Мята и соль

Глава 11. Настоящее

Наконец ураган рассеялся, и мы оказались в огромном каменном мешке. Пространство напоминало большую овальную залу, посередине каменный пол в виде идеального круга, сбоку — бассейны в форме полумесяцев, заполненные голубоватой, чуть светящейся водой. Наверное, с высоты помещение напоминало бы глаз, вот только потолки оказались довольно низкими, чтобы можно было оценить архитектуру постройки. Окружность залы была отделена от бассейнов небольшими колоннами с арками, на которых Рин сейчас зажег круглые светильники, ибо до этого зал освещался только идущими из-под воды голубоватыми лучами.

Здесь боль почему-то притихла, возможно, уверенная, что я пришла сюда учиться. Она вообще всегда сразу гасла, узнавай я что-то новое.

— Где это мы? — уточнила я, подходя к воде. Провела ладонью над прозрачной гладью, вызывая руну, чтобы просканировать, настоящая ли она. Магия не отреагировала, да и свет, идущий снизу, тоже никак не определила.

— Это залы под университетом, — объяснил Рин. — Тут много таких. Может, тренировочные. Но скорее, — он повернулся вокруг, указывая на стены. — Тюрьмы.

Я действительно не обнаружила здесь ни одной двери.

— Возможно, тут держали тварей. Эти стены блокируют магию, не выпускают ее за пределы комнаты, — добавил Рин. — Будешь плохо себя вести, оставлю тут, — не удержавшись, он широко улыбнулся.

— Принц, мы полдня с тобой, как дружим, а ты опять за старое, — усмехнулась я в ответ.

— Ага, значит, врала в лазарете? Так я и знал, — торжествующе отозвался Рин, отвлекаясь от рисования на полу какого-то круга с рунами.

— А чего тогда так перепугался? — съязвила я, распутывая шнуровку на предплечьях. Это место, несмотря на его историю, действовало почему-то успокаивающе. А вот наследник после моего вопроса ощутимо напрягся. Даже не обернулся ко мне, но я видела, как дрогнула рука, наносящая рисунок, и как окаменели плечи.

— Сама додумаешься, или подсказать? — наконец после паузы глухо ответил парень, по-прежнему не оборачиваясь и не вставая.

— Если не хочешь, не говори, — скорее почувствовав, чем увидев его напряжение, я пожала плечами и расстегнула сдавливающий ребра корсет. Облегченно вдохнула, наблюдая, как Рин медленно поднимается, но все еще не поворачивается ко мне.

— Рин, правда. Я не знаю, что с тобой произошло в госпитале, но если не хочешь об этом говорить, я пойму. Может, и не стоит усложнять то, что и так очень сложно. Но если готов рассказать, я выслушаю, и постараюсь понять. Возможно, тебе станет легче, — оставив корсет и наручи на небольшом бордюре, отделяющем воду от пола, я подошла к нему и хотела опустить руку на плечо, но Рин резко обернулся.

— Я думал, что что-то сделал с тобой! Сломил твой разум, непоправимо навредив! Думал, ты помнишь какого-то другого меня, которым я не являюсь! Я не понимал, что натворил, и что мне дальше делать! И, хашра побери, я никогда не хотел быть тебе только другом! — парень пытался сдержать голос, но эмоции ему не позволяли. Я почувствовала вину. В этот раз Рин не пытался меня затронуть, но мелкая дрожь, охватившая все его тело, вызвала у меня неодолимую, разъедающую тоску. Сама не понимая, что делаю, я шагнула к нему и приложила ладонь к его щеке. Рин тут же накрыл ее своей.

— Прости, — только и смогла, что сказать. Спустя минуту обмена взглядами, показавшуюся бесконечной, Ринсдей шагнул было ко мне, но я уже придумала, что добавить к извинению. — Я хотела узнать, зачем Викаиру моя кровь. Поэтому выдумала этот обман прямо по ходу дела. Иначе в обмен на информацию ты бы не постеснялся и потребовал что-нибудь исключительно противное.

Фраза, в начале прозвучавшая как попытка оправдания, закончилась типичной для нашего общения издевкой. Возможно, она была лишней, но парень хитро усмехнулся, не отпуская мою ладонь.

— Я бы попросил что-нибудь максимально безобидное, — пафосно заверил он. Я изобразила на лице маску крайнего недоверия. Так, как выглядит человек, которому врут, а он досконально знает правду. Даже глаза слегка закатила.

— Ага, конечно, — протянула я. — Назови хоть один пример, за который я бы тебя не убила.

Рин необъяснимо посмотрел на меня, будто предвкушая что-то, или сам сомневался, стоит ли делать задуманное. Слегка сузил глаза и провел языком по тонким губам. Я потом долго думала, почему меня это не смутило, не оттолкнуло? Но так и не нашла ответ. Рин внезапно притянул меня к себе за руку, которую не отпускал все это время, обхватил другой ладонью затылок и поцеловал.

Специально чуть-чуть наклонил, поддерживая за талию, чтобы я не смогла его как-нибудь оттолкнуть, не рискнув при этом упасть. Его пальцы снова, как тогда в госпитале, вызывали пульсацию жара и холода. Я вцепилась в рукава его рубашки, чтобы хоть куда-то деть руки, но тут же поняла, что ХОЧУ ответить. Вихрь мыслей пронесся в миг в голове и оставил только одну.

