, поскольку блюда мы успевали лишь слегка попробовать, как их тут же сменяли другие. По-моему, здесь было представлено все меню этого ресторана с креветками, трепангами, медузами, крабами и прочими блюдами. Вино официантка наливала в мизерные рюмки-наперстки. С первым тостом выступил сам ректор, затем стали выступать проректоры.

Фото из личного архива автора

После них речь держал американский профессор, затем встал и русский профессор. Я заговорил на китайском, хотелось таким образом утереть нос и американцам, мол, знай наших, да и китайцам, которые как-то холодно отметивших заслуги представителей Советского Союза, работавших в Китае в 50-е годы, в становлении их государства и их нефтяной отрасли. Это было несколько шокирующим для окружающих, и после некоторого замешательства ко мне подскочил работник отдела Луань, который переводил с китайского на английский для американцев. Я сказал о том, что рад возможности познакомиться с известным университетом, что с интересом выслушал информацию об успехах университета за 40 лет работы. Подтвердил, что я вместе с коллегами из США постараюсь внести свой вклад в развитие университета, поздравил всех присутствующих с национальным Праздником середины Осени, передал наилучшие пожелания их семьям, и пожелал успехов коллективу университета. После моего тоста китайцы дружно загалдели между собой.

Сидели мы строго по протоколу, потому что перед каждым была табличка с его фамилией. Слева от ректора сидел американский профессор, справа русский. После моего тоста ректор поделился со мной секретом, что его жена наполовину русская, правда, не сознался, где и как он ее нашел. Ему легче было общаться со мной на родном ему языке, чего он не мог делать с американцами без переводчика. Затем стал интересоваться, где я изучал китайский язык, откуда приехал. Рассказал, что сам в прошлом году бывал в России.

Официальность ужина не смогли изменить ни упорно летающая над столом муха, ни дружные попытки принимающей стороны ее прогнать; ни некоторое замешательство европейско-американской стороны, когда в середине ужина вдруг были поданы крабы, которых просто невозможно было есть в такой обстановке, какими бы вкусными они ни были, поскольку для этого понадобилось бы есть их с помощью рук; ни появление в конце ужина на наших тарелках морских раковин с вареным содержимым, до этого я никогда не видел, чтобы можно было есть улиток. Справедливости ради следует признать, что они были вполне съедобными, хоть и безвкусными, а вот трепанги нам понравились.

Во время этого чинного обеда десятилетняя Дарина, сидевшая рядом с мамой и внимательно наблюдавшая за всеми, вдруг тихонько наклонилась к маме и довольно громко воскликнула:

– Мама, ты таракана съела!

Мама, которая в это время ковырялась в своей тарелке с неким экзотическим насекомым, которого она не знала, но считала, что раз все лежит на блюдах, значит, предназначено для употребления, не расслышала всю фразу дочки, но вздрогнула и вытаращила на нее глаза.

– Что?

– Ты таракана съела, – опять повторила Дарина.

Все перестали есть и уставились на эту пару, не понимая русского языка, но понимая, что произошло что-то необычное. Моя жена глянула на тарелку, где только что лежал полосатый кокон тутового шелкопряда, который она безуспешно пыталась разрезать ножом, а потом просто отправила в рот, чем и вызвала соответствующую реакцию дочери. Все заволновались, пытаясь выяснить, что случилось, опасаясь того, что какое-то блюдо было приготовлено плохо. Подбежала официантка, стоявшая до этого у двери. Мне пришлось спросить, какие же все-таки «животные» лежат на этом блюде. И мне объяснили, что это хорошо приготовленные коконы тутового шелкопряда, они вполне съедобны. Сам я все-таки не решился дотронуться до этой страсти, которая действительно выглядела как большой и полосатый таракан, только без усов и лапок.

