По совету Зельевара

Глава 2, в которой он решает, что давать советы гриффиндоркам - чревато

Гермиона перевела испуганный взгляд на Джинни. Мысли лихорадочно сменяли друг друга, и, казалось, она мгновенно протрезвела.

— Гермиона, что с ним?!

Джинни упала на колени рядом с братом. Тот, не двигаясь, лежал на кафельном полу кухни. Словно без жизни. Судорожно втянув воздух, Гермиона мысленно дала себе оплеуху и бросилась к ящику с зельями и лекарствами.

— Амортенция! — громко произнесла она и вывернула коробку с лекарственными препаратами. Баночки и тюбики с шумом высыпались на кухонную поверхность и покатились в разные стороны. Гермиона застыла, взглядом лихорадочно выискивая растёртый безоар. Реакция Рона на амортенцию была неправильной. От этого зелья никто никогда в обмороки не падал.

Джинни тем временем безуспешно пыталась привести брата в сознание.

— Какая амортенция? — чуть ли не плача, выдавила она.

Гермиону захватывало отчаяние. Она резко развернулась к Джинни и, заламывая руки, выложила всё, как на духу:

— Я нашла у тебя в нижнем шкафчике амортенцию и развела для себя! Рон по незнанию выхватил ковшик у меня из рук, я даже сообразить не успела!

— Гермиона, она была просроченной! — простонала Джинни. — Я купила её несколько лет назад, мы с Гарри тогда сильно ругались. Я даже забыла, что она там стоит!

— Несколько лет, — пробормотала Гермиона, смотря на не на шутку испуганную подругу.

Причина для беспокойства была серьёзной. Амортенция выпускалась в нескольких составах, какие-то были более простыми, — для подростковых игр, — но попадались и действительно серьёзные, которые по ингредиентам и способу приготовления можно было отнести к тёмно-магическим.

А Джинни Поттер была таким человеком, которая если что-то делала, то делала наверняка и до конца. Полутонов она не терпела.

Гермиона прикусила губу.

— Это была русалочья амортенция, да? — тихо спросила она.

Джинни кивнула.

Русалочья амортенция считалась одной из самых сильных и наименее заметных разновидностей этого зелья. Она действовала медленно, привораживая постепенно и неуловимо для окружающих и самого человека, а эффект отменить было почти невозможно.

Тут мог не спасти даже безоар. Если бы он, конечно, нашёлся.

— Ты использовала её? — вдруг спросила Гермиона. Джинни молча смотрела на неё несколько секунд, а потом покачала головой.

В тот момент Гермионе стало чуточку легче. Хотя бы Гарри это обошло стороной. Кто-кто, а вот он точно не заслуживал такого отношения.

— Не смогла, — сказала Джинни. — Я купила её на эмоциях, жутко злая после очередной ссоры. Мы почти расстались, а я так сильно его люблю… Не могла, не хотела верить, что останусь без него. Но применить так и не решилась. Вероятно, если бы она была обычной, не сдержалась бы… Но тут — сама понимаешь, русалочья амортенция. Как дорога в один конец… Гермиона, что мы будем делать? Рону срочно нужна помощь, но как объяснить ребятам, что произошло? Гарри догадается и начнёт задавать вопросы. Ты же знаешь их аврорскую выправку… У меня даже безоара нет!

— Я заметила, — тихо произнесла Гермиона. На лице Джинни было написано отчаяние.

Вот так вот одним махом она разрушила свою жизнь и подставила подругу. Гермиону прошибла дрожь. Подошла вторая волна осознания произошедшего. Каково действие просроченной на два года амортенции? Некоторые зелья могли превратиться в смертельные яды за такое время. Сколько у них есть времени? Как помочь Рону? Что сказать остальным?

Гермиона глубоко вдохнула, мысленно заставляя себя успокоиться. Она раньше не позволяла себе паниковать и теперь не позволит.

