По совету Зельевара

Глава 1, в которой Драко Малфой даёт сомнительный совет

— Грейнджер, не будь такой наивной, я тебя прошу, — морщась, произнёс Драко Малфой, побалтывая в руке молочным коктейлем. На его бледном лице застыла маска недовольства. Он с лёгким раздражением смотрел в окно, туда, где в броуновском движением копошилась толпа, и лишь изредка кидал взгляды на сидящую напротив девушку. — Ты думаешь, века счастливых договорных браков лучиками солнышка подпитывались? Или, может быть, ещё веришь в пряничные домики, бесконечную взаимную любовь и аккуратную стриженую лужайку под окном? Открою тебе маленький секрет, но в чистокровных семьях капелька амортенции в утренний кофе — негласный закон. В правилах домоводства для эльфов испокон веков это первым пунктом идёт.

— Не сравнивай ваши больные устои с нормальным людьми! — произнесла Гермиона и встряхнула головой, откидывая копну кудрявых волос за спину. Локон упал на нос. Раздражённо сдула. Её бесил разговор, бесил Малфой, бесил день. Вообще солнце на небе неправильно светило, и жизнь не радовала. Гермионе категорически не нравилось, что приходилось обсуждать свою личную жизнь с Драко Малфоем. Сказал бы кто-нибудь несколько лет назад, что он останется единственным человеком, кому можно будет излить душу, она бы посмеялась ему в лицо. Смешно, действительно.

С некоторых пор эта весёлая карусель превратилась в её жизнь.

Гермиона исподлобья посмотрела на Малфоя. Сидит тут, раздаёт советы! Взгляд опустился к остывшим оладьям. Вот уже несколько дней ей кусок в горло не лез.

— С нормальными — это с какими? — дурацкая кривая улыбка, — С Уизли что ли? Грейнджер, ты же умная ведьма. Семь детей и кукольный домик на всех! Да там бедняга-Артур литрами, наверное, амортенцию пьёт, чтобы огневиски в сарае для мётел не прятать. Выводок рыжих, крайняя бедность и мегера-жена, заправляющая всем в доме. Повеситься можно, знаешь ли.

— Малфой! — воскликнула Гермиона и ещё больше разозлилась, встретив в ответ скептически поднятую бровь. — Тебе просто не понять, что существует такое чувство, как любовь! Гарри, по-твоему, тоже амортенцию пьёт?

— Вероятно, — насмешливо потянул Драко. — Девчонка Уизли явно подсуетилась.

Гермионе от бессилия захотелось взвыть. Стоило ожидать от Малфоя такого ответа. Что ещё мог посоветовать слизеринец на вопрос: «Как подтолкнуть Рона сделать мне предложение?». Тем более такой слизеринец, как Малфой. Безусловно, он предложил подлить амортенции. Безусловно, это вывело Гермиону из себя. Она считала, что лишать человека права выбора бесчестно и неправильно. Приличные люди так не поступают.

Драко трубочкой соскрёб остатки коктейля с донышка, аккуратно облизнул и отодвинул стакан на край стола. Даже в таких простых и повседневных движениях сквозила манерность, порождённая многолетней дрессурой. Гермиона опустила взгляд на свои блинчики. Поковыряла вилкой. Словно назло растёрла мёд по тарелке. Чисто из чувства противоречия — пусть она и ходит с Малфоем на обеденные перерывы, но нет у них ничего общего, нет! Кроме работы, естественно. И тяги к знаниям. И довольно схожих взглядов на жизнь. Гермиона нахмурилась. Ну, с некоторыми исключениями, конечно.

— Я не буду этого делать, — наконец, произнесла она. — Это нечестно. Рон — хороший человек и не заслуживает такого обращения.

Малфой бросил на неё насмешливый взгляд.

— Как знаешь. Но вообще всё, о чём мужчина не узнает, ему не повредит. Скорее всего, он будет даже рад. Слышала о такой штуке, как ложь во благо?

— Подло, Малфой, это подло! — Гермиона упрямо замотала головой. — Нет ничего хуже того, чтобы врать друзьям, а тем более любимым.

