Мята и соль

Глава 8. Настоящее

— Я слышала, в тебе открылась сила, как у Ринсдея. Как ты ее скрывала? — Хашры, Ресана не меняется. Совсем. Развитие головного мозга достигло запланированного микропика и замерло в ожидании. Видимо, чуда.

— Я не в курсе, — отозвалась меланхолично, закусывая острый перечный суп жареным пирожком с солеными грибами. Даже Рин с момента, как я макала соленым копченым сыром в сгущенное молоко, за стол ко мне подсаживался редко. А Ресана и не поморщилась.

— Ты специально все эти годы учила меня быть дальше от Рина, а он так и не заинтересовался. Я записалась на бои, несколько раз ломала ногти, терпела боль от этих палок, учила скучную историю боевых искусств. Знаешь, что мне было за эту плату? «Умничка, Рес. Не знал, что ты этим увлекаешься». Думаешь, что дальше? Ни-че-го.

— Ну, может ему другая нравится? — предположила я, скиснув, ибо мое предсказание о ее попытках спихнуть вину на меня, не преминуло сбыться.

— Ни с кем в школе он не общается столько, сколько с тобой, — надо же, императрица-чеканка подготовилась и придумала не только вопросы, но и ответы. А вообще молодец, полезное свойство.

— Рес, я не знаю, почему он тобой не интересуется. Может, уже все решено, а его отец пока не посвятил в тонкости помолвки. Может, он пока просто хочет побыть свободным, ни с кем не встречаться. Ты же очень умная в таких вопросах, придумай ответ сама. С друзьями его говорила?

Ресана хлопала на меня своими магически удлиненными ресничками.

— Нет…

— Нет, а ко мне пристала. У меня ничего с ним нет. Ничегошеньки. Он не обнимает… — опустим пару моментов, — не лезет целоваться, не трогает меня за места, после которых я оторву ему… что-нибудь. И спать с ним только ради того, чтобы у него пропал ко мне интерес, я не стану, прости, — устала уже ей объяснять. Рин меня скорее убьет, чем полюбит, и это у нас взаимно.

На самом деле, я действительно считала Ресану хорошей парой Рину, возможно, хорошей императрицей. Она умная, красивая, довольно сильная, целеустремленная, но не психопатка, а то угрозы от других адепток мне систематически поступали. Но все они гасли как-то сами по себе. Отчасти, благодаря рассказам учениц, что бегали за наследником, а потом нашли истинную пару. Они и думать забыли и о Рине, и о призраке трона, видимом ими за его спиной в своих мечтах.

Лучше бы Рес мечтала найти избранного, а не захомутать императора. Если бы он был ее избранным, то возился уж по-всякому с ней рядом все время, а не со мной… минуточку…

Меня будто посадили в колокол. И совершенно явственно услышала гулкий звук, вибрацией разошедшийся по телу, и схватилась за стену, чтобы не упасть. Быть не может. Не может. Не со мной.

Если я так пойду, поползу, точнее, то точно опоздаю к императору, а это снимет дополнительные очки с моего и так не особо богатого счета. Чтобы хоть как-то отделаться от навязчивой мысли, загадала: если Рин сейчас в кабинете, то он мой истинный. Если же его там нет… то я буду крайне счастлива за них с Ресаной. Останется только… выжить. Выйти потом из этого кабинета. Я уверена, что у воздуха изменится вкус.

Ассистентка ректора проводила меня взглядом, когда я прошла к двери.

— Меня… это. Ожидают, — голос сорвался на хрип. Девушка и сама сидела бледноватая, наверняка видела императора, и сдержанно кивнула мне, ничего не сказав. Я замерла перед дверью.

— Одна минута. Стучи уже, — подсказала она мне в спину, впрочем, беззлобно, но это сорвало пружину внутри.

«Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, пусть… он будет там!»

