Маленькая книга историй о женской сексуальности

Светлана Лукьянова. В день, когда умер мой дедушка

Ведущая выходит на сцену и обращается к залу: «Для этого спектакля нам нужна ваша помощь. Нужно, чтобы вы вспомнили фразы, которые слышали в детстве. У вас бывало, что вы не хотели чего-то делать, но родители вас заставляли? Какие фразы они вам говорили?»

Выбирается одна-две зрительницы, которые говорят фразы типа «Не хочется — захочется», «Есть такое слово “надо”» и т. п. Ведущая просит участниц сесть на первый ряд (там пустые стулья) и произнести эти фразы, когда она покажет на них рукой. Чтобы фразы не забылись, ведущая дает девушкам ручку и бумагу.

«А было ли такое, что вас просили обнять или поцеловать кого-то из взрослых, а вы не хотели? Какие фразы вам говорили?»

Повторяется ситуация. Одна-две фразы типа «Иди, поцелуй дядю, а то он обидится», «Ты как себя ведешь?», «Мне за тебя стыдно».

«Теперь вопрос уже из взрослой жизни. Бывало так, что к вам на улице приставал мужчина, и вы пытались ему объяснить, что вы не заинтересованы? Что вы ему говорили? А что вы ему говорили, если он не понимал на десятый раз?»

Одна фраза типа «Пошел нахуй!»

Ведущая быстро репетирует с участницами фразы. Когда она показывает рукой на одну из участниц, она должна произносить фразу. Когда ведущая поднимает обе руки вверх, участницы должны говорить эти фразы одновременно нон-стопом.

После того как участницы расселись на первом ряду, актриса выходит и начинает рассказывать.

В день, когда умер мой дедушка, Антон пришёл ко мне в гости. Я тогда училась во вторую смену, днём дома никого не было. Я надела трусы с завязками, такими большими черными бантами. Под одеждой их носить было совершенно невозможно, но они не для этого покупались. Антону, конечно, было пофиг на то, в каких трусах я его встречаю, но мне нравилось, что у меня есть секс-белье — что я теперь взрослая. Я заранее помастурбировала, потому что после мастурбации у меня оргазмы от секса ярче. Он позвонил в дверь, я ему открыла в этих вот трусах с бантами и лифчике из этого же комплекта. От его шеи пахло одеколоном. Глупо, наверное, выглядело — он стоит полностью одетый, а я в трусах вот этих, но мне от этого было кайфово. Ну он и недолго оставался одетым.

Мы пошли в мою комнату, как всегда. Когда мы только начали с ним спать, я каждый раз раскладывала диван, но потом оказалось, что большая кровать для секса совсем не обязательна. Мы свалились на неразложенный диван. Завязки на трусах он проигнорировал, снял как обычные. Я обняла его бедрами, как лиана баобаб. Мне хотелось преодолеть границу физической оболочки и слиться с Антоном воедино, хотелось, чтобы он заполнил меня изнутри. Мы целовались и трахались на диване, потом на столе. От тряски с него полетели мои тетради, распечатки, ручки и карандаши. Потом я встала на колени. В этой позе мне всегда проще, я перестаю думать о том, как я выгляжу — все равно ему видно только мою спину. Я перестала втягивать живот. И кончила. Антон кончил одновременно со мной.

Потом мы лежали на моем зелёном диване, потные, счастливые. Обсуждали, что будем делать в выходные. Признавались в любви. Чуть не уснули, но я вовремя посмотрела на часы. Секс-трусы я зарыла в ящике, надела обычные. Чтобы не вызывать лишних вопросов у родителей, раскиданные вещи мы положили обратно на стол.

Антон отвёз меня в институт. В машине стоял наш общий запах и играл Стиви Вандер. Мы долго целовались перед тем, как проститься. Договорились встретиться на следующий день, Антон не мог вечером отвезти меня домой — из-за дел. По дороге до аудитории я вспоминала его глаза и улыбалась.