— Так, Грейнджер, всё с тобой понятно. От меня-то ты что хочешь? Ты говоришь — устала ждать, невозможно. Живём вместе пять лет, чувства приелись, быт поглотил, а свадьбы до сих пор не было. Я дал тебе простое и действенное решение проблемы, и сделал это совершенно бесплатно, прошу заметить! — гадко усмехнувшись, произнёс он и, расправив плечи, откинулся на спину стула. На высокомерные и временами презрительные взгляды Гермиона привыкла уже не обращать внимания. Ей часто казалось, что Малфой несёт своё мерзкое поведение, как знамя. Напоказ. Хотите Малфоя — любуйтесь! — Подлить амортенции. Что может быть проще? Многовековая практика этого метода показывает весьма неплохую статистику.

— Я не говорила, что чувства приелись, и поглотил быт! — делано оскорблённо вскинула подбородок она. Для вида. В душе коробило от того, как быстро прочитал её Малфой, переведя все тщательно сглаживаемые формулировки на человеческий язык. — Просто… стало спокойнее!

Малфой хмыкнул и отвёл взгляд, но промолчал.

— И вообще ты говоришь — амортенция. А самому было бы приятно, если бы тебя так обманули? Подменили бы чувства и заставили жить чужой жизнью?

— Мерлин, что ж ты так гиперболизируешь всё, — поморщился он. — В основном, на этот шаг идут с обоюдного согласия. Чтобы жилось проще и без лишних душевных терзаний. Чтобы у мужа было вечно лёгкое чувство эйфории и влюблённости, а у жены отпадало желание пилить по несущественным поводам. Наше магическое общество малочисленно, и шанс найти действительно подходящего партнёра ничтожен. Вот и спасаемся как можем — капелька зелья, и ты вроде как счастлив. Так что если мой брак будет договорным, то я сам себе буду амортенцию варить в лаборатории.

Гермиона молча изучала смотрящего в окно Малфоя. Вся его речь была насквозь пропитана цинизмом, буквально сочилась им. Гермиона Грейнджер наивной девочкой давно не была и всегда считала себя трезвомыслящей. Думала, что у неё нет розовых очков. И теперь сидела и пыталась понять — это у Малфоя проблемы, или она чересчур оптимистична?

Верить в то, что он прав, и амортенция — действительно единственный способ остаться счастливой не хотелось. До сих пор внутри Гермионы теплилась маленькая девочка, в тайне восхищавшаяся магическим миром. Даже несмотря на то, что к своим двадцати двум годам она многое прошла и умом понимала, что мир и люди — все одинаковые, что магглы, что волшебники. Менялась локация, а персонажи оставались теми же. Но глубоко в душе ей так хотелось верить, что у неё в этой сказке сложится как-то по-другому. Она смотрела на семейство Уизли и думала — ну вот же! Так вот должно быть! Гермиона восхищалась даже Малфоями, их ожесточённой сплочённостью. Отца Драко, Люциуса можно судить за взгляды, но отрицать его трепетную защиту семьи было глупо.

И что же, это всё напускное и обман? Всего лишь глупое зелье? Дурман?

— Не грузись, Грейнджер, — хмыкнул Малфой и, встав из-за стола, потянулся за висящей на вешалке чёрной мантией французского покроя. Гермиона тихо следила за ним взглядом и думала о своём голубом маггловском пальто, купленном на распродаже. Вспомнила вечно замызганные куртки Рона, которые он затаскивал до дыр. Они с Малфоем, казалось, жили в совершенно разных мирах. Вот только это — обёртка, а внутри всё то же. — О, не впадай в депрессию только. Кто будет мою репутацию охранять и репортёров наглых от меня отваживать?

— Я не цепной пёс, Малфой.

— Ну, конечно, нет. Цепной пёс у нас один. У него рыжие волосы, а хозяин — ныне герой, — усмехнулся он и, сняв с вешалки её пальто, протянул. — Сама наденешь или помочь?

