По совету Зельевара

От заметной насмешки в серых глазах Гермиона сложила руки на груди и вскинула подбородок.

— Мог бы сразу сказать, — сказала она. Малфой молча пожал плечами и засунул руки в карманы домашних чёрных штанов. Мол, да, мог бы, но не сказал. Ну и что? Гермиона покачала головой. — Ты всё-таки странный, Малфой.

В ответ он лишь хмыкнул и вернулся к зелью. Склонившись над котлом, он долго принюхивался, а потом посыпал щепоткой цикутной пудры. Раздалось громкое «в-ш-ш-и-х», напоминающее залповое шипение, и в воздух взлетело облачко розового пара.

Судя по удовлетворённой полуулыбке Малфоя, так и должно было быть. Гермиона склонила голову, наблюдая, как он прошёл по лаборатории к дальнему стеллажу с готовыми зельями и достал коробку с надписью «amortentia» на латыни. Больше всего она удивилась, когда он с грохотом опустил её на соседний с котлом стол. Подняв деревянную крышку, Малфой потёр ладонью подбородок и задумчиво потянул:

— Грейнджер, ты до конца уволилась или ещё хочешь поработать?

Гермиона подошла ближе и склонилась над коробкой. Внутри лежали ингредиенты для русалочьей амортенции. В этом не было никаких сомнений. Её передёрнуло. После произошедшего за последние сутки меньше всего на свете она хотела сталкиваться с этим зельем вновь.

— Боюсь даже спрашивать, зачем у тебя целая коробка с этим набором, — произнесла она. Ответа знать действительно не хотелось. Быть может, некоторых вещей ей лучше было не знать.

Малфой насмешливо ответил:

— Всегда знал, что ты умная ведьма, Грейнджер. Ну так что? Тебе нож или ступку?

Гермиона задумчиво прикусила губу и посмотрела на довольного собой Малфоя. Она всегда поражалась его способности полностью отдаваться работе. До сотрудничества с ним Гермиона и не предполагала встретить такого же трудоголика, как она сама.

— Давай нож. Ступкой я себе в прошлый раз мозоль на пальце натёрла.

Малфой молча протянул ей длинный нож, а сам взял мраморную ступку с пестиком, в которой магглы обычно растирали травы с оливковым маслом. Едва ли об этом знал Малфой. Он-то привык к пищи из ресторанов да от домовиков. Правда, наблюдая за движениями его рук, Гермиона думала, что у него бы получилось готовить. Для этого всего-то и требовалось — интеллект и интуиция. У Драко Малфоя было и то, и другое.

Расположившись на огромном столе по разные стороны, они молча разложили каждый свои ингредиенты и принялись за работу. Сбоку от них кипело на медленном огне противоядие. Гермиона не совсем понимала, за какую формулу зацепился Малфой, и на основе чего он его готовит. Она пришла, когда процесс шёл уже вовсю, и сейчас сложно было предположить формулу. Оставалось только довериться Малфою. Он явно знал, что делает. Иначе бы не делал. Или делал, но психовал. И тогда Гермиона предпочла бы закрыть дверь лаборатории с другой стороны. Работать с ним, когда у него что-то не получалось, было физически и психологически невозможно.

Спустя минут двадцать нарезания в стружку русалочьей чешуи, Гермиона отложила в сторону нож и спросила:

— Ты хочешь использовать закон Форбса, да? Малфой, это не сработает. Он был сумасшедшим. Провели уже тысячу исследований и доказали, что закон Форбса об подобности ядов ошибочен. Нельзя создать противоядие, добавив в основу первичное зелье. Это утопия.

— Грейнджер, — ехидно потянул Малфой, не прерываясь ни на секунду. Равномерно растирая ингредиенты один за другим, он ссыпал из в разные баночки. — Закон Форбса работает, я уже его проверял не единожды.

— Ты, безусловно, умён, — заметив довольную ухмылку на губах этого мерзкого слизеринца, Гермиона поспешно добавила: — В области зелий, конечно! Но не умнее многих других светлых умов нашего волшебного мира! Ты думаешь, Акайо Хасимото — дурак? Он умнейший зельевар нашего времени, но даже он потерпел неудачу!