— Так, — немного дрожащим голосом начала она, — русалочья амортенция начинает действие в течение двух часов. Это сложный раствор крайне медленной реакции. Левитируй Рона на кровать. Скажи остальным, что он уснул от усталости и алкоголя. Я добуду безоар и… возможно, что-нибудь ещё.

— Где ты найдёшь безоар в двенадцать ночи?

Гермиона перевела на Джинни взгляд.

— Я найду, — твёрдо сказала она, прекрасно осознавая, что безоар мог найтись только у Малфоя или Слизнорта. Ингредиент был крайне редким и очень дорогим.

Джинни заторможено кивнула. Она полностью положилась на Гермиону. Больше ничего не оставалось.

Гермиона подумала и, остановившись уже на пороге кухни, добавила:

— Расскажи Флёр, она поможет. Я постараюсь вернуться быстро.

Гермиона незаметно вышла из дома и, почти не раздумывая, аппарировала к особняку Малфоя на окраине Харрогейта. Она сильно рисковала — алкоголь не испарился волшебным образом из организма и мог помешать сконцентрироваться.

Почти пятьсот метров от ворот до дома она бежала, проклиная всё на свете, — в том числе и Малфоя с его манией гигантизма. Даже съехав из фамильного Малфой-мэнора, он умудрился купить себе дом едва ли уступающий родительскому в размерах.

Взбежав по ступенькам, Гермиона приложила ладони к двери. Она молилась, чтобы с прошлого месяца, когда они неделю трудились над новым противоаллергенным зельем, Малфой не исключил её из заклинания доступа. Он жил один, без единого эльфа, и открыть Гермионе дверь в случае неудачи было некому. Сам Малфой либо заперся в подвале в лаборатории, либо уже спал. Потому что ложился спать он педантично в одиннадцать вечера. За исключением нескольких дней перед презентацией нового продукта. Тогда Малфой напоминал скорее чокнутого, чем вальяжного аристократа.

Поэтому щелчок замка прозвучал лучше любимой песни.

Гермиона, проверив подземелья, почти взлетела на второй этаж и остановилась. На него она никогда раньше не поднималась. Здесь располагались хозяйские комнаты, и сейчас она ступала на запретную территорию. Сложно было представить, как отреагирует Малфой на её проникновение.

Лестница выводила в большой, застеклённый в пол холл с несколькими расходящимся в разные стороны коридорами. Огромный, пустынный особняк с десятками комнат. Как он здесь живёт один? А главное — зачем?

— Люмос, — пробормотала Гермиона, достав палочку. Холл осветился и стал менее жутким.

Она пробродила по этажу минут десять, заглядывая во все открытые комнаты. И думая, как удивительно, что Малфой сохранил такую здоровую психику после тех зверств, которые наблюдал среди Пожирателей Смерти. Даже Гермиона была большим параноиком, — она всегда заботилась об охранных заклинаниях. А у Малфоя почти всё было открыто, — заходи, не хочу. Кроме входной двери, конечно. Там чары стояли особенные, реагирующие на магический слепок волшебника.

Но удача ей всё же улыбнулась. Зайдя в очередное помещение, Гермиона поняла, что находится в жилой комнате. На комоде прямо у входа лежали часы, книга и стопка пергаментов. Тут же сверху валялся бумажник. На стене виднелись ручки дверей длинного встроенного шкафа. Пройдя вглубь, Гермиона осмотрелась. Комната была оформлена по-мужски аскетично. Несмотря на украшенный лепниной потолок и декорированный карниз, оставшиеся явно от предыдущих хозяев, интерьер был сдержанным.

За углом стояла огромная кровать с балдахином. Напротив — камин, в котором ещё светились угольки. Гермиона даже на несколько мгновений зависла, рассматривая тёмно-зелёный бархат, свисающий до пола. А она уже подумала, что Малфой — адекватный человек! Ну какому мужчине взбредёт в голову покупать себе такую постель? Нервная улыбка скользнула по губам Гермионы. Как принцесска, ни иначе.

Она подошла ближе. Малфой спал на животе, подмяв двумя руками подушку под голову. Одеяло сползло до лопаток, и в свете люмоса было видно его размеренное дыхание.

