Фанты, или Пока мы молоды

Грейнджер подошла к лифту и нажала на кнопку. Ей ужасно хотелось, чтобы кабинка приехала как можно скорее или чтобы у нее тоже потерялись какие-нибудь расчеты — потому что с каждой паузой в действиях ее мучила мысль о предстоящем разговоре с Роном. «Если он решит пока остаться, мне, должно быть, следует пойти на завтрашнее мероприятие с ним», — думала Гермиона. И все это если не повергало в панику, то, по крайней мере, вселяло в Гермиону серьезное беспокойство.

Чтобы отвлечься, она огляделась по сторонам. У белых кожаных диванчиков Грейнджер заметила мистера Роскоза. Тот только что закончил разговор с каким-то волшебником с длинной бородой, пожал ему руку и теперь шел к лифту.

— О, Гермиона! — воскликнул шеф, приблизившись, и открыл черную папку с пергаментами, которая была у него в руках. — У меня к вам срочная просьба.

— Мистер Роскоз, я как раз хотела у вас кое-что уточнить насчет…

— Подержите, — он протянул ей пару документов.

Гермиона послушно замолкла и, когда Роскоз открыл дверцы приехавшего лифта, вошла в кабинку за ним.

— Очень тороплюсь, надо еще связаться с одним важным человеком по каминной сети, — виновато пояснил он. — О, вот это, — Роскоз указал на документы в руках Гермионы, — нужно срочно передать Малфою, а мне сейчас некогда.

«Ну почему где работа Малфоя — там я?» — подумала Гермиона, раздосадованная несправедливостью мира. И лишь когда подняла глаза и увидела перед собой искренне удивленные глаза начальника, поняла, что сказала это вслух.

— По правде говоря, — заговорщически прошептал Генри, наблюдая, как стремительно Грейнджер краснеет, — почти все сотрудники «Ливинга», как это сказать… отторгнуты легкой социопатией Драко. Но у вас с ним, кажется, неплохие отношения.

«А, ну конечно. Куда уж лучше», — подумала Гермиона, на сей раз точно про себя.

Роскоз не дождался ответа и, ободряюще улыбнувшись ей, вышел на этаже, который сотрудники часто называли просто «камином». Грейнджер нажала на кнопку, чтобы проехать выше. Количество проблем прибавлялось как по мановению чьей-то волшебной палочки.

* * *

Пережив за свою жизнь несколько волнительных, бросающих в дрожь моментов, Гермиона теперь отчетливо понимала: если тянуть и пытаться успокоиться, будет только хуже. Так что она даже не стояла перед дверью кабинета Малфоя, а сразу надавила на ручку двери и зашла.

Драко сидел за своим рабочим столом, на котором было разложено с десяток пергаментов, и что-то писал. Когда на пороге появилась Грейнджер, он лишь мимолетно взглянул на нее и еле заметно приподнял бровь. Она приблизилась к столу, положила документы и холодно бросила:

— Это от Роскоза.

Гермиона повернулась, чтобы уйти, но Малфой произнес:

— Грейнджер, раз уж ты тут, подай с того шкафа пачку новых перьев.

Гермиона хотела уже резко отказать ему в такой глупой и, что самое ужасное — безобидной просьбе, но решила поступить по-другому. Она взяла перья и повернулась обратно, чтобы отдать их и молча уйти, не разжигая конфликта.

Однако пора бы привыкнуть: именно Малфой решает, что делать тому или другому человеку, если тот находится в поле его зрения. За столом Драко не оказалось. Он бесшумно закрыл дверь и теперь стоял, прислонившись к ней спиной и перекрыв Гермионе все пути к отступлению, кроме окна.

— Я дала тебе перья, можешь меня выпустить, — спокойным тоном заметила она.

Малфой не желал принимать правила ее слишком простой игры.

— Чего ты добиваешься?

— Что ты имеешь в виду?

— Хочешь, чтобы я ей рассказал об одной-единственной ночи с тобой и сломал жизнь себе и, возможно, даже тебе?

Гермиона стойко держалась под жестким взглядом Драко и отвечала ему таким же.

— Мне от тебя ничего уже не нужно, Малфой.

— Да? — переспросил он с наигранным изумлением. — Тогда, будь добра, веди себя…

— Я лишь до сих пор хочу, — продолжала Гермиона, не слушая его, — чтобы впредь нас связывало как можно меньше. А теперь отойди.

Малфой не сдвинулся ни на миллиметр; его челюсть напряглась.

— Мы уже несколько раз пытались игнорировать друг друга, — зло бросил он. — И пока все безуспешно.

— Когда-нибудь мы должны просто довести это до конца.

— И где, по-твоему, этот конец? — спросил он требовательно.