Уже забыв о своей загадке, выборе, который неожиданно всплыл перед глазами, вздрогнула, осознав, что пожелала не того. Я нуждалась в защите. Защите такого рода, возможно, впервые в жизни. В момент, когда я постучалась, и дверь открылась, я почувствовала разрыв. Прямо в кабинете ректора, прямо здесь, но не успела испугаться, как ткань пространства вновь сомкнулась, и в сине-зеленом вихре разрыва появился Ринсдей. И поняла, едва устояв на ногах — он услышал. И он пришел. Его не было в том кабинете.

— Желаю соприсутствовать, — пояснил он на немой вопрос отца. Ректор вскочил раньше императора, мужчина поднялся из кресла, ничем, кстати не отличающемся от остальных кресел переговорной комнаты. Мой вход в кабинет смазался более эффектным появлением наследника, который сейчас стоял посередине комнаты, очень ровно и спокойно выдерживая взгляд отца. Наконец Санавир обратил на меня внимание. Сколько бы ни подшучивала над Ресаной, этикет я знала досконально. Только военный. Поэтому встала так же ровно, как и Рин только что, расправила плечи и прижала ладонь сначала ко лбу, потом к сердцу, как отдавалась воинская честь. Потом уже подумала, что еще не принимала присягу, и способ приветствия императора выбрала дурацкий, но сыграл он мне на руку, да и Рин за спиной отца едва заметно кивнул.

— Адепт Наяра Мория, — уточнил, но без намека на вопрос, император.

— Так точно, Ваше императорское Величество, — отчеканила я, внезапно осознавая, что страха больше нет. Совсем. После появления Рина он растворился сам собой, как та магия в лазарете. А ведь мы не успели даже поговорить.

— Попрошу оставить нас, ректор, — махнув нам с Рином рукой, приглашая сесть, мягко сказал мужчина, глядя на ИнФерио. Он кивнул, коротко поклонился и вышел, за спиной императора ободряюще кивнув мне.

Рин походил на отца только цветом волос. Черты лица Санавира казались более крупными, грубыми, нежели его сына, и прозелень Той стороны очевидно сквозила в глазах. Вся фигура сквозила силой: высокий рост, подтянутое тело, крепкие руки. Совсем неухоженные ладони, будто привыкшие к тяжелому оружию. В уголках глаз, между бровями и на лбу залегли заметные морщины, а кожа выглядела заветренной, обожженной бесконечными порталами.

Очень скоро такой предстояло стать и мне.

Если выживу.

Между тем Санавир тоже сосредоточенно разглядывал меня. Я смотрела, как учили, куда-то правее, чуть выше плеча, не скрывая таким образом взгляд, но и не прямо в глаза. Он хмыкнул, и перевел взгляд на сына. Несколько секунд они молчали, видимо, ментально общаясь. Наконец, император вздохнул и раскрыл лежащую перед ним одну из двух папок.

Первую я легко узнала. Мое личное дело, заведенное в институте. Краткие личные данные, успеваемость, характеристики шедов. За нее я могла быть спокойна. Мужчина задал несколько мало что значащих вопросов касательно моей жизни, прошлого, если бы я что-то помнила, дисциплин. Ну, тут все было понятно, и он быстро перешел ко второй, к моему удивлению, намного более толстой, чем сведения о двенадцати годах в академии. Она даже оказалась опечатана странным, незнакомым мне грифом и хранилась в кожаном переплете.

— Адепт Мория, — наконец обратился он ко мне. Довольно миролюбиво. — Расскажите, что вы помните последнее перед вашим пробуждением в лазарете?

— Считая сны? — зачем-то уточнила я, а Рин слегка повел мизинцем. Со стороны, где я видела, а его отец — нет.

— С момента… ммм… вашего боя в библиотеке, — кивнув, уточнил император.

— Помню все до момента, как принц Ринсдей применил родовую магию, — отозвалась я, тщательно подбирая слова, но император довольно жестко перебил меня.

— Мне нужно, чтобы вы ответили, что помните, а не что вам рассказали.

Я скосила глаза на Рина. Мизинец не шевелился.

— Я повалила кресло с наследником на пол. Оно перевернулось на спинку, в результате чего мы оба оказались на полу. Потом принц применил… ммм… захват? Захват, я блокировала его и сбросила с себя, далее поднялась, материализуя жезл…

— Почему именно жезл? — уточнил Санавир.

