Где-то в другой реальности

Глава 10. Фемида

Вторая учебная неделя начиналась традиционно — с урока мадам Бюстье. Обычно это был сдвоенный урок литературы или французского языка, причём часть первого занятия всегда посвящалась «разбору полётов», как это называла Маринетт, да и другие ученики.

Но в этот раз мадам Бюстье встретила класс лучезарной улыбкой, настолько радостной, что Маринетт на мгновение показалось, что их преподавательница несколько не в себе. Однако стоило ей заговорить, и всё встало на свои места.

— Здравствуйте, дорогие мои. Я так рада, что этот маленький казус с соревнованиями не подорвал вашу решимость хоть изредка проводить время вместе вне школы, — торжественно начала свою речь мадам Бюстье, когда все наконец собрались.

Маленьким этот «казус», на взгляд Маринетт, могла бы назвать только мадам Бюстье. Она была настолько доброй и всепрощающей, что Маринетт вот уже четвёртый год не могла взять в толк, как той вообще удаётся работать в школе при её-то мягком характере.

Не сказать, что их класс был совсем уж проблемным, но… да что там скрывать, Маринетт частенько видела мадам Бюстье расстроенной. Она уже давно начала замечала, насколько сильно преподавательницу задевают и ребяческие выходки Кима, и откровенное хамство Хлои, которая учителей и в грош не ставила. И даже вечно отсутствующий вид Натаниэля, из чего и вытекали все его проблемы с учёбой, очень сильно расстраивал мадам Бюстье.

Но особенно, как оказалось, её печалило то, что во вверенном ей коллективе не было мира и согласия. Нельзя сказать, что в их классе кто-то враждовал, не считая, разумеется, Хлои, которая, казалось, ещё с первого дня в средней школе поставила себе цель рассориться со всеми одноклассниками. Но сегодня Маринетт отчётливо увидела, насколько сильно мадам Бюстье хотелось, чтобы её класс был таким же дружным, как… да хотя бы как группа миз Менделеевой.

Тычок локтём под рёбра от Али вывел Маринетт из задумчивости и заставил устыдиться того, что она так сильно погрузилась в свои мысли. Действительно, в кои-то веки понедельник начался не с очередного печального «разноса», который им обычно устраивала мадам Бюстье, в своей, разумеется, неповторимой манере, а с похвалы и сияющих глаз преподавательницы.

— Конечно, это очень печально, но нашей вины в этом нет. Я думаю, просто день такой был, магнитные бури, звёзды неудачно сошлись. И с вашей стороны это было так любезно, признать техническое поражение и отказаться от дальнейшего участия, — продолжала заливаться соловьём мадам Бюстье, и Маринетт с сожалением поняла, что пропустила значительную часть её речи.

«Ну ничего, потом у Али спрошу, она-то, наверняка, всё запомнила», — подумала Маринетт, стараясь больше не пропустить ни слова.

— Так значит, вы не сердитесь на нас за это? — уточнил Ким.

— Конечно же, нет. Несмотря на то, что вы показали прекрасные результаты, — при этой её фразе кое-кто из класса всё-таки не сдержал смешков, — ребята миз Менделеевой куда лучше подготовлены к соревнованиям. Но я всё равно горжусь вами. А знаете, что самое главное?

Отвечать почему-то никто не спешил, но мадам Бюстье это не смутило.

— Вы не расстроились и приняли поражение достойно. Признаюсь, это меня очень удивило и — вы не представляете насколько — обрадовало. Теперь я действительно вижу, что вы все повзрослели, — Маринетт показалось, что мадам Бюстье украдкой смахнула слезинку. — И я так рада, что вы нашли в себе силы забыть свои прошлые разногласия и начать всё с чистого листа.

Вероятно, она уже знала, что в воскресенье они всё-таки снова собрались вместе и даже посетили Лувр. Маринетт почему-то до последнего не верила, что Ким действительно на это согласится. Он не слишком-то жаловал подобные развлечения, было видно, что посещение музеев и разглядывание достопримечательностей в круг его интересов явно не входит. Но всё же он согласился.