Гермиона немного помолчала. Она смотрела на Малфоя, сосредоточенно щурясь.

— В гробу, — и сделала несколько стремительных шагов вперед, явно собираясь уходить.

Но Драко вытянул руку, остановив ее, и поразился:

— Ого, какие колючки выпускает мисс Грейнджер!

— Конечно! — тут же отреагировала Гермиона, начиная паниковать из-за невозможности уйти. — Я же не полигамный самец, который горит желанием иметь, кроме дорогой жены, еще целый гарем готовых на все женщин!

Выражение лица Малфоя стало еще злее, и он склонил голову. Однако Гермионе надоела эта безвыходная во всех смыслах ситуация, и она незаметно взмахнула волшебной палочкой. Драко вдруг перестал чувствовать пол под ногами и резко отлетел в сторону.

— Грейнджер! — возмутился он. Малфой попытался отряхнуть мантию и с трудом поднялся на ноги.

Гермиона торопливо подошла к двери и открыла ее.

— Придется Уизли попотеть, чтобы среди отцовских курток отыскать для завтрашнего ужина приличный костюм, да, Грейнджер? — крикнул Малфой ей в спину.

Она остановилась и обернулась, гневно сверкая глазами.

— Не волнуйся, для такого случая у него имеется очень даже приличная парадная мантия аврора. Помнится, сам Драко Малфой так ее и не добился.

Гермиона быстрым, решительным шагом направилась прочь по коридору.

Малфой, если бы такое было законно, убил бы ее взглядом. Он изо всех сил сжал кулаки, и скорее задетая за живое гордость, чем сам Драко, нещадно хлопнула дверью.

* * *

Когда Гермиона зашла в дом, в гостиной уже горел свет. Ох, как давно она не волновалась так сильно перед встречей с Роном!

Он сидел на диване и сосредоточенно читал газету, скрестив ноги. Гермиона аккуратно, боясь сделать даже шумный вдох или выдох, прошла и присела на край кресла.

— Привет.

Рон посмотрел на нее и принялся складывать газету.

— Привет.

Гермиона не знала, сможет ли еще что-нибудь произнести, поэтому просто молчала, уставившись на свои руки.

— Как дела на работе? — поинтересовался Уизли.

— Хорошо, — отозвалась она, кивая. — Очень даже хорошо. Растем на глазах…

— Понятно.

— А у тебя? — поспешила узнать Гермиона. — Ты уже был на работе?

— Да. Отработал два дня. Все нормально.

Гермиона снова закивала. И опять наступило молчание. Затем Рон вдруг спросил:

— Ты переставила наши фотографии?

— Нет, — удивленно отреагировала Грейнджер.

— Мне казалось, они стояли на полке справа…

— Я ничего не трогала.

— Ладно.

— Рон?..

Он повернул лицо к Гермионе.

— Значит, ты останешься?

Рон тяжело вздохнул и неуверенно придвинулся к ней.

— Да… Знаешь, я подумал, что мы можем попробовать сохранить хоть что-то между нами.

«Хоть что-то?..»

— Да, наверное, ты прав.

Теперь на свои руки уставился Рон. Гермиона сжала пальцами обивку кресла и выдохнула:

— Прости.

Рон ничего не ответил. Они сидели так несколько минут, показавшихся невыносимо долгими, слушая биение своих сердец и пытаясь придумать, как разрядить обстановку. Часы пробили десять.

— Гермиона, я могу пойти спать? — нарушил тишину голос Рона. — У меня был довольно тяжелый день.

— Конечно, — торопливо ответила она, а про себя подумала: «Дементор, у нас ведь одна кровать на двоих!» Вряд ли это был удачный момент для того, чтобы предложить Рону переночевать на диване. Даже самой спать в гостиной — не лучший выход.

Благо некогда проявившаяся наблюдательность Уизли ныне дремала, и он не заметил, как Гермиона запаниковала. Он встал и направился в спальню. Грейнджер продолжала сидеть, нервно теребя пальцы в попытке подобрать себе занятие, чтобы лечь как можно позже. Может, поискать в шкафах что-нибудь, что можно накинуть на плечи поверх того платья?.. И тут она кое-что вспомнила.

— Рон! — воскликнула Гермиона и вскочила, как будто должна была его догнать. Он обернулся. — У тебя ведь есть костюм? Брюки, рубашка и пиджак?

Рон нахмурился.

— Ну да. Тот, в котором я был на дне рождения Флер.

— Точно, — с облегчением прошептала Гермиона на выдохе. — Хорошо.

— Но зачем?

Грейнджер подняла на него глаза и ответила, внимательно следя за реакцией:

— У нас завтра вечером открытый ужин в ресторане. Пойдешь со мной?

Рон, продолжая хмуриться, слабо кивнул:

— Ладно.