— Очень рад, что у тебя есть кумиры, — потянул Малфой, насмешливо поглядывая на Гермиону исподлобья. — Тем жальче тебя расстраивать. Хасимото-сан — японец, азиат. А Форбс был американским тёмным магом. Ну? Соображаешь?

Гермиона нахмурилась.

— Думаю, что Хасимото-сан, хоть и светлый маг, но явно знает о тёмной магии достаточно.

Малфой закатил глаза.

— Не тупи, Грейнджер. Тёмная магия у японцев другая. Ему просто не понять Форбса в силу менталитета.

— А ты, конечно, понимаешь! — немного издевательски фыркнула Гермиона и опёрлась руками на стол. — Прости, Драко, что усомнилась в твоей гениальности. Видимо, следующий «Мерлин прайз» получишь ты, а не Акайо Хасимото!

Остановившись, Малфой отставил ступку в сторону и, подняв на Гермиону взгляд, поднял бровь:

— Я действительно получу следующий «Мерлин прайз», в этом можешь не сомневаться. Но Грейнджер… хватит ёрничать, ладно? Тебе не идёт.

Глубоко вздохнув, Гермиона спрятала лицо в ладонях, ругая себя саму за недостойную вспыльчивость. Видимо, нервное состояние сказывалось. Срываться на Малфоя не хотелось. Оно само как-то вышло.

— Прости, — тихо произнесла она, опустив руки и виновато посмотрев на стоящего напротив через стол Малфоя. — Я перенервничала, наверное. На самом деле, я верю, что ты сможешь его взять, если захочешь.

Гермиона едва заметно улыбнулась Малфою.

— Прости и спасибо, — добавила она. — Никогда бы не подумала, что ты будешь помогать Рону.

Малфой склонил голову на бок и улыбнулся уголком губ в ответ. Обычно так, без издевки.

— Я помогаю не Уизли, а тебе.

Гермиона почувствовала, как от его слов и пристального взгляда серых глаз у неё вспыхнули щёки. Малфой заметил и скривился в ухмылке.

— Кстати, ничего так костюмчик, — потянул он. — Но вчерашнее платье было красивее. Хоть и явно из маггловского масс-маркета.

От возвращения к привычным поддевкам Гермиона почувствовала почти облегчение. Часть её любопытствовала, что бы он ещё мог ей сказать.

— А ты будто бы знаешь, что такое масс-маркет, Малфой!

— Не поверишь, Грейнджер. Я даже знаю, что такое Гуччи.

Гермиона засмеялась от притворного ужаса на лице Драко.

— Откуда?

— Да мой отец после войны начал часто носить эти кошмарные спортивные костюмы в цветочек, — хмыкнул он. — Мама сказала, что так он пытался показать свою лояльность к магглом и магглорождённым.

— Боже! — сквозь смех выдавила Гермиона.

Малфой взялся за ступку и покачал головой.

— И не говори!

Спустя какое-то время, Гермиона потянула:

— Малфой?

— М-м-м?

— А они ведь не в цветочек… эти костюмы-то.

— Да?

— Ага. Это узор такой.

— А, гриндилоу с ним! Что так, что так — кошмар же, — Малфой поморщился, а на лице его было написано отвращение.

Гермиона улыбнулась, вспоминая все его аккуратные рубашки, жилетки, пиджаки, чёрные водолазки из дорогой ткани… Ну да. Вот кто-кто, а Драко Малфой вряд ли бы одел бархатное нечто от Гуччи.

Они работали до позднего вечера с несколькими перерывами на чай. Гермиона доела оставшиеся с завтрака круассаны. Она редко себе позволяла мучное, с горечью осознавая, что обмен веществ с возрастом лучше не становится. Но в этот раз выпечка пахла слишком вкусно, а Малфой издевался слишком сильно, подначивая вкусить запретный плод. Умяв несколько, Гермиона пообещала себе, что если вдруг ещё когда-нибудь в жизни ему придётся брать её на руки, и он заикнётся хоть словом о её весе, она непременно напомнит, кто именно науськивал её на круассаны.