— Но я надеюсь, что когда-нибудь мы сходим в Лувр все вместе, — закончила свою торжественную речь мадам Бюстье.

Маринетт вновь почувствовала себя виноватой за то, что опять отвлеклась и, видимо, снова что-то пропустила. И вместе с тем, она впервые в жизни, внезапно даже для самой себя, задалась вопросом, а есть ли у мадам Бюстье близкие, ждёт ли её кто-нибудь дома, и как она проводит выходные.

Преподавательница по-прежнему улыбалась, но лёгкая печаль в её глазах от Маринетт не укрылась. И она пообещала себе, во что бы то ни стало докопаться до её причины. Ей почему-то казалось, что в том, насколько несовершенным создала этот мир Деметрия, отчасти есть и её — Маринетт — вина.

— Ну а теперь, начнём урок.

То, с каким удивлением все встретили эту реплику преподавательницы, натолкнуло Маринетт на мысль о том, что традиционный «разбор полётов» она всё-таки не «промечтала», просто мадам Бюстье в этот раз решила его не устраивать.

* * *

Бражник занимался самым нелепым, но интересным на его взгляд делом. Он подслушивал.

Радуясь, что Нурру не летает рядом и не нудит над ухом, а тихо сидит в своём талисмане, поддерживая трансформацию, Бражник при полном параде, разве что крылья убрал после утренней прогулки, затаился под дверью кабинета брата и старался не пропустить ни слова из того, о чём докладывала тому ассистентка.

«У, змеюка…» — недовольно думал он, понимая, впрочем, что это входит в её обязанности — докладывать начальнику о каждом шаге его сына.

— Почему я узнаю об этом только сейчас? И как Грегори вообще допустил подобное? — голос Габриэля звучал спокойно, но это не могло обмануть Бражник. Он понимал, что брат сердится.

— Он проводил Адриана и его друзей до стадиона и вернулся в поместье, к своим непосредственным обязанностям, — по тону Натали Бражник понял, что она тоже не питает иллюзий относительно деланного спокойствия Габриэля.

— В таком случае, передай ему, что отныне в его непосредственные обязанности входит следить за каждым шагом Адриана, он должен сопровождать его везде. Слышишь? Везде! И найми нового садовника.

Бражника совсем не удивило то, что Габриэль так разозлился, когда узнал, что воскресенье Адриан провёл не на стадионе, как собирался, а шатаясь по городу со школьными друзьями. Его удивляло другое, почему Натали доложила об этом шефу только сегодня.

«Может быть, не такая уж она и бессердечная», — подумалось ему.

— Мне нужен распорядок этих… школьных мероприятий, — в голосе Габриэль звучало неприкрытое презрения, — на весь месяц. И поговори с его преподавателями, с завтрашнего дня у Адриана начинаются съёмки, ему будет не до глупостей. Ты поняла меня?

— Да, конечно, мсье Агрест, — казалось, Натали хотела сказать что-то ещё, но не решалась.

— Что ещё? — довольно грубо поинтересовался Габриэль.

— Возможно, будет лучше, если Адриан начнёт посещать секцию фехтования непосредственно в школе. Я узнавала, занятия там ведёт Арманд д'Аржакур, — Натали ненадолго замолчала, а потом продолжила, будто отвечая на невысказанный вопрос: — он занимался с Адрианом перед летними каникулами. Думаю, так будет удобнее для них обоих…

Это предложение лишь утвердило Бражника в мысли, что Натали, хоть и по-своему, но печётся об Адриане. Видимо, она чувствовала свою вину в том, что Габриэль решил усилить контроль над сыном, и теперь стремилась дать Адриану возможность больше времени проводить вне дома.