Вторая пара уже подходила к концу. Солнце шпарило сквозь окна за спиной Михаила Викторовича, было душно, хотелось есть и спать. Загорелся экран телефона. Я прикрылась тетрадкой и прочитала сообщение. «Дедуля умер сегодня, я еду в Михайлово. Папа». Мгновение я смотрела на стол перед собой, а потом вскочила со своего места и выбежала из аудитории. Я хотела успеть добежать до туалета, но начала рыдать еще в коридоре. Таня из параллельной группы озабоченно спросила: «Что случилось?», но, к счастью, за мной не пошла. Мне ужасно не хотелось, чтобы меня жалели. В туалете курили три девушки, они смеялись. Я отдышалась и позвонила Антону. «Я сейчас приеду», — сказал он. Я немного посмотрела на деревья и поковыряла стекло. Когда пара закончилась, я вернулась в пустую аудиторию, собрала вещи и ушла.

Стиви Вандер в машине больше не играл.

— У тебя же были дела, — сказала я.

— Какие уж тут могут быть дела.

— Я люблю тебя, — сказала я, в ответ он сжал мою руку.

Дома я достала фотоальбом. Я знакомила Антона с дедушкой, которого ему уже не суждено было встретить. Вот он на рыбалке, он очень любил рыбалку и карасей жарил очень вкусно. Вот он косит сено. Вот сидит на лавочке перед домом, в ногах у него Малыш, рыжий, лопоухий. Малыш был его псом, а Шарик — бабулиным. Малыш погиб в прошлом году — его сбила машина. Ты знаешь, у деревенских собак есть эта дурная привычка бегать за машинами и облаивать их. Нет больше Малыша, нет больше дедули. И ничего после них не осталось.

Мы легли на диван, я плакала ему в воротник, а он обнимал меня крепко. И от этих объятий, от того, как внимательно он меня слушал, от того, что он был рядом, мои слезы закончились. «Спасибо», — сказала я Антону. А он поцеловал меня в губы.

Он целовал меня в губы.

И целовал.

И целовал.

И целовал.

А потом он начал целовать мою шею.

Что мне делать? (Обращается к залу.)

На сцену выходит ведущая.

Героиня: Где-то же было слово, которое нужно говорить в таких случаях.

Участница 1: «Что значит ты не хочешь? Захочешь».

Участница 2: «Есть такое слово “надо”».

Героиня: Что это за слово?

Участница 3: «Иди, поцелуй дядю, а то он обидится».

Участница 4: «Мне за тебя стыдно».

Героиня: Я же его помнила.

(Ведущая начинает показывать на девушек всё быстрее, фразы налезают друг на друга.)

Участница 2: «Есть такое слово “надо”».

Участница 4: «Мне за тебя стыдно».

Участница 1: «Что значит ты не хочешь? Захочешь».

(Пауза.)

Участница 5: «Пошел нахуй!»

(Пауза.)

Героиня (обращаясь к этой участнице): А вдруг он обидится? А вдруг он уйдет?

Участница 1: «Что значит ты не хочешь? Захочешь».

Героиня: Я не хочу, чтобы он сейчас ушел, мне нужна его поддержка.

Участница 3: «Иди, поцелуй дядю, а то он обидится».

Героиня: Я же его целовала в ответ, я дала ему знак.

Ведущая поднимает обе руки, участницы начинают говорить одновременно нон-стопом.

Ведущая резко опускает руки, участницы замолкают.

Героиня: Я же его люблю.

Я согласилась. Я сняла водолазку. Я сняла трусы без всяких бантиков. Я целовала его в губы, шею и грудь. Я развернулась спиной и встала на колени. «Войди в меня», — сказала я. Каждый раз, когда я закрывала глаза, я видела фотографию дедушки. Поэтому я не закрывала глаза. Я смотрела, как ритмично качается обивка дивана, и думала о том, что в древности обряд погребения заканчивался оргией. Что людям, которые соприкоснулись со смертью, было важно почувствовать, что они живы.

Я начала стонать чуть громче, чтобы дать Антону право закончить. Я хотела, чтобы он скорее закончил. Я начала специально сжимать вагинальные мышцы. И в этот момент меня накрыл оргазм.

Я закрыла глаза. Мое тело вздрагивало и билось. Я кричала. Я больше не плакала. Антон кончил одновременно со мной.

И мы снова легли — я у него на груди. И он снова меня обнял. И все было как всегда. Все было снова нормально. На полу лежал фотоальбом. У меня в груди застрял бумажный шарик. Я пыталась его проглотить, но он не уходил.

«Тебе понравилось?» — спросил Антон.

«Да», — ответила я.