Вообще стоило отдать Малфою должное — он был превосходным хозяином. Хотя едва ли человек его воспитания и состояния стал бы экономить на угощениях и комфорте для гостей. Деньги Малфой считал, но скрягой не был.

За день, проведённый в лаборатории за работой Гермиона почувствовала, как напряжение отпускает её. Было ли то дело в осязаемой уверенности Малфоя в успехе или просто ей становилось легче в тишине и тепле подземелий Харрогейт-холла, она не знала. Но к девяти вечера, когда пришло сообщение от Сесилии Селвин о том, что Рону стало хуже, Гермиона почти полностью расслабилась.

— Долго ещё? — спросила она Малфоя, когда тот уже третий раз за вечер сыпал в кипящее зелье цикутную пудру.

— Нет. Ещё полчаса, и можно будет добавлять амортенцию.

Гермиона вздохнула. Это был единственный пункт, в котором она поддавала сомнению действия Малфоя. Но он за весь день ни разу не вышел из себя и выглядел вполне спокойно. Словно каждый день варил противоядия.

Хотя в сущности, ему действительно приходилось делать это часто. Волшебники Англии обладали удивительным свойством попадать в неловкие и неожиданные ситуации, которые часто подвергали их жизни опасности.

— Ты точно уверен, что это сработает? — тихо спросила Гермиона, наверное, в первый раз за всё это время.

— Иди попей чая, — вместо ответа сказал он и вернулся к котлу с шипящей русалочьей амортенцией. В нормальных условиях её было принято варить несколько недель, но при экстренных случаях применяли катализатор.

Гермиона в лаборатории осталась, но от стола отошла. Она устроилась на диване у камина (который был устроен Малфоем исключительно в целях обогревания помещения) и уставилась на игравшее с поленьями пламя. Ей всегда нравились дома с каминами. Они напоминали ей дом её бабушки в Бристоле — небольшой, но уютный и с красивым камином с гостиной. Каждое Рождество рядом с ним выставляли длинный стол, за которым собиралась вся семья.

Теперь семьи не было. Бабушка умерла, когда ей было одиннадцать, так и не узнав, что Гермиона — волшебница. Родители теперь жили в Австралии. Противоядия от «Обливиэйта» не существовало. А старый бристольский дом достался её дяде. Тот вовремя подсуетился и подсунул впавшей в беспамятство бабушке завещание. Вот так совершенно нелепо её родители лишились возможности даже изредка навещать родной город.

Спустя полчаса, когда Малфой полез за колбой для амортенции, Гермиона встала и подошла к котлу. Приближался решающий момент, после которого можно ударяться либо в слёзы, либо в смех. Но Гермиона не чувствовала напряжения. Она молча следила за тем, как Малфой отмеривает колбу свежесваренной амортенции и по чуть-чуть вливает её в котёл с противоядием, тщательно перемешивая. Он вытряс всё до последней капли и перемешал, выключил огонь и стал ждать. В течение долгих пяти минут ничего не происходило — зелье просто медленно переставало булькать, и на его поверхности всё реже появлялись пузырьки. Гермиона прикусила губу, но молчала. Малфой выглядел сосредоточенным и спокойным, а значит волноваться было не о чем. Она ему доверяла.

На него действительно можно было положиться.

Спустя десять минут зелье в котле зашипело, а наружу начал клубиться розовый пар. Его было так много, что в нём утонула почти вся лаборатория. Гермиона залезла на стул, прекрасно зная, как опасны могут быть испарения волшебных зелий.

Оставшийся на полу возле котла Малфой хмыкнул, проследив за Гермионой. Сам он по пояс стоял в розоватых облаках.

— В следующий раз, когда какой-нибудь репортёр будет говорить, как мне повезло с такой смелой и бесстрашной коллегой, я расскажу ему, как ты пряталась на стуле от безобидных паров амортенции.