«Оттолкнуть и вырваться, потом удар в ключицу… или лучше пощечину? Зачем так приятно? Еще думает, за ЭТО я его не убью? Таены, нельзяааа! Еще один пункт шеду в список, за что меня можно наказать. Я смогу себе простить? А если прощу, что дальше? Охх, поздно уже…»

Это последняя мысль, после которой я поняла, что уже отвечаю Рину, даже обхватила ладонью его шею. Реакция не заставила себя ждать. Ринсдей тут же прижал меня к себе сильнее, углубив поцелуй, слегка ускорился. Я слышала, как бешено стучит сердце у него в груди, да и мое не отставало. И в тот самый момент, когда он оторвался от моих губ, по моей коже прошел разряд, и вибрирующая магия, такая же, как тогда в библиотеке у Рина, затанцевала вокруг меня, окутывая нас обоих прозрачным облаком горячего воздуха. Ринсдей не отпустил меня, пользуясь отвлечением, снова коснулся губами губ, отмечая короткий, мягкий поцелуй, словно оставляя его на память. После этого осторожно выпрямился и, убедившись, что я стою на своих ногах, отступил на шаг. Но только на один, разглядывая, как и я, прозрачные завихрения первобытной древней силы.

— Я с ее помощью смогу создавать разрывы? — уточнила я негромко. Рин немного шокировано посмотрел на меня. Он явно ожидал другой реплики.

— Все было настолько хорошо, что ты не хочешь меня убить? — парень не скрывал свою радость, но от сарказма не удержался. Глядя в его довольное лицо, полное какой-то неясной для меня надежды, я не смогла не улыбнуться.

— Убить — нет, Ринсдей, никогда не хотела. Хотела, чтобы не мешал учиться. Не понимала, зачем драгоценному тебе мое безродное присутствие…

Еще не дослушав до конца, наследник подступил обратно ко мне, встав почти вплотную, глядя сверху вниз. Счастливое выражение пропало с его лица, брови сомкнулись на переносице.

— Тогда меня больше интересует, чего ты хочешь сейчас? — взгляд стал очень серьезным, пронизывающим.

— Чтобы ты так больше не делал. Не строил для себя иллюзий, а мне не давал надежд, которые помимо всего прочего, мне совершенно не нужны. Чтобы понял, что даже если мы повстречаемся какое-то время, никто от этого не будет счастлив. Ни император, ни потенциальные возможные, — я выделила это слово, потому что сама никак не могла являться «возможной», — невесты, ни ты сам, ни я. Не стоит усложнять то, что и так сложно, — я пожала плечами и вывернулась из его рук. — А теперь давай снимать это проклятье, чтобы не сидеть тут весь день. В бассейнах безопасно? Я ощущаю небольшое желание это проверить, — я хихикнула, совсем неуместно в данной ситуации, потому что вид у Рина поменялся. Только что чуть ли что не излучал концентрированное счастье, и тут же выражение лица стало жестким, без намека на улыбку или хотя бы просто на его обычно саркастическую усмешку. На скулах заплясали желваки, и кулаки медленно сжались. Я стояла напротив, спокойно глядя на него. Сейчас я уже могла отслеживать его магию, и она просто бесновалась внутри, в то время как моя погасла, затаившись внутри резерва. Его буквально разрывает, эта мощь слишком велика для него, подумала я, отчасти и желая помочь, но не зная, как. Как вообще он справлялся с ней всё время?

Еще в переговорной ректора я поняла, что магия Рина значительно превышает уровень любого из живущих ныне носителей императорской крови, даже уровень его отца. Судя по тому, как его заинтересовала информация о кинжалах, стало ясно, что никто из членов их семьи пока так не умеет. А это значит, что сила непосредственно Д'энии в наследнике куда чище и мощнее, чем в других. Возможно, по магии я куда ближе к нему, чем казалось.

— Ты ведь понимаешь, что я права? Мы даже не знаем друг друга. Я отдалялась не потому, что ты мне не нравишься, Рин. Хотя, если мешаешь — бесишь, этого не отнять… Принц не может быть помолвлен с сиротой, это нормально и правильно, а побыть вместе какое-то время, и тут же потерять друг друга… я так не смогу. Эти факты ты не обойдешь. Прости, но аргументов против них у меня нет, — невесело усмехнулась я, не в состоянии помочь магией, но попытавшись помочь хотя бы словами. — Ты должен это принять. Просто отпустить свои иллюзии…

— Не могу я отпустить! — вдруг прорвало Рина, он схватил меня за плечи, легонько встряхивая. Я прикрыла глаза и покачала головой, но отстраняться не стала. — Аргументов нет, говоришь? У меня они есть. Ты избранная мне, Истинная, как ты до сих пор еще не поняла?

— Вот именно потому, что это не так, я и не поняла! Я ничего такого не чувствую к тебе, Рин, пойми. Я даже не люблю тебя! — я не хотела говорить вот так, неприкрыто и напрямую. Это слишком… жестоко и грубо. Но это было правдой. Истиной, в которую ему придется поверить. Довод, который помог бы ему пережить свою иллюзию. Рина даже передернуло от моих слов, впрочем, судя по его решительному виду, он ни единому из них не поверил.

— Я тоже не чувствовал вначале. Просто рядом было слишком комфортно. Просто рядом. Всё было… еда вкуснее, школьные скамейки мягче, воздух приятнее… всё потому что ты была поблизости. Я отследил разницу, уж за все эти-то годы… — выдохнув, отозвался Рин, настаивая на своем, но я перебила его.

— Примерно в той же мере, насколько было некомфортно мне, — получилось едко, но что делать, если это правда. Ринсдей вдруг нервно дернул пальцами, чуть приподняв ладони, и посередине круга возникло два мягких кресла и небольшой журнальный столик с чашками, кофейником и вазой с пирожными.

— Мы не выйдем отсюда, пока все не выясним, — резко бросил он, плюхаясь в кресло. — Комфорт, мышь, садись уже, и не пищи потом, что я о нём не забочусь.