Погруженный в свои мысли Бражник едва успел отшатнуться от распахнувшейся двери и скрыться за ней же. Впрочем, Натали казалась настолько рассеянной и расстроенной, что вряд ли заметила бы Бражника, даже если бы успешно приложила его дверью. Судя по всему, Габриэль отпустил её без слов, что выдавало то, насколько он рассержен.

У провожающего Натали взглядом Бражника вдруг появилась безумная идея. Он, конечно, постарался прогнать её, однако интуиция настойчиво советовала ему рискнуть.

«В конце концов, чем мне это грозит?» — подумал он, потянув на себя дверь.

И был вознаграждён удивлённым, скорее даже шокированным взглядом брата. Ещё бы, в этом крыле поместья Бражник не бывал уж несколько лет. Точнее, так должен был думать Габриэль, и Бражник не видел необходимости убеждать его в обратном.

— Какого чёрта ты тут делаешь? — Габриэль даже не пытался скрыть раздражения, маска ледяного спокойствия слетела с его лица, и он, казалось, не собирался надевать её вновь. — Я надеюсь, тебе хватило благоразумия не показываться на глаза Натали?

— Неужели ты стыдишься собственного брата? — усмехаясь, спросил Бражник с явной издёвкой в голосе.

— Неужели ты вспомнил о том, что у тебя есть брат? — не остался в долгу Габриэль.

В кабинете повисла гнетущая тишина, некоторое время братья сверлили друг друга злыми взглядами, но вскоре Бражник вспомнил, зачем вообще решил зайти. Уж явно не для того, чтобы в очередной раз подпортить друг другу настроение и расползтись по своим «норам» на месяц-другой.

— Разумеется, ты же так любезно не даёшь мне об этом забыть… своими участившимися визитами в мою башню, — ответил он на риторический вопрос Габриэля, после чего, первым прерывая зрительный контакт, обвёл скучающим взглядом кабинет. — Вот я и решил… проявить ответную любезность. А тут совсем ничего не изменилось со смерти отца.

— Потрясающе, — Габриэль выпрямился в кресле и скрестил руки на груди, выражение его лица отнюдь не соответствовало его словам. — Нет, серьёзно, это просто потрясающе…

— Я понял, не продолжай, — не слишком вежливо перебил его Бражник, выслушивать поток оскорблений, который Габриэль явно готовился вылить ему на голову, не слишком хотелось. — Я, вообще-то, к тебе по делу зашёл. Ты серьёзно решил устроить сыну полный террор?

— Подслушивал? — лицо Габриэля не предвещало ничего хорошего. — Как низко ты пал, Дамиен.

Бражник лишь невозмутимо пожал плечами и усмехнулся, встречая удивлённый и какой-то растерянный взгляд брата. Он понимал причину этой неуверенности, промелькнувшей на лице Габриэля, ведь тот использовал последний и самый верный способ вывести его из себя. Но не преуспел. Должно быть, впервые за долгие годы.

Это удивило и самого Бражника, но не настолько, чтобы выказать своё удивление, тем самым передавая преимущество Габриэлю в этой их маленькой и давно уже никому не нужной войне.

— Тебе ещё не надоело третировать сына? — снова поинтересовался Бражник, усмехаясь так некстати пришедшему воспоминанию о том, как Нурру обвиняет его самого в том же самом.

— А тебе-то что до этого? — глаза Габриэля зло сузились, видимо, он принял эту усмешку на свой счёт. — Это мой сын…

— О, так ты всё-таки сделал тест на отцовство? — глядя в побледневшее от ярости лицо брата, Бражник тут же пожалел о сказанном. Сегодня он совсем не собирался выводить Габриэля из себя, но от старых привычек не так-то легко избавиться.

Бражник уже собирался было позорно дезертировать, но Габриэль всё же справился с эмоциями.

— Что тебе нужно? — немного устало и совершенно равнодушно спросил он.

— У меня есть некоторая информация, которая тебя точно заинтересует, — стараясь не смотреть на брата, чтобы дать тому время вернуть относительное спокойствие не только в голос, но и в свои мысли, Бражник опустился на неудобный диван у стены.