Вторая война за независимость США. Соединенные Штаты против Британской империи: сражения на суше и на море

Еще одна большая трудность, которую требовалось преодолеть в ходе подготовки к войне, заключалась в традиционном отвращении республиканцев к налогам. С того момента, когда в 1801 году Джефферсон стал президентом, его партия преследовала цель сокращения правительственных расходов и ликвидации государственного долга. Альберт Галлатин, занимавший пост министра финансов и при Джефферсоне, и при Мэдисоне, изначально был убежден, что любая война должна финансироваться не за счет увеличения налогов, а за счет займов. К 1811 году Галлатин понял, что на практике такое решение просто невозможно и что внутренние налоги понадобятся, чтобы возместить потерю доходов из-за снижения таможенных платежей. Однако даже при этом предполагалось, что все дополнительные расходы будут покрываться за счет займов. Надежда на займы для финансирования войны не сулила ничего хорошего, поскольку казалось весьма вероятным, что с получением денег возникнут существенные трудности. В феврале 1811 года первому банку Соединенных Штатов не удалось пополнить свой счет, и у правительства больше не было крупного федерального агентства, где оно могло бы занять денег. Проблему усугубляло противодействие вступлению в войну со стороны финансовых кругов Новой Англии.

Несмотря на эту мрачноватую перспективу, некоторые из военных ястребов по-прежнему выдвигали свои традиционные возражения против повышения внутренних налогов. В середине февраля председатель комитета по путям и средствам палаты представителей Иезекииль Бэкон рекомендовал удвоить таможенные сборы, ввести прямой налог на штаты в размере 3 миллионов долларов, обложить прямыми налогами ряд товаров, таких как соль, и взять заем в размере 11 миллионов долларов. Вопреки сопротивлению оппозиции в марте эти меры были одобрены, хотя налоги предполагалось ввести только в случае, если война действительно начнется, поскольку республиканцы по-прежнему опасались получить повышение налогов без войны.

Долгие споры и разногласия среди демократо-республиканцев и продолжающееся сопротивление со стороны федералистов привели к тому, что прошло четыре месяца с тех пор, как президент и комитет по международным отношениям палаты представителей указали на необходимость принятия Соединенными Штатами военных действий для защиты своих прав. В марте 1812 года президент Мэдисон попытался ускорить мучительно медленное продвижение дел, предоставив конгрессу свидетельства, призванные показать, что в 1808 году британский агент из Канады Джон Генри вступил с федералистами из Новой Англии в тайный сговор с целью разрушения союза штатов. Доказательства были несколько сомнительными, и многие задавали вопросы по поводу 50 тысяч долларов, которые Мэдисон заплатил за эти письма, но, по крайней мере, стало совершенно очевидно, что президент хочет войны. 1 апреля он предложил конгрессу ввести 60-дневное эмбарго, которое позволило бы американским судам зайти в порты, прежде чем состоится реальное объявление войны. Масштаб разногласий в американском обществе был хорошо виден в сенате, где эту меру расширили с 60 до 90 дней, и даже после этого ее удалось провести всего 20 голосами против 13. Однако ястребы решительно настроились воевать, и некоторые из них даже широко распространялись о войне с Францией, хотя здесь здравый смысл возобладал.

Ирония этой ситуации заключалась в том, что всю зиму 1811/12 года, когда Соединенные Штаты мучительно старались подготовиться к войне, в Британии велись жаркие споры по поводу разумности политики, предписанной Указами-в-Совете. Начиная с лета 1810 года Британия стала постепенно погружаться в глубокую экономическую депрессию, и оппозиция вигов утверждала, что возобновление американской торговли способно восстановить процветание. Упадок торговли наносил особенно сильный ущерб промышленным районам, поэтому с весны 1811 года в парламент стали поступать петиции с просьбой отменить эти указы и восстановить дружественные торговые отношения с Соединенными Штатами. Когда парламент собирался в июле 1811 года, просителей не пустили, но к тому моменту, когда он снова собрался в следующем январе, депрессия углубилась, и оппозиция начала масштабную атаку на указы. Решимость отменить их усиливали опасения, что иначе Соединенные Штаты могут объявить войну и уничтожить все возможности возобновления торговли.

Лидерство в борьбе против Указов-в-Совете взял на себя молодой Генри Броэм, который ясно дал понять, что, по его мнению, в интересах Британии дружить с Соединенными Штатами. Помимо выступлений в парламенте Броэм и его союзники поощряли митинги в промышленных районах, и весной 1812 года посыпались петиции из Йоркшира, Ланкашира, Бирмингема, Поттериз и других промышленных областей. Правительство испытывало особенно сильное давление из-за волнений в промышленных районах: во многих местах луддиты уничтожали машины, которые, как они считали, способствовали обнищанию рабочих. К концу апреля оппозиция вынудила правительство создать комитет по рассмотрению петиций против Указов-в-Совете, и в мае перед этим комитетом предстали свидетели из промышленных районов. Парламент не мог игнорировать их свидетельства. В комитет было вызвано более 100 человек, и четыре пятых из них выступили против указов, утверждая, что американская торговля необходима для их благополучия. Один за другим свидетели рассказывали о безработице, бедности и отчаянии. Однако серьезную поддержку правительству оказали судоходные компании, и оно продолжило придерживаться своей политики, убежденное, что на карту поставлена победа в войне с Францией и мощь британского военно-морского флота.