— Это мое любимое оружие, я более двух лет тренируюсь с ним, после того, как определилась с видом.

— Почему именно жезл? — уже более миролюбиво, но как-то вкрадчиво снова поинтересовался мужчина. Я пожала плечами. Вот прикопался.

— Он достаточно эффективен против тварей, Выше Величество. Но не против людей. Я не приветствую лишние смерти там, где можно этого избежать.

Мужчина хмыкнул, но ничего не сказал, махнув рукой, приказывая продолжить.

— Далее… я помню мечи из мутного воздуха. Вибрирующая сила вокруг принца. Кинжалы… из магии…

В этот момент император заинтересованно посмотрел на сына. Я бы даже сказала, с удивлением, будто он этого не знал. Немножко с подозрением. Но в общем, скорее с одобрением, чем зло или недоверчиво.

— Я попыталась отразить удар кинжалов. Я не знала, что смогу, просто испугалась, — тут даже Рин не удержался и фыркнул.

— А говорила, не произвел впечатления, — заметил он очень тихо. Император сделал вид, что не услышал.

— Не говорила, — так же тихо отозвалась я, но поспешила продолжить рассказ. — Да, я испугалась. Подумала, что он может меня порезать. Что я довела его своими шутками. Что не должна была во многих ситуациях отвечать так, как ответила, хотя тогда мне эти ответы и казались верными. И сейчас кажутся… — отведя наконец взгляд от Ринсдея, последнее предложение сказала совсем тихо. Санавир снова посмотрел на сына, на этот раз будто бы неодобрительно.

— После этого я выставила обычный щит, самый мощный конечно, из тех, что умею, но вспомнила, что против этой магии он мне не поможет. И в момент, когда кинжалы двинулись, я почувствовала что-то… как… пленку, которая образовалась на всей поверхности моей кожи. Она оторвалась от меня, усилилась и слилась со щитом в той же сфере. В момент попадания кинжалов, поверхность сферы вроде… бурлила. Выстреливала встречным потоком как на кинжалы, так и на мечи. А потом пришел шед ИнТарлид, убрал… эээ… отвел принца подальше, я отпустила магию и… отключилась, наверное. Вот и все. Очнулась в лазарете.

— Вы упоминали сон, — мягко подсказал император. Я скосила глаза на Рина. Он чуть дернул обеими ладонями, мол, говори теперь, раз проболталась.

— Мне снился поход в Нижний мир с шедом ИнТарлидом, где на нас напали две хашры…

Ладони Рина медленно сжались в кулаки, и так же расслабились.

— Можно мне уточнить, отец, какой хашры она делала в Нижнем мире? И не менее какой… такой же твари я об этом долгое время ничего не знал? — перебил он меня, обращаясь к императору, медленно листающему кожаную папку. Наверняка нашел отчет об этой миссии, и сейчас пробегает рапорты.

— Уточнить можно, — меланхолично отозвался он. — Отвечать не обещаю. Можешь спросить у шеда этой юной шединат, он думаю, посвятит тебя.

— Рин, я просто училась. Уже три года, как шед берет меня в Нижний мир, чтобы я стала лучшей. Это очень важно, в моем положении…

— Каком положении? — не унимался Рин. Ладонь, лежащая на столе, едва заметно подергивалась. Он смотрел на меня, а я не могла оторвать взгляд, хотя знала, что Санавир наблюдает. И сегодня, как всегда, Рин был вызывающе хорош собой. Прическа, собранная в пучок на затылке часть волос, чтобы не мешали. Вечно выбивающаяся прядь, падающая прямо на лицо. Глаза изумительно голубые, всегда будто прищуренные, лисьи, и даже к тому, как они меняли цвет, можно было привыкнуть. Прямой нос, ровная кожа с умеренным загаром. Ни одного шрама не оставалось на нем, хотя, точно знаю, колотила его не только я. Каким образом мне удавалось игнорировать симпатию к нему все эти годы, и что произошло сейчас? Может, я плохо смотрела? Пропустила момент, когда он изменился… так.