Гермиона поморщилась и забрала пальто, не став отвечать на оскорбление своего парня. Малфой, казалось, впитал нелюбовь к семье Уизли и Рону в частности с молоком матери. Обращать внимание на вечные выпады в их сторону было себе дороже. Никаких нервов не хватило бы.

Оставив официантке — молоденькой дочери хозяйки — несколько галлеонов на чай, они вышли из кафе. На улице моросил отвратительный мелкий дождь, а небо отливало плотным серым оттенком. Гермиона хоть и родилась в Лондоне, но душой ненавидела эту мерзость, которую и дождём-то назвать было нельзя. Мало того, что негатива нагоняло, так ещё и волосы начинали виться сильнее. Против плохой погоды не помогали никакие заклинания.

Безумно радовало, что уже вечером удастся вырваться из этой городской сырости к Гарри и Джинни в Ипсвич, где кругом поля, свежий воздух и тёплый ветер. По случаю дня рождения Гарри должна была собраться вся семья Уизли и их многочисленные друзья.

Гермиона тоже мечтала жить в загородном доме, но их с Роном вознаграждения, выданного Министерством за заслуги перед магическим сообществом, едва хватило на небольшую квартирку в одном из центральных районов Лондона. В отличие от Рона, не устающего повторять, что это — ничтожно мало за то, что все они рисковали своими жизнями, Гермиона на судьбу не сетовала. Она предпочитала считать, что не за вознаграждение боролась, а за мир во всём мире. За счастье близких, за своё будущее.

— Эй, Грейнджер? — Гермиона обернулась на Малфоя. Тот стоял совсем рядом, палочкой создавая над собой магический зонт. Прозрачное заклинание струилось по кривой, размывая воздух вокруг. — Забудь всё, о чём я сегодня говорил. Сделает тебе рыжий предложение и без амортенции.

Гермиона поджала губы в улыбке. Малфой даже под дождём на пустой Косой аллее стоял с видом короля. Но это не раздражало. Она за год совместной работы научилась смотреть сквозь его мерзкий характер. Он тоже умел беспокоиться и по-своему заботиться.

Мерлин его знал, как, но, похоже, она незаметно для себя вошла в узкий круг людей, на которых Малфою было не всё равно.

Впрочем, это было взаимно. Гермиона не признавалась ни Гарри, ни Рону, но Драко Малфой тоже занял определённое место в её жизни. Он появился внезапно и в самый необходимый момент. Предложил должность своего помощника, пиар-агента и менеджера в одном лице. Малфой после Хогвартса построил карьеру весьма известного, но совершенно невостребованного из-за подпорченной репутации зельевара. Ему нужны были её популярность, народная любовь и вес в Министерстве. Ей нужна была новая работа (из отдела обеспечения магического правопорядка она ушла из-за проблем с начальством) и деньги. Аврорского жалования Рона на жизнь катастрофически не хватало. Год назад Гермиона впервые в жизни продала свои убеждения за приличный ежемесячный чек. Правда, потом не пожалела. Работа с Драко Малфоем оказалась интересной, не такой уж и сложной и хорошо оплачиваемой. Да и сам Малфой раскрылся с совершенно другой стороны.

— И иди домой, — добавил он. — Я как-нибудь доварю партию зелий для Мунго без тебя.

— Пятнадцать литров? — со скепсисом спросила Гермиона.

Малфой пожал плечами:

— Справлялся же как-то раньше, — заметив, что она колеблется, он раздражённо продолжил: — Слушай, хватит на меня хлопать своими милыми глазками. Проваливай уже и отдохни. Я нанимал тебя не для того, чтобы ты умерла у меня в лаборатории.

— Драко… спасибо, — улыбнулась Гермиона и, махнув рукой на прощание, пошла к общественным каминам. Трудно сейчас было представить, что когда-то этот представительный мужчина был истеричным, нахальным подростком, портившим ей и её друзьям школьную жизнь. И хоть Малфой так и остался слизеринцем до мозга костей, временами всё таким же истеричным и гадким, он всё же изменился. Вырос, возмужал, взял в руки ответственность за свою жизнь, перестал оглядываться на родителей. С таким Драко Малфоем Гермиона могла иметь дело.