Тряхнув головой, Гермиона сделала себе мысленный пинок. Сейчас не время рассматривать Малфоя и сомневаться, Рону нужна срочная помощь. А прошло и так уже почти полчаса. Её чуть-чуть затрясло, как происходило каждый раз, стоило ей вспомнить о Роне и выпитой им амортенции.

Гермиона отбросила все сомнения в сторону, и кое-как склонившись над кроватью, толкнула Малфоя в бок и тихо чертыхнулась. Он спал ровно посередине своей широкой кровати, и дотянуться до него было довольно сложно. Плюнув на всё, Гермиона сбросила туфли, залезла наверх и, подобравшись поближе, потрясла за плечо.

— Малфой, просыпайся, — тихо начала Гермиона. Он зашевелился. — Пожалуйста, мне нужна твоя помощь, Малфой.

— У меня нормированный график, — сонно пробормотал он. — Подвиги совершаю чётко по расписанию.

Будь у Гермионы настроение, она бы улыбнулась. Но сейчас ей было не до шуток.

— Малфой, прошу тебя!

Мышцы спины напряглись, когда он чуть приподнялся на локтях, всё ещё склонив голову над подушкой. Рассыпавшиеся в беспорядке светлые волосы торчали в разные стороны. Наконец, он со стоном рухнул обратно.

— Ночь на дворе, Грейнджер, — пробубнил Малфой в подушку, — какого гриндилоу ты ко мне вломилась? Нормальные люди спят.

— Мне нужен безоар, — произнесла Гермиона и, наблюдая, как переворачивается на спину Малфой, вдруг чётко осознала, что поздно ночью сидит на коленях в постели своего начальника, одетая в яркое красное платье со свободной юбкой и круглым вырезом. Судя по кривой ухмылке устроившегося на подушках Малфоя, он тоже оценил ситуацию. Гордо вскинув голову, Гермиона решила, что не сдвинется с места. Она хоть и перенервничала за вечер, но краснеть перед гадким слизеринцем — последнее дело. А сейчас он играл роль именно гадкого слизеринца.

— Зачем тебе безоар сейчас? — потянул он, складывая руки на груди и вопросительно поднимая бровь. — Кто-то умирает? И вообще, где твоя пижамка, Грейнджер?

— Мне он нужен не для себя, — нетерпеливо произнесла Гермиона. У неё не было времени на глупые пререкания с Малфоем. Да и рассказывать о своём, наверное, наиглупейшем за всю жизнь поступке не хотелось. — У тебя он есть или нет?

Малфой потёр подбородок рукой.

— Ну, допустим. Но с чего ты взяла, что я тебе его отдам? Ты знаешь, сколько он стоит?

— Малфой, эта кровать стоит больше, чем камень безоара, — процедила дрожащим голосом Гермиона. Время утекало сквозь пальцы, и думать об оставшемся в Ипсвиче Роне становилось всё сложнее. Она до сих пор ничего не сделала, а Малфой только усложнял задачу. — Убери эту мерзкую ухмылочку, ты можешь себе позволить сотню таких.

— А ты проверяла мой счёт в Гринготтсе? — хмыкнул он.

— Я работала с твоими контрактами.

— Один-ноль, — покорно кивнул Малфой, а потом дерзко добавил: — Но вообще я могу себе позволить несколько десятков тысяч таких. Помимо того, что мой собственный счёт намного больше, есть ещё замороженная часть наследства. А в теории и всё имущество Малфоев.

— Мерлин, — обалдев, хмыкнула Гермиона. Кто бы знал, что Малфоя так заденет преуменьшение его состояния. Обычно он не кичился деньгами. — Так ты дашь безоар или нет?

Малфой поморщился. Настырная и прямолинейная, даром что гриффиндорка. Другая бы попыталась умаслить, пофлиртовать, почва-то была благодатная. Ночь, атмосфера.

Только Грейнджер могла умудриться сидеть в чёртовом платье рядом с полуобнажённым мужчиной и чего-то дерзко требовать.