Через три месяца состоялся праздник, посвященный католическому Рождеству. Во второй половине дня нас вместе с американцами вдруг вывезли в клуб университета. В зале посадили за столики и продолжили снимать на камеру нашу семью, при этом обидев американцев, у которых действительно был праздник, но их почему-то не снимали. Более того, американцы сами готовились к этому празднику. Они активно пели, танцевали, подготовили своих студентов, которые тоже выступали тут же. В конце праздника выкатили большой рождественский торт и предложили разрезать его тоже мне, как я понял, опять же для съемки. Чувствуя себя очень неудобно перед американскими коллегами, я попытался сгладить положение и пригласил участвовать в издевательствах над тортом господина Патерсона. Мы вдвоем с большим трудом накормили всех обитателей этого зала, приглашенных на праздник. Почти как Христос весь мир семью хлебами. Но главным апофигеем праздника почему-то стало исполнение песни «Подмосковные вечера» в исполнении всей нашей, прямо скажем, слабо поющей семьи и примкнувшими к нам китайскими коллегами.

На следующий день грандиозный праздник закатили студенты, которые изучали русский язык. Организатором и вдохновителем этого праздника была их учительница Лю Ли. И для них было совсем непонятно, что это Рождество к православным не имеет никакого отношения. Я пытался объяснить это и преподавателям, и студентам, но китайцы этого понимать не хотят, для них все иностранцы одинаковы, и они четко следуют тому, что им показывают по телевизору и разрешают делать.

Во время праздника нас посадили в качестве почетных гостей среди преподавателей университета уже вышедших на пенсию. Это были люди, которые по образному признанию все той же Лю Ли были теми, «которым за 50 лет, все знают русский язык». И мы в течение почти всего праздника сидели, как просватанные, хотя мои студенты нет-нет, да и прорывались к нам поздороваться и поприветствовать. Профессор Ван Дайцзюнь очень хорошо спела на русском языке песню своей молодости «Ой, цветет калина…». Вся остальная программа шла уже на китайском языке, но была очень насыщена. Ребята пели, играли в разные детские игры, танцевали. Дарина рассказывал стихотворение на китайском языке, которое она к этому времени успела выучить в школе. Жаль только, что программа затянулась, и на танцы времени осталось совсем мало. . Лю Ли похвалилась, что у нас праздник получился лучше, чем вчера у американцев.

Хотелось бы остановиться на молодой преподавательнице Лю Ли, которая с первых дней нашего пребывания в университете стала нашим другом и хорошей помощницей. Лю Ли во всех отношениях была интересным экземпляром, поэтому стоит рассказать о ней поподробнее.

Незамужняя и очень общительная Лю Ли, хоть и была очень нагружена своими занятиями, все же находила время, чтобы забежать к нам, а иногда задерживалась и надолго.

Фото из личного архива автора

В одну из суббот она учила нас готовить китайские овощи. Сначала все вместе сходили на рынок закупить некоторые продукты, где Лю Ли старалась объяснить, что собой представляют те или иные овощи. Именно здесь мы еще раз узнали, что из себя представляет обычный шпинат, как выглядят сельдерей и черемша, и что такое бадьян и имбирь. Потом мы вернулись в наш номер, где даже в нашей весьма скудной кухне молодой китаянке удалось довольно быстро приготовить несколько вкусных блюд с овощами.

– На столе у китайца обязательно должно быть четное количество блюд, но не меньше четырех, – безапелляционно заявила Лю Ли.

В дальнейшем я убедился в том, что ее утверждения не были голословными.

Девушка была очень интересной. Деловая, активная, раскованная, не зашоренная идеологическими установками, хотя в обиду свою страну не давала. Как только заговорили о границах, она четко выдала, что великий китайский поэт Цюй Юань родился на берегу Байкала, что часть территории Сибири и Дальний Восток изначально принадлежали Китаю и незаконно захвачены Россией.

Когда-то она приехала именно в этот университет с северо-востока с уже неплохим знанием русского языка поступать на факультет сварки. Есть в китайских университетах даже такие факультеты. А хорошие знания русского языка она получила в обычной школе, где у них преподавал натурализованный в Китае русский человек, каковых на северо-востоке Китая довольно много. Но стать сварщицей этой девушке было не суждено. Профессор Ван Дайцзюнь сразу же выделила эту студентку и по окончанию университета оставила у себя на кафедре. А для того чтобы совершенствовать знания русского языка, ее направили на два года в Пекинский институт иностранных языков.