Сражение на канадской границе

Как долго правительство стало бы настаивать перед лицом растущего недовольства и угрозы революции, мы уже никогда не узнаем, поскольку 11 мая психически больной податель жалобы застрелил премьер-министра Спенсера Персиваля. В Лестере и Ноттингене вести об этом убийстве были встречены всплесками бурной радости. Только в июне лорд Ливерпуль приступил к формированию нового правительства, но запросы по поводу отмены Указов-в-Совете продолжались. 16 июня в ответ на ходатайство Броэма об отмене этих Указов-в-Совете Каслри дал понять, что правительство намеревается отменить их. Это было сделано 23 июня, и на волне всеобщей радости промышленники приготовились отправлять свои товары в Соединенные Штаты.

Однако было уже слишком поздно. 1 июня Мэдисон передал декларацию об объявлении войны с Британией на рассмотрение конгресса. В своем послании он привел длинный список претензий начиная с 1803 года: насильственная вербовка американских моряков, преследование судов возле американского побережья, блокады и пособничество недавнему возобновлению военных действий индейцами. Британия отказывалась идти на какие-либо уступки на переговорах, и Мэдисон утверждал, что война является единственной альтернативой. Конгресс обсуждал причины для объявления войны с прошлого ноября, поэтому говорить оказалось практически не о чем. 4 июня декларация была принята палатой представителей, но голоса разделились весьма угрожающим образом: 79 против 49. Федералисты единогласно высказались против войны, и большая часть голосов «против» принадлежала представителям северо-восточных штатов. Западные штаты – Кентукки, Огайо и Теннесси – единогласно голосовали за войну, а южноатлантические штаты поддержали ее 37 голосами против 11. В сенате результаты были еще ближе. 17 июня декларацию приняли всего 19 голосами против 13, и Мэдисон подписал ее уже на следующий день.

Правительство Британии было удивлено, промышленники шокированы. Война казалась всем совершенно ненужной. «Если бы эту напасть спланировал сам прародитель зла, – писал «Экзаминер», – он не мог бы придумать разрыв более противный человеческой природе и в большей степени лишенный какой-либо даже самой отдаленной пользы для кого-либо за исключением императора-тирана». Торговые круги, заинтересованные в американской торговле, думали, что их потери будут катастрофическими, и в целом Британия испытывала ощущение, что Соединенные Штаты совершают огромную ошибку. Канаде не придавалось большого значения, а американский военно-морской флот и все их торговые суда можно было разбить на море, после чего побережье Америки осталось бы беззащитным перед британским нападением.

Глава 2
Вторжение в Канаду

В то время как американский конгресс демонстрировал всему миру свои глубокие внутренние разногласия и военную слабость Соединенных Штатов, британские власти в Канаде готовились отразить вторжение, которое они уже давно ждали. В этих приготовлениях они не могли особенно надеяться на немедленную помощь со стороны Британии. Веллингтон вел наступление в Испании, Наполеон был готов ринуться в Россию, – все это означало, что борьба против революционной Франции вступала в последнюю фазу. Британское правительство не хотело войны с Соединенными Штатами, но не желало идти ни на какие уступки, чтобы избежать ее, пока не стало слишком поздно. Теперь, когда война в Новом Свете стояла у порога, Британия не собиралась отвлекать на нее какие-то значительные ресурсы из Европы. Таким образом, защита Канады зависела от британских властей и солдат на месте и тех ресурсов, которые были в их распоряжении. В 1812 году британское правительство в Лондоне не собиралось организовывать какую-то крупномасштабную операцию по их спасению, перебрасывая туда силы из Европы.

К 1812 году британские колонии в Северной Америке состояли из четырех материковых провинций: Нижняя Канада, Верхняя Канада, Новый Брансуик и Новая Шотландия. Генерал-губернатором этой территории был сэр Джордж Превост, прибывший в Нижнюю Канаду осенью 1811 года. Он был кадровым военным, сыном швейцарца, тоже служившего в британской армии. С 1800 года он исполнял административные обязанности в качестве губернатора в Вест-Индии и Новой Шотландии. Превост был достаточно невыразительной фигурой, но поначалу, благодаря неумелым действиям американцев, его ограниченность не бросалась в глаза. Хотя теоретически он отвечал за оборону всей Канады, на практике многие решения в Верхней Канаде и Новой Шотландии принимали лейтенант-губернаторы. Генерал-майор Исаак Брок, командовавший войсками в Верхней Канаде, был энергичным, амбициозным офицером, который с гораздо большим желанием шел на риск, чем Превост, и умел гораздо лучше воодушевлять тех, кто служил под его началом. Он стремился завоевать воинский престиж и приветствовал войну как возможность показать себя, которую он искал уже несколько лет. Сэр Джон Шербрук, лейтенант-губернатор Новой Шотландии, был еще одним кадровым военным, но безопасность приморских провинций зависела не столько от его усилий, сколько от присутствия британского военного флота.

Перед лицом сложившейся ситуации имелось достаточно причин бояться результатов американской атаки. Численность регулярных британских войск в Канаде не доходила до 6000 человек, распределенных очень тонким слоем по границе большой протяженности. Посты часто представляли собой одиночные изолированные объекты, и солдаты при каждом удобном случае дезертировали в Соединенные Штаты. Пьянство – эта постоянная проблема – стало хроническим состоянием этих убогих аванпостов, затерянных в глухом лесу. Революция показала, что дисциплина и порядок не всегда оказываются сильней незнакомой местности, расстояний и непрофессиональных, плохо обученных рекрутов из Соединенных Штатов.