Том 2. Склянка Тян-ши-нэ

* * *

Каждый четверг Тин ожидал работницу с фабрики «Гай-Най-Кайша». Но теперь он был не один: в его каморке на Чапей собиралась боевая группа рабочей молодежи. Лю была единственной девушкой среди них для связи с прядильщицами.

Как-то в один из четвергов Лю вбежала, запыхавшись, к Тину и сразу же заговорила взволнованным голосом:

– У нас на фабрике несчастье, большое горе: моя лучшая подруга Сю-Джи вздремнула за работой, утомившись на исходе двенадцатичасовой ночной смены. К Сю подскочил надсмотрщик-японец и жестоко избил ее… Вступились взрослые рабочие, и японцы на наших глазах убили любимца нашего – рабочего Кон-Пу-Сяна.

– Товарищи! – перебил Тин, – все за дело. Ты, Сун, беги в профсовет; ты, Тун, – в союз текстилей; ты, Бай, – к студентам, в партию. Бегите объявить о зверствах на фабрике «Гай-Най-Кайша».

Оставшись наедине с Лю, он извлек из-под нар кипу бумаг и сказал:

– Вот прокламации! Это – ответственное, опасное поручение. Их надо расклеить тайком в общежитиях, на заборах, на фабрике. Сейчас, при возмущении работниц, эти бумаги принесут больше пользы, чем когда бы то ни было. Но будь осторожна: если поймают тебя «макаки» (японцы), тебе не сдобровать. Говори же, согласна ли расклеить эти прокламации у себя на фабрике, Лю?

Лю, конечно, согласна… Она на все готова для друга! Временами ей так хочется прижаться к Тину, поласкать его, но она не смеет, она не может рассказать ему о своем желании. Она до сих пор не рассказала даже, какой ценой получает «четверговые отпуски» от хищника Фукуда, чтобы повидаться с Тином.

– Согласна! – ответила девушка.

– Разденься догола! – скомандовал юноша.

Лю покорно скинула свои одежды.

Тин обмотал ее голое тело прокламациями и укрепил их веревками.

– Ах, почему он не прижался ко мне, как этот ненавистный, потливый «макака», – думала Лю-Чьен, надевая платье на бумажные обмотки.

Прокламации жгли ее тело.

Лю, то и дело озираясь по сторонам, приклеивала уже тринадцатую бумажку, когда к ней из-за угла общежития подскочил Фукуда и быстрым приемом джиу-джицу скрутил руки за спину.

– Ну, теперь я знаю, куда ты бегала по четвергам, нечистая тварь!.. Теперь ты расскажешь о своих проклятых друзьях в «темной конторке».

И японец повел девушку в управление фабрики.

…Три дня всячески пытали палачи Лю. Но ни единым словом она не выдала Тина и его друзей.

Девушка была без памяти, когда к японской фабрике «Гай-Най-Кайша» подступила многотысячная толпа рабочих.

Впереди со знаменем – молодежь и в первом ряду ее – Тин.

Ветер развевал знамена над возбужденной толпой.

Крики. Революционные песни.

И вдруг под напором толпы слетели ворота японской фабрики.

Работницы-прядильщицы не могли встретить неожиданных гостей: они все были согнаны в фабричные бараки и закрыты на замки.

Японцы скрылись через тайный ход на иностранный сеттльмент, где уже разворачивались чудовищные шипы-катушки колючей проволоки.

Разбивая замки, Тин со своей боевой группой ворвался и в «темную конторку».

Там в лужах крови лежала мертвая